Дракон в свете луны - Ксения Хан

Хигюн яростно выдохнул и замахнулся, Нагиль согнулся, чтобы избежать удара, чувствуя, как вспыхивает во всём теле жар, чувствуя, как поднимает морду дракон, чувствуя…

Как открывает глаза имуги в теле Сон Йонг. Дэкван и Боым одновременно бросили носилки и отбежали, те рассыпались под тяжёлым телом змея. Имуги зашипел, издал звериный стон – и бросились врассыпную испуганные кони в отряде генерала. Прямо вместе со своими всадниками.

– Убейте эту тварь! – приказал разгневанный Хигюн. Нагиль вытащил меч вместе с ножнами, взмахнул ими и ударил коня Хигюна по ногам. Тот заржал и припал к земле, Нагиль обнажил меч и рассёк им подпругу у седла генерала.

Хигюн с криком полетел на землю, его конь поднялся и сбежал свободным.

– Предатель! – завопил Хигюн. Нагиль теперь возвышался над ним.

– Я делаю это, чтобы защитить.

– Её? Она теперь монстр, чудовище, – плевался генерал. – Её нужно убить!

Его люди согнали японцев в круг, Ли Хон стоял между Рэвоном и Куродой, но большую опасность для всех представлял сейчас очнувшийся имуги. Дэкван и Боым испуганно вскрикнули, но и без их предупреждения Нагиль знал, кого увидит, обернувшись к Сон Йонг: получеловека-полузмею, девушку с хвостом длиннее двух лошадей.

Завопили в страхе люди генерала, схваченных ими самураев теперь тоже больше беспокоил огромный змей, а не приставленные к горлу мечи и копья, но в следующее мгновение к Сон Йонг повернулись лучники. В неё полетело две стрелы, Нагиль увидел это и закричал, но было поздно: стрелы впились в хвост, имуги заверещал, и боль пронзила не только змея, но и Нагиля – словно ошпарила кипятком изнутри, протекла от груди к ногам.

– Не стреляйте! – кричал он вместе с Рэвоном и принцем. – Отставить стрельбу!

– Нет, убейте её!

Имуги взмахнул хвостом и ударил по Хигюну – он сумел избежать смерти от змеиных шипов в последний момент, но его всё равно ранило в руку. Он остался лежать на земле, стискивая кровоточащую рану от плеча до локтя.

Лучники не подчинялись капитану драконьего войска, не знали, что среди схваченных ими японцев был наследный принц, и послушались генерала: вскинули луки снова, прицелились прямо в горло и грудь медленно поднимающейся над землёй Сон Йонг.

– Убейте это чудовище!

Имуги взревел так, что забурлила и вспенилась в реке вода. Нагиль бросил меч и помчался наперерез летящим в Йонг стрелам, перед глазами всё завертелось и заполыхала земля, но едва он решил, что готов удариться о прибрежные камни и стать драконом, змей с телом Сон Йонг обогнул его и сбил стрелявших в него лучников хвостом. Их отбросило в реку, оставшиеся на ногах люди в ужасе побежали прочь.

Не двигались самураи и Ли Хон, зажатый в их кругу. Имуги повернулся к ним, снова взмахнул хвостом. Курода оттолкнул принца вместе с Рэвоном и принял удар на себя: шипы на хвосте змея рассекли ему грудь, словно ту не прикрывали тяжёлые доспехи, кровь из тела японского советника хлынула ручьём и залила переливающуюся в свете неверных факелов и луны змеиную кожу.

Имуги распахнул рот, зашипел, обнажая острые зубы. В его облике почти не осталось ничего человеческого, лицо Сон Йонг исказилось до неузнаваемости, сползла со скул и шеи кожа. Кровь Куроды попала на плечи и бледно-зеленые руки, имуги слизал её и снова взревел – больше, хочу ещё больше!

– Уходите! – прокричал Нагиль Рэвону и принцу. – Бегите прочь, мы его задержим!

Генерал Хигюн больше не мог остановить их – из раненой руки сочилась на землю кровь. Пока имуги не почуял её, влекомый распоротым телом Куроды, генералу следовало бежать.

– Уходите отсюда, пока можете, – выдохнул Нагиль, оказавшись подле Хигюна. – Если не хотите закончить, как Курода Нагаса, бегите!

Хигюн был бледен и ничего не мог сказать – смотрел, как имуги ползёт к японскому генералу, представляя на его месте себя. Если Хигюн и хотел снова угрожать змею, то теперь не посмел бы: Нагиль приказал его людям, чтобы те уводили генерала в лагерь, а сам кинулся обратно к имуги.

«Мы можем остановить её?» – спрашивал он Дракона.

«Она – Металл, а мы – Дерево. Мы не сможем даже прикоснуться к ней».

«Почему?»

«Она поглотит нашу Ци, окончательно обратившись зверем».

«И мы умрём».

«И мы умрём», – согласился Дракон.

Они умрут в любом случае, если не попытаются спасти Сон Йонг, – так что им терять. Нагиль крикнул Чунсоку, чтобы скакал вверх по реке предупредить Лан, а сам махнул Дэквану и Боыму. Им приближаться к змею нельзя – Нагиль не хотел для них судьбы погибшего из-за мальчика-имуги Ингука.

«Делай, что можешь», – сказал он Дракону и зажмурился.

Великий зверь вырвался из его тела с разрывающим ночь рыком, от которого задрожала земля, и тут же обвился вокруг скользкого тела змея. Его кожа плавила драконью чешую, словно была покрыта ядом, и боль ползла внутрь, забираясь в жилы. Дракон ревел и метался, но его хвост обвивал хвост имуги, его тело стискивало тело имуги, а его глаза смотрели в искажённое человеческое лицо с глазами бледно-жёлтого цвета. Зрачки в них дрожали и сужались в змеиные в такт тяжёлому хриплому дыханию.

«Если ты слышишь меня, очнись!» – тянулся к женщине внутри змея капитан драконьего войска.

«Она спит, она не ответит тебе. Для неё же лучше не знать, во что она превратилась».

Перед тем как отпустить Нагиля сюда, Лан наказала бросить Сон Йонг в реку, если она очнётся. Теперь Дракон с трудом тащил змея к воде. Имуги упирался, извивался, его тонкие кривые когти царапали чешую Дракона, а острые зубы впивались в шею. Силы покидали тело Великого Зверя быстрее, чем воздух – лёгкие.

Он не сумеет…

Вода в реке поднялась, будто выше по течению шёл ливень, запенились берега. Дракон бросил себя в воду вместе со змеем, и поток увлёк их обоих и завертел, сплетая тела. Сила стихии подхватила их вместе и потянула за собой к поющей где-то вдалеке шаманке.

* * *

Нагиль вынырнул из волн вместе с потерявшей сознание Сон Йонг и с трудом выбрался на берег. Тело её словно стало меньше, хотя змеиный хвост волочился за ней, всё такой же длинный и тяжёлый. Сил почти не осталось: Нагиль откашлялся, упал на землю и рвано дышал, захлёбываясь холодным воздухом.

Лан ждала его выше по течению – здесь один исток Кыма сливался с другим и огибал вросшую в землю верхушку