Заказ - Константин Кульчицкий

Аня французского, в отличие от Марины, не знала, но он ей и не понадобился.

– Припоминаю… – выдавила она и стиснула трубку в ладони, закрывая глаза. Марина озабоченно пододвинула ей табуретку. – Д-да, да, конечно…

– Ну а я, – бодро продолжал невидимый собеседник, – тот простой российский пенсионер, на которого вы не стали наговаривать в угоду шпане. Имею честь представиться: Пётр Фёдорович Сорокин. Будем знакомы?

Аня решила брать пример с вежливых японцев, которые, даже переживая нешуточное личное горе, с чужим человеком улыбаются и смеются, чтобы не причинять постороннему дискомфорт зрелищем своей боли.

– У вас, я надеюсь, всё благополучно? – спросила она.

– Вашими молитвами, ma chéri,[67] всё вашими молитвами. И машину отремонтировал, и, что главное, перед законом вышел чист аки голубь… Права вот только никак выручить не могу, ибо супостаты мои от визита в госавтоинспекцию решительно уклоняются. Так и езжу пока по филькиной грамоте. Ну да это беда временная, поправимая…

«Ещё бы им не уклоняться», – подумала Аня, и перед глазами мелькнуло ослепительное видение: она на своей маленькой красной «Тойоте» с разгону таранит чёртов «Мерсюк», и тот взрывается с грохотом, превращаясь вместе со своими обитателями в сплошной огненный шар.

– Что ж, – сказала она вслух, – очень рада за вас…

– А уж я-то как рад, – усмехнулся Пётр Фёдорович. – И знаете чему в основном?.. Что не вся у нас молодёжь подалась в эту, знаете ли, «розовую плесень». А то только и слышно – ах, мол, вокруг сплошь бандиты да проститутки, и ребятишки чуть не с детского сада туда же стремятся… Ладно, не стану вас, Анечка, стариковскими нотациями морочить… Знаете что? Как вы смотрите на то, чтобы нам с вами встретиться, посидеть в располагающей обстановке, поговорить немножко «за жизнь»?..

«Ещё не хватало», – подумала Аня. Но вслух снова проговорила совсем другое:

– Давайте… Где вам удобнее?

– Тогда я, если не возражаете, завтра часиков в шесть за вами заеду. И, конечно, молодого человека своего обязательно захватите. Ну, au revoir![68]

Аня задохнулась и медленно опустила трубку, и ей даже в голову не пришло задаться вопросом: а каким, собственно, образом симпатичному дедушке стал известен номер её домашнего телефона? Равно как и адрес, куда он за ней собирался заехать?..

– Осторожно! Чухонец!!![69] – как обычно без предупреждения завопил со шкафа Кошмар. Снялся, мазнул Аню по голове роскошным белым крылом и унёсся в сторону кухни. Следом, не сводя с попугая вожделеющих глаз, зачарованно пробежал Гуталин…

Москва. Санкт-Петербург. Россия.

В Министерство юстиции России.

В прокуратуру г. Санкт-Петербурга.

Руководствуясь полученными копиями документов по уголовному делу № 845833, а также копиями прочих документов, представленных вашей стороной, на основании распоряжения Министерства юстиции Финляндии, прокуратура г. Хельсинки пришла к выводу о необходимости проведения самостоятельной проверки идентичности лошади по кличке «Заказ», указанной в документах, представленных вашей стороной, и лошади по кличке «Сирокко», находящейся в данный момент на территории республиканского конно-спортивного центра в г. Хельсинки. Для этой цели просим выслать кровь родителей указанного вами коня.

Сообщаем, что фотографии, представленные в качестве доказательства идентичности лошади, таковыми признаны быть не могут, так как не отражают полной картины внешних признаков лошади. Просим, по возможности, представить другие фотоснимки, а также негативы, с которых они были отпечатаны…

Простой российский пенсионер Пётр Фёдорович Сорокин заехал за Аней, как и обещал, на следующий вечер ровно к шести. Телефонный разговор с ним произвёл на неё впечатление чего-то слегка нереального; может быть, из-за этого она наполовину ждала, что «дедуля» так и не появится. Но он появился. Без минуты шесть Аня для очистки совести выглянула в окно… и увидела внизу, в проезде около дома, автомобильную крышу цвета мокрый асфальт. Делать нечего, пришлось срочно одеваться и выбегать.

В коридоре её едва не сшибли с ног. Со стороны кухни, прижав уши и пряча пушистый хвост, во всю прыть мчался Гуталин. А за ним на бреющем полёте, норовя выдрать клок шерсти из пышных серых «штанов», с боевым кличем нёсся Кошмар. В хвосте у него недоставало пера. Аня кое-как продралась сквозь цепкий клубок крыльев и лап, выскочила за дверь и уже с площадки услышала ругань Марины, спешившей к месту событий с полотенцем в руках.

