Женские лица русской разведки - Михаил Михайлович Сухоруков

Конгрессы в то время проводились ежегодно. Так, например, второй конгресс состоялся в 1819 году в прусском Карлсбаде. Затем прошли конгрессы: в 1920 году в чешском городе Троппау, а на следующий год — в словенском городе Лайбах (ныне Любляна). Сведений об участии супругов Ливен в работе этих конгрессов не обнаружено. Да оно и понятно. Дело в том, что в семье русского посла в Англии в 1819 году родился сын Георгий и появились новые домашние заботы. Своё имя новорожденный мальчик получил в честь английского короля Георга IV, ставшего его крёстным отцом.

Кстати, британский монарх не уставал прилюдно повторять, как ребенок похож на него. Хотя сведущие люди называли младенца Георгия не иначе как «сыном конгресса», намекая на то, что настоящим его отцом мог быть князь Меттерних.

Да и сам муж Дарьи Ливен, судя по всему, был не вполне уверен в том, что именно он является отцом всех своих детей. В Лондоне в те времена, как пишут некоторые современные публицисты, даже ходила шутка: «В мире нет ничего такого, о чем нельзя было бы договориться, включая ночь с мадам Ливен»[440].

Четыре конверта от княгини

В эпоху конгрессов по заданию императора и в соответствии с рекомендациями графа К.В. Нессельроде Дарья Христофоровна действительно установила близкие отношения с одним из организаторов конгрессов австрийским канцлером князем К. Меттернихом. Знакомство переросло в бурный роман и многолетнюю переписку между ними. При этом каждый из них считал, что партнёр является для него доверенным источником важной информации. Более того, сам Меттерних считал, что ему удалось заполучить столь ценного агента в русском посольстве. Несмотря на близость отношений в редкие личные встречи, Дарья Христофоровна не забывала об интересах своей русской родины. Как считают, вся переписка между ней и австрийским канцлером велась под контролем графа Нессельроде. Однако, подкрепляя убеждение Меттерниха в добросовестной тайной работе на благо австрийской короны столь важного агента, близкого к русскому и английскому дворам, графиня Ливен вела с ним переписку по всем правилам конспирации. Канал письменной связи между ними был сформирован по методике четырёх конвертов, вложенных один в другой, для пересылки с австрийской дипломатической почтой.

Донесения от Дарьи Ливен поступали не только в Россию, но и к её любовнику князю Меттерниху. Надо полагать, что её сообщения разным адресатам имели различное содержание. Австрийскому любовнику они поступали через секретаря австрийского посольства в Лондоне Нойманна, как уже отмечалось, в четырех конвертах, вложенных один в другой. Внешний был адресован самому Нойманну. Второй, лежащий внутри, был с тем же адресом, но дополнялся запиской: «Нет нужды объяснять вложенное, мой дорогой друг!» Это был пароль. Третий конверт адресовался человеку по имени Флорет. Под этим псевдонимом скрывался сам Меттерних. А внутри находился четвертый конверт, без адреса и имени, содержавший уже само послание. Чтобы запутать расследование в случае провала и избежать подозрений, Дарья Ливен писала донесения левой рукой и с нарочитыми грамматическими ошибками. Вся переписка с Меттернихом, конечно же, шла под полным контролем Петербурга: Александр I и министр иностранных дел Нессельроде задавали переписке Ливен с канцлером Австрии нужное направление[441].

Позже Дарья Христофоровна приняла участие в Веронском конгрессе, который проходил с 20 октября по 14 декабря 1822 года в итальянском городе Верона. Инициатором проведения конгресса стал австрийский император Франц I, предложивший Александру I принять в нём участие. Царь согласился. К ним присоединился прусский король, короли Сардинии и Сицилии, представитель Папы Римского, а также министры иностранных дел Британии и Франции. В работе конгресса участвовало много европейских дипломатов высокого уровня. Основным вопросом было принятие решения, позволявшего Франции вооружённым путём подавить восстание в Испании. Одновременно делегаты от крупнейших европейских стран, включая Россию, признали независимость бывших испанских колоний в Латинской Америке. Обсуждалось положение дел в итальянских королевствах и герцогствах в целях установления на подвластных им территориях законного порядка. Рассмотрели вопросы о запрещении работорговли, а также ситуацию в связи с восстанием в Греции.

По окончании работы конгресса был подготовлен и подписан документ, в котором оправдывалось любое вмешательство Священного союза во внутренние дела европейских государств в целях подавления революционного движения. Веронский конгресс стал завершающим в череде столь крупных внешнеполитических событий в Европе первой половины XIX века. Ввиду усиливавшихся разногласий между державами Священного союза в последующие годы конгрессы не проводились[442].

В условиях столь переменчивой внешнеполитической обстановки в Европе император Александр I всегда интересовался политическими планами и замыслами многоопытного и хитрого австрийского канцлера Меттерниха. С этой целью изначально графиня Ливен была ориентирована на поддержание с ним близких отношений. И, судя по всему, даже с учётом возникших между ними романтических отношений, Дарья Христофоровна не забывала о том, что это было её служебным заданием, и подчиняла свои чувства интересам России. Об этом свидетельствует тот факт, что в июле 1825 года Александр I пригласил к себе на аудиенцию приехавшую в Петербург графиню Д.Х. Ливен. Она в общей форме обрисовала политическую обстановку в Европе и заметила, что Россия должна активнее использовать своё влияние в Совете Европы. Царя заинтересовало её наблюдение о том, что обострились враждебные отношения между князем Меттернихом и государственным секретарём Британии Джорджем Каннингом. Растущее противоборство между двумя крупнейшими монархиями Европы создавало благоприятные условия для использования их соперничества на пользу России. Беседа с графиней Ливен, показавшая её глубокие познания в международных вопросах, произвела сильное впечатление на императора. Судя по всему, в ходе беседы император, который, как и прежде, называл свою собеседницу Доротеей, обозначил свои внешнеполитические интересы и определил направления дальнейшей деятельности графини Ливен.

Сопровождавшему сестру на встречу с императором генералу А.Х. Бенкендорфу Александр I при прощании сказал, что он когда-то расстался с Дарьей Христофоровной как с юной женщиной, а вновь встретил как женщину — государственного деятеля[443]. Это была высшая оценка дипломатических, политических и разведывательных успехов графини Д.Х. Ливен, полученная от российского императора.

«В тот же день, — читаем в книге очерков внешней разведки России, — у Доротеи состоялась деловая беседа с Нессельроде, который в других, более «казенных» терминах повторил задание: разрыв с Меттернихом и сближение с Каннингом как наиболее твердым его противником в европейских делах и наиболее ценным союзником России в ее новой политике. Доротее снова