Постороннее лицо - Николай Иванович Леонов

каплям дождя, почти философски протянул дед Степан. – А все почему? Тут ведь еще нужно исхитриться незаметно покинуть территорию, быстренько купить водку да пронести в мою каморку так, чтобы комар носа не подточил. Главное, чтобы Михайловна ничего не заметила.

– Понимаю, это сложно, – проговорил Лев Иванович. – Но я в вас верю, дед Степан.

– Я сам в себя верю! В этом деле ведь самое важное что? Главное – стимул! Да ты не стой под дождем-то. Пошли. Я сначала тебя в свою каморку определю, просохнешь немного, заодно и обмозгуем все потихоньку. – Они двинулись вперед по едва заметной тропинке, которая по большой дуге огибала здание клиники и петляла между деревьев. – Халат белый есть у тебя?

– Нет.

– Плохо. Я смотрю, костюмчик на тебе ничего, вполне приличный, только брюки снизу намокли сильно. Так ты мог бы немного просушиться, потом курточку скинуть, халатик набросить. Тогда за посетителя вполне сойдешь, а то и за нового доктора. Лицо у тебя умное, интеллигентное.

– Спасибо. Но халата нет.

– Ничего, как-нибудь порешаем.

Они добрались до входа в полуподвальное помещение, расположенное с торца здания, и вошли внутрь.

Каморка дворника оказалась не такой уж и маленькой, только сильно захламленной. Справа, прямо у входа, стояло несколько стопок деревянных ящиков, чуть дальше, в углу, располагались различные садовые инструменты. Туда же дед Степан небрежным жестом швырнул и грабли. У окошка примостились небольшой столик и пара стульев. Вдоль другой стены вытянулась кровать, застеленная синим в клеточку одеялом.

В углу стояла печь наподобие буржуйки. Труба выходила в окно. Сейчас из нее валил светлый пахучий дымок, поскольку в печке жарко горели дрова.

– Не стесняйся, проходи, бери стул, садись поближе к теплу, отогревайся.

– Спасибо. У вас тут уютно.

– Это все от печки да от духа горящих дров. А так подвал-то сырой. Если его не протопить, да еще и в такую погоду, то здесь довольно мерзко.

– Спасибо, что приютили. Я замерз сильно. – Голос Гурова звучал вполне искренне.

Он чувствовал, что промочил не только брюки, но и ноги в туфлях.

Полковник сбросил куртку, сел поближе к печке, протянул к ней холодные руки и сказал:

– Вроде на улице не мороз, а как пробирает.

– Это все сырость, паскуда, да небо серое! В такую погоду без водочки никуда. Примешь пару глоточков на грудь, и жизнь сразу веселее пойдет. Ты, парень, если ноги промочил, то обувку тоже скидывай, сушись пока. Может, чайку? Только закипел, вкусный, со смородиновой веточкой.

– Звучит заманчиво.

– Тут, при клинике, есть свой небольшой садик. Летом я за ним тоже ухаживаю, поливаю, обрезаю и все такое, делаю небольшие запасы для чая. Грушевая веточка, малиновая, смородиновая. Оно и для здоровья польза, и вкуснотища. Совсем не то, что эта пыль в пакетах из магазина, – проговорил дед Степан, разливая по кружкам ароматный чай, заваренный прямо в стареньком потемневшем чайнике.

– Спасибо, – искренне поблагодарил его Лев Иванович. – Пахнет и в самом деле замечательно.

– Ты, Левушка, к кому пришел-то?

– Мне нужна девушка. Она тут медсестрой работает. – Гуров здесь не знал совсем никого, конкретизировать свои слова не мог и отвечал как можно более размыто.

– Так, а поподробней?

– Девушка веселая, привлекательная, трудится на том этаже, где, как она говорила, лежат суицидники, а также люди с тяжелой формой депрессии.

– Ты новости смотришь? Сейчас у каждого второго тяжелая форма депрессии. А все почему? Потому что не пьют, плюс погода мерзкая! – заявил дед Степан. – Тебе на третий этаж нужно. Ищешь ты Машку, рыженькую такую, веселую хохотушку. Ума не приложу, как с таким нравом можно по доброй воле согласиться в подобном месте работать? Но она девка справная. По медсестрам, значит, ходок, да, парень?

– Просто девушка понравилась. – Теперь Гуров покраснел по-настоящему, в лицо ему дышал жар от печки. – Жаль, имени спросить я не успел, но похоже, это она и есть, Маша.

– Ладно, ты сиди, пей чай, сушись, а я пойду, поищу ее. – Дед Степан ушел.

Вернулся он не скоро, лишь минут через тридцать, когда полковник уже стал всерьез беспокоиться.

– Просох? – осведомился дворник. – Ну так обувайся, да пошли скорее, только куртку здесь пока оставь. Тут быстро перебежать, намокнуть не успеешь, а там ее убрать некуда будет, мигом спалишься, покажешь, что с улицы пришел.

Они вышли из каморки, поднялись по ступенькам, прошагали с десяток метров вдоль стены и снова спустились в полуподвальное помещение.

– Теперь внимательно слушай меня, парень. Сейчас перед тобой будет длинный коридор, а вдоль него двери. Ты все мимо иди, до самого конца. Пройдешь склад, ЦСО, электриков и раздевалку охраны. Да ты не бойся, там сейчас нет никого. Уже перед самой лестницей дверь увидишь. Дерни за ручку, если открыто, заходи, стало быть, Машка там уже тебя ждет, а коли заперто, спрячься под лестницей и встречай зазнобу свою. Понял, не напутаешь? Мне ведь с тобой нельзя. Михайловна увидела, что я по этажам шатаюсь, задание дала срочное. Надо делать, а то нагорит.

– Спасибо, я все понял, сам справлюсь.

– Машка тебе халат даст и наверх куда-то сама проведет. А ты, как назад тем же путем пойдешь, ко мне забегай, куртку забери, да и насчет водочки тоже не забудь.

– Не забуду, дед Степан. Спасибо за помощь, – сказал Гуров и двинулся по сырому коридору, кое-где освещенному тусклыми лампочками. По дороге полковник прикидывал, что времени прошло уже достаточно много. Стас, наверное, теперь волнуется, если все уже закончил. А главное, он пытался придумать, как начать разговор с хохотушкой Машей. Ведь сейчас она увидит совсем незнакомого человека. Неизвестно, как именно девушка на это отреагирует.

Глава 19

Раздевалка медицинского персонала оказалась довольно большим помещением, где было еще темнее, чем в коридоре. По крайней мере, у входа свет не горел, и лишь где-то в глубине была включена настольная или настенная лампа. Но поскольку дверь оказалась открытой, Гуров вошел в помещение и осторожно двинулся на свет по темному проходу, тянущемуся вдоль нескольких рядов шкафчиков.

Лампа горела на столе, за которым сидела миниатюрная девушка в белой шапочке и халате. Заслышав шаги, она поднялась и оказалась в тени.

– Ой, а вы кто вообще?

Даже в полутьме Гуров видел, как широко раскрылись ее глаза от удивления и испуга.

– Погодите, Машенька, не пугайтесь.

– Но мы с вами не знакомы! Кто вы и чего здесь забыли? Я-то думала, что брат пришел со мной повидаться.

Сыщик напряженно соображал, какую именно историю стоит рассказать девушке. Ведь он боялся расспрашивать о ней деда Степана