Последняя битва - Роберт Сальваторе

Он стиснул ее в объятиях, желая лишь одного: слиться с певицей, стать с нею единым целым. Волны страсти сотрясали тело юноши, голова шла кругом. С трудом, хрипло дыша, он жаждал соединения, жаждал, чтобы невыносимое напряжение наконец разрядилось.

Однако Садья со смехом снова ускользнула, взяла лютню и закружилась среди свисающих полотнищ.

Эйдриан погнался за ней, но вдруг остановился, глядя на Садью и беззвучно шевеля губами, словно желая сказать что-то, но не находя слов. Руки его были сжаты в кулаки, все тело напряжено, а выглядел он так, словно вот-вот взорвется.

— Ты чем-то недоволен, король Эйдриан? — поддразнивающим тоном спросила его Садья.

— Что ты делаешь со мной? — воскликнул он. — Какое колдовство…

— Я учу тебя, — ответила женщина. — И если тебя что-то не устраивает, на этом я и закончу.

— Я возьму тебя! — произнес король сквозь стиснутые зубы.

— И получишь несравненно меньше того, что я могу дать. — Певица снова рассмеялась. — Бедный Эйдриан! Всегда должен чувствовать себя хозяином положения.

Он покачал головой, сделал шаг к ней, но женщина, продолжая смеяться, снова увернулась.

— Не понимаешь? Ты жаждешь, чтобы все происходило в точности так, как ты приказал. Все, даже Маркало Де'Уннеро, превратились в твоих марионеток. И ты, молодой самодержец, держишь в руках все ниточки.

— Видимо, не все…

— А за это скажи спасибо Садье, — промурлыкала певица. — Нет, ты не подчинишь меня себе. Ты так силен, что, конечно, в состоянии взять меня силой, но, поверь, в этом случае ты получишь гораздо меньше удовольствия. Ты можешь просто зарубить меня на месте, и никто не посмеет задать тебе ни единого вопроса, но, даже умирая, я буду смеяться над тобой, и ты знаешь это.

— Уже была одна такая, которая воображала, что заставит меня плясать под свою дудку. — В голосе короля внезапно послышались угрожающие нотки. — Я сейчас как раз к ней и направляюсь — чтобы прикончить ее за это.

— Ах, но Дасслеронд командовала тобой ради своих целей и своей выгоды. — Садью, похоже, ничуть не устрашило предостережение Эйдриана. — Я же делаю это исключительно ради… твоей же пользы, глупый!

Она сделала жест в сторону подушек, и на этот раз, несмотря на то что все внутри его взбунтовалось против необходимости подчиниться, он улегся на них.

Некоторое время певица продолжала танцевать вокруг Эйдриана. В воздухе плыла музыка, будоражащие ароматы, слоистый дым; все тело женщины блестело от пота.

Постепенно, очень медленно, она приблизилась к Эйдриану. То ложилась рядом с ним, то вдруг становилась на колени, скользящими прикосновениями доводя его едва ли не до безумия.

В конце концов она накрыла тело юноши своим и прошептала, покусывая ему мочку уха:

— Теперь ты заслужил меня.

Слегка отодвинувшись, она посмотрела на него и внезапно страстно прижалась к нему всем телом.

Комната начала вращаться вокруг Эйдриана; возникло ощущение, будто он поднимается в воздух. Дышать он не мог, но это его не заботило. Бедра так свело, что мелькнула мысль: а вдруг мышцы просто разорвет на части?

Чуть позже Эйдриан лежал на спине, совершенно опустошенный, утопая в сладких воспоминаниях. Рядом сидела Садья; прислонившись к груде подушек и положив на колени лютню, певица рассеянно перебирала струны.

— Я никогда даже не представлял себе… — пробормотал юноша; каждое слово давалось ему с трудом.

— Потому что ты все время стремишься подчинить себе все, даже тигра-оборотня внутри Маркало, — ответила Садья.

— Я король. И буду править всем миром.

— Почти всем. — Скрестив ноги, певица лукаво улыбнулась. — Только не мной. Ты никогда не подчинишь меня себе. Пойми это.

Лицо Эйдриана напряглось от гнева.

— Ты так и останешься мальчиком, Эйдриан, если будешь и дальше стремиться управлять всем вокруг. Я же могу научить тебя, как стать мужчиной.

— Что за глупость…

— Потому что, лишь отказавшись от политики «железного кулака», лишь позволив эмоциям вырваться из-под контроля воли, ты сможешь полностью понять, что это значит — быть человеком, — очень серьезно продолжала женщина. — Только когда в тебе проснется эта вторая твоя сторона, когда ты поймешь, что существуют такие вещи, как взрыв чувств, свобода действий, опасность неизвестного, — только тогда ты станешь в полной мере человеком, а лишь став в полной мере человеком, ты станешь мужчиной.

На лице короля возникло удивленное выражение, но он промолчал.

— Маркало во многом был похож на тебя, — снова заговорила Садья, и Эйдриан вздрогнул при упоминании имени другого ее любовника.

— И что же собирается делать Садья? — спросил Эйдриан. Она непонимающе посмотрела на него. — Если ты вернешься к нему, я…

— Убьешь меня? — прервала его Садья. — Убьешь его? Кого еще ты захочешь убить?

— Не советую играть со мной!

— Ты во многих отношениях нравишься мне, Эйдриан, — лукаво ответила певица. — Продолжай в том же духе, и тебе нечего будет бояться.

Король закрыл глаза; сейчас все это было слишком сложно для него, наслаждающегося утратой невинности.

Садья снова принялась перебирать струны лютни и негромко запела; ее нежный голос стал чудесным завершением чудесной ночи.

Эйдриан медленно уплывал в сон.

Женщина еще долго сидела рядом, глядя на прекрасного молодого короля, прекрасного юного человека. Едва ли не самого могущественного человека в мире.

Только не тогда, когда он был с ней.

ГЛАВА 25

ДРУЗЬЯ ИЛИ ЗАВОЕВАТЕЛИ?

Бринн стояла на восточной стене Дариан-Дариалла, снова и снова прокручивая в сознании события двух последних недель. Она никак не могла выбросить из памяти образ аббата Олина в Чом Дейру и выражение его лица — такое самодовольное и самоуверенное.

И такое угрожающее.

Все полученные тогайранкой известия лишь усиливали это тяжелое впечатление. Воодушевленная победой над главным противником, армия бехренцев выступила из Хасинты. Некоторые провинции и города уже оказались под властью ятола Маду Ваадана, на что, собственно говоря, Бринн и ее друзья рассчитывали с самого начала. Однако бехренские войска сопровождало множество священнослужителей — причем не только ятолов, но и монахов-абеликанцев! А в одном полученном Бринн отчете из оазиса Дадах утверждалось, что во главе многих воинских подразделений Хасинты стояли люди с севера.

— У тебя такой вид, словно ты в любой момент ждешь нападения, — прервал размышления тогайранки знакомый голос.