Панорама времен - Грегори Бенфорд

И очень хорошо, что он оказался здесь.

Глава 30

Сила сигнала вдруг резко возросла. В послании содержались целые параграфы по теории Вилера-Фейнмана. Гордон позвонил Клаудии Зиннес, чтобы узнать, получила ли группа в Колумбийском университете те же самые результаты.

— Нет, по крайней мере в течение последних пяти дней, — сообщила она. — Во-первых, сломалось оборудование, во-вторых, заболел гриппом тот аспирант, который этим занимался. Я думаю, он переутомился.

— Вы хотите сказать, что ничего не получили?

— В эти дни — ничего.

— А вы сами не могли бы этим заняться?

— Я займусь завтра. У меня очень много других дел.

— Да, конечно. Я бы хотел только получить подтверждение, и все.

— Но у вас уже сейчас есть такое подтверждение, Гордон. Я имею в виду сам эффект.

— Важен не только сам эффект. Клаудиа, еще раз просмотрите полученные ранее сигналы. Подумайте о том, что они могут означать.

— Гордон, я не уверена, что мы знаем достаточно, чтобы…

— Хорошо, я согласен. Большинство полученных мною данных — фрагменты, обрывки предложений. Но в них чувствуется какая-то логика.

— Сначала данные, Гордон. Потом мы, может быть, создадим какую-то теорию, — сказала она безапелляционным тоном преподавателя, который он помнил еще со времен аспирантуры.

— Правильно. — Он по собственному опыту знал, что там, где дело касалось экспериментальной физики, с ней лучше не спорить. Она имела достаточно жесткие взгляды в науке.

— Я обещаю начать завтра.

— Хорошо, но сигнал к утру может исчезнуть.

— Не будьте настырным, Гордон. Завтра мы снова приступим.

Оно пришло три часа спустя, после полудня, шестого ноября: имена, даты, распространение цветения. В обрывистых фразах чувствовалось напряжение. Какие-то предложения оказались неразборчивыми, буквы кое-где пропущены. Однако один большой абзац рассказывал о том, как эксперимент начался и кто им занимался. Эти предложения были длиннее, стиль имели почти повествовательный, как будто кто-то сообщал все, что пришло ему в голову.

ТАК КАК МАРКХЕМ УМЕР А ЧЕРТОВ ТУПИЦА РЕНФРЮ ПРОДОЛЖАЕТ СВОЮ ТЯГОМОТИНУ У НАШЕГО МАЛЕНЬКОГО ПЛАНА НЕТ БУДУЩЕГО И ПРОШЛОГО Я ПОЛАГАЮ СЛОВА НЕ ПОМОГУТ НО ВЕЩЕСТВЕННЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА МОГЛИ БЫ СРАБОТАТЬ ЕСЛИ…

Далее последовали неразборчивые шумы. Длинный абзац исчез и больше не возвращался. Затем снова возникла жесткая биологическая информация. В ней пропадали слова. Шумы поднимались, как разбушевавшиеся морские волны. В стаккато последних предложении прослеживалось отчаяние.

Когда Гордон вошел в кухню, Пенни увидела, что выражение его лица изменилось. Она вопросительно подняла брови.

— Сегодня я получил. — Он и сам поразился той легкости и простоте, с какими произнес эти слова.

— Получил что?

— Ответ, Господи!

— Ой ой!

Гордон протянул ей ксерокопию лабораторной тетради.

— Значит, действительно все оказалось так, как ты думал?

— Очевидно. — В его голосе звучала спокойная уверенность. Он не чувствовал острой необходимости рассказывать что-либо о результатах. В душе не возникало никакого волнения, которое, как он предполагал, обязательно в таких случаях. Он получил факты, и они говорили сами за себя.

— Мой Бог, Гордон!

— Да, тут уж действительно помянешь Господа. В комнате воцарилось молчание. Она отложила листок в сторону и принялась потрошить цыпленка.

— Теперь им придется повысить тебя в должности.

— Я уверен, что так и будет. — В его голосе прозвучало удовлетворение.

— И может быть, — она бросила на него взгляд исподлобья, — ты снова станешь таким, что с тобой можно будет жить.

Фраза началась за здравие, а вот закончилась… Гордона передернуло.

— Ты, конечно, не могла сказать как-нибудь по-другому.

— Всему есть предел. Гордон.

— Угу.

— Я еще пока не являюсь твоей маленькой законной женушкой.

— Да, ты мне это очень ясно показала недавно.

Она фыркнула и так сжала губы, что они побледнели. Потом вытерла руки бумажным полотенцем и включила радио. Передавали музыку Чубби Чеккера. Гордон подошел и выключил приемник. Пенни посмотрела на него, но ничего не сказала. Гордон аккуратно сложил ксерокопию и положил в карман.

— Я, пожалуй, пойду почитаю, — сказал он.

— Сделай одолжение, — вымолвила Пенни.

Седьмого ноября после полудня шумы начали возрастать. Большую часть времени они забивали сигнал. Гордон уловил несколько разрозненных слов. Четко прошли только астрономические координаты. Теперь их можно было понять. Где-то там, в будущем, координаты указывают на то место, где они должны быть в пространстве. Солнечный апекс представляет собой усреднение от движения Солнца. Через тридцать пять лет Земля будет находиться в зоне этого усредненного перемещения. Гордон даже почувствовал некоторое облегчение, наблюдая за прыгающими кривыми шумов. Теперь все кусочки собрались вместе. Зиннес сможет подтвердить хотя бы часть из них. Вопрос состоял в том, как подать эту информацию, как составить доклад с такой степенью научной достоверности, чтобы его не смогли с ходу отмести. Взять да и без всяких околичностей изложить все в “Физикал ревью”? Стандартный подход. Статью в этом журнале опубликуют не раньше, чем через девять месяцев. Можно, конечно, поместить сообщение в “Физикал ревью леттерс”, но информацию придется изложить коротко. Как уложить в нее все детали эксперимента да еще послания? Гордон грустно улыбнулся. Вот вам, пожалуйста. Он получил грандиозные результаты, а теперь мучается, как их преподнести. Да, как преподнести это открытие?

Пенни положила на стол вилки и ножи. Гордон принес тарелки. Сквозь полосатые шторы пробивался мягкий свет, подчеркивая грациозную, походку Пенни. На лице у нее застыла обида.

Какое-то время они ели молча, потом Пенни неуверенно начала:

— Я сегодня думала о твоем эксперименте.

— Да?

— Я ничего в этом не понимаю. Представлять себе время таким образом…

— Я тоже не нахожу в этом смысла, однако это факт.

— А факты командуют парадом.

— Конечно. Но у меня такое ощущение, что мы смотрим на это неправильно. Время-пространство не должно проявлять себя так, как думают наши физики.

Она кивнула, на ее лице еще сохранялось недовольное выражение.

— Томас Вулф. “Время, темное время, тайное время, вечно текущее, как река”. Я помню этот отрывок из “Паутины и скалы”.

— Никогда не читал.

— Я думала сегодня о тебе и искала поэму Добсона. — Пенни покопалась в своих книгах, вытащила листок и протянула его Гордону.