Спускаясь в лифте, она всё пыталась представить себе, как будет проходить «свидание», на которое, кстати, Любаша с Мариной очень не хотели её отпускать. «А вдруг он приставучим окажется? – стращала Марина. – У нас в институте такой замдекана был, старикашка. Очень он девчонок по спинкам гладить любил, видно, от дряхлости больше ни на что уже не годился. Мы его так гладиатором и прозвали…» – «Знаешь, как говорят? Старый конь борозды не испортит, – поддержала Любаша. – Но и глубоко не вспашет…»

Аня только отмахнулась: её больше пугал другой вариант. Однажды, лет пять назад, она поехала в Колтуши смотреть какие-то соревнования, а когда всё завершилось, чисто от нечего делать отправилась навестить двоюродную тётку отца, жившую там поблизости. Тётку эту она последний раз видела ещё в дошкольные времена, и, естественно, та её не узнала. Но когда Аня отрекомендовалась – всплеснула руками, захлопотала, усадила пить чай: «Наконец-то мы с тобой, деточка, обо всём потолкуем…»

…И, быстренько выхлебав жидкий чай, принялась нескончаемо повествовать о своих знакомых старушках. Наиподробнейшим образом. Кто чем болел, кто в какой больнице лежал, кому какую сделали операцию. Приятельниц троюродной бабки Аня в глаза никогда не видала и не надеялась увидать, имена-отчества с перечнями хворей и порошков пролетали, не задерживаясь, из одного уха в другое, но побудить дальнюю родственницу к «смене пластинки» она тогда так и не решилась. Нехорошо: старый человек, выговориться охота, а пообщаться не с кем небось… «Ты, деточка, приезжай, – напутствовала её в дверях отцова двоюродная. – Ещё потолкуем…» Аня проявила позорное малодушие и больше с тех пор бабку не навещала.

В общем, «гладиатор» был пугалом не из худших. Аня, впрочем, забыла о нём с первой же минуты общения.

– Здравствуйте, Анечка! – Пётр Фёдорович не стал этак старомодно-галантно целовать ей ручку, просто пожал, и ладонь у него оказалась на удивление сильная и осторожная. И он действительно здорово смахивал на мудрого академика Лихачёва. Правда, неизвестно, была ли у почтенного филолога такая же замысловатая, как у пенсионера Сорокина, татуировка во всю кисть. Подобные татуировки многое повествуют опытному глазу о сложно прожитой жизни своего обладателя, и, правду молвить, масса народу на Анином месте тотчас удалилась бы на цыпочках, но Аня нужными познаниями не обладала и оттого никакого трепета не ощутила. Просто ответила пожатием на пожатие:

– Здравствуйте…

Другой рукой Пётр Фёдорович ловко извлёк из-за спины и вручил Ане цветок. Нет, не одинокую импортную розу в зеркальном целлофане, как сейчас дарят. Яркий махровый цветок неизвестной породы сидел на микрогазончике, устроенном в пластиковой коробочке с питательной смесью: подливай воды – и будет месяцами радовать глаз. Сорокин предупредительно распахнул перед девушкой правую дверцу машины:

– Прошу!

«Девятка» плавно тронулась, и сразу стало понятно, что за рулём сидит очень опытный и умелый водитель. Уж это-то Аня вполне могла оценить. Она, правда, не обратила никакого внимания на большой красный джип, который тихо отчалил от дальнего угла дома и пополз за «девяткой», держа подобающую дистанцию.

На выезде из двора Петру Фёдоровичу пришлось-таки изрядно покрутить руль, объезжая чудовищную, с лунный кратер размером, колдобину, и тут-то Аня присмотрелась к наколкам, густо испещрившим руки пенсионера. Она, конечно, не стала ни о чём спрашивать, но Сорокин заметил её взгляд и небрежно пояснил:

– Это, Анечка, ошибки молодости… Мне, знаете ли, однажды на Севере довелось поработать. Публика там… специфическая была, я вам доложу… Но зато на первую машину скопил! – И, видимо желая переменить тему, вдруг спросил: – А молодой человек ваш что же не пришёл? Не comme il faut.[70] Как это он вас с незнакомым мужчиной одну отпустил?..

И глянул на Аню таким орлом, что только держись, однако задорный намёк пропал впустую. Аня по глупости полагала, что вполне овладела собой, но оказалось – до первого прикосновения: снова неудержимо поднялись к глазам слёзы, захотелось выскочить на ходу из машины и удрать обратно домой… а лучше попросту удавиться. Имидж вежливой японки рассыпался ко всем чертям, она кое-как выговорила прыгающими губами: