Путешествие на Запад. Том 1 - У. Чэнъэнь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выслушав все это, Сюань-цзан понял, что теперь ему можно ни о чем не беспокоиться, и, подхлестнув коня, спокойно поехал вперед. Так, беседуя друг с другом, они не заметили, как солнце стало склоняться к западу.
Сверкающее, яркое светило
Бросает свой косой вечерний луч,
Оно уходит далеко за море,
Где волнами омыты клубы туч,
На склонах гор еще щебечут птицы,
Но, глядя на вечернюю росу,
Пока светло – подумай о ночлеге, —
Ужели нет пристанища в лесу!
Спешат в берлоги друг за другом звери
И парами и стаями бредут,
Они проходят семьями, стадами —
Есть и у них в полночный час приют.
И вот уже, как чистый серп, сверкая,
Над миром месяц молодой плывет
И вот уже мерцающий и яркий,
Сияет в небе звездный хоровод…147
– Учитель, – промолвил Сунь У-кун, – поспешим, время не раннее. Я думаю, что в лесу, который виднеется вдали, непременно должны жить люди. Нам надо прийти туда пораньше и попроситься на ночлег.
Сюань-цзан подхлестнул коня, и вскоре они действительно увидели усадьбу. Подъехав к воротам, путники остановились. Сунь У-кун положил вещи на землю и, подойдя к воротам, громко крикнул:
– Откройте!
В тот же момент, опираясь на бамбуковую палку, из дома вышел старик и распахнул ворота. Увидев Сунь У-куна, закутанного в шкуру тигра и страшного, словно Бог грома, он от страха едва не упал и мог лишь пробормотать:
– Оборотни явились! Дьяволы!
Но Сюань-цзан поспешил к нему и, поддерживая, сказал:
– Высокочтимый благодетель! Не бойтесь. Это не оборотень, а мой ученик.
Глядя на Сюань-цзана, имевшего степенный вид, старик немного успокоился и спросил:
– Из какого монастыря вы пришли и откуда взяли такое чудовище?
– Я посланец императора Танов, иду в Индию за священными буддийскими книгами, – отвечал Сюань-цзан. – Встретив на пути ваш дом, мы решили обратиться к вам с просьбой разрешить нам переночевать у вас, так как время уже позднее. А завтра до рассвета мы отправимся дальше. Окажите милость и пустите нас переночевать.
– Вы, может быть, действительно посланец императора, – сказал на это старик, – но можно поручиться, что это отвратительное чудовище к Танам никакого отношения не имеет.
– Да что у тебя глаз, что ли, нету? – заорал Сунь У-кун. – Посланец Танов – мой учитель. И никакой я не сахарный148 и не медовый. Я – Великий Мудрец, равный небу. В здешних краях знают меня. Да и с тобой мы раньше встречались.
– Где же это мы встречались? – удивился старик.
– Разве не ты, когда был маленьким, очищал от травы и мха мое лицо?
– Что ты городишь? – рассердился старик. – Где жил ты и где я? Когда это с твоего лица я собирал хворост?
– Это ты ерунду городишь, дорогой сынок! – сказал Сунь У-кун. – Ты просто не узнал меня. Всмотрись-ка хорошенько, неужели ты не узнаешь Великого Мудреца, заключенного в каменном ящике на Пограничной горе?
– И верно, ты похож на него. – Только теперь старик начал припоминать Сунь У-куна. – Но как же тебе удалось выбраться оттуда? – спросил он.
Тогда Сунь У-кун рассказал ему историю о том, как бодисатва призвала его к добродетельной жизни и как после этого он ждал прихода Танского монаха – Сюань-цзана, который должен был снять с него заклинание. После этого старик почтительно склонился перед Сунь У-куном и пригласил их с Сюань-цзаном в дом. Он позвал жену и детей и представил их гостям. Потом был подан чай.
– Сколько же вам лет, Великий Мудрец? – спросил старик Сунь У-куна.
– Ты лучше сначала скажи, сколько лет тебе? – вопросом на вопрос отвечал Сунь У-кун.
– Да вот сто тридцать стукнуло, – отвечал старик.
– Тогда ты можешь быть моим праправнуком, – сказал Сунь У-кун. – Я сам не представляю, когда родился, но знаю точно, что под этой горой я пробыл пятьсот лет.
– Верно, верно ! – подтвердил старик. – Помню, как еще мой прадед рассказывал мне, что эта гора была опущена с неба для того, чтобы заключить под ней волшебную обезьяну. Значит, вы только сейчас освободились. Когда я был еще ребенком, то видел вас. На голове у вас росла трава, а щеки были вымазаны грязью, и все же я не боялся. А вот сейчас травы на голове у вас нет, лицо чистое, вы стали как будто тоньше, но шкура тигра делает вас похожим на чудовище.
Тут все громко расхохотались. Вскоре его жена подала на стол постную пищу. После еды Сунь У-кун спросил у хозяина:
– А можно узнать, как ваша фамилия?
– Наша фамилия Чэнь, – отвечал старик.
Услышав это, Сюань-цзан встал и, поклонившись старику, промолвил:
– А мы с вами, уважаемый благодетель, – однофамильцы.
– Как же так? – удивился Сунь У-кун. – Ведь ваша фамилия Тан!
– Моя фамилия в миру была Чэнь, – пояснил Сюань-цзан. – Я уроженец деревни Цзясянчжуан, уезда Хуннун, округа Хай-чжоу, империи Танов. Мое монашеское имя – Чэнь Сюань-цзан. Когда император великих Танов сделал меня своим побратимом, он пожаловал мне еще одно имя – Трипитака и повелел носить фамилию Танов, вот почему я и называюсь Танский монах.
Старику было очень приятно, что гость – его однофамилец.
– Уважаемый господин Чэнь! – обратился к хозяину Сунь-У-кун. – Раз уж нам пришлось побеспокоить вас, я хочу обратиться к вам с просьбой. Дело в том, что в последний раз я умывался более пятисот лет тому назад. Не можете ли вы дать нам немного горячей воды? Я думаю, что и учитель с удовольствием умоется. На прощанье мы за все отблагодарим вас.
Хозяин тотчас же велел согреть воды, принести таз и зажечь лампу. Умывшись, гости сели у лампы.
– Почтенный Чэнь, – снова обратился к хозяину Сунь У-кун. – У меня есть к вам еще одна просьба. Не могли бы вы дать мне иголку с ниткой?
– Как же, пожалуйста! – с готовностью отвечал хозяин и велел жене принести
