Рунная птица Джейр - Андрей Астахов

       Янка остановилась у пъедестала и коснулась холодного камня пальцами. Ей стало тоскливо и тяжело на душе. Она вспомнила, как Роза с отцом приезжали в Лесную Усадьбу. Вспомнила ее искрящиеся зеленые глаза, смех, как они играли в кукол на скамейке в парке...

      - Ненавижу тебя, смерть! - прошептала девочка, гладя пальцами камень пъедестала.

      - Нам надо идти, - мягко сказал отец Питри, коснувшись плеча Янки.

       Инквизитор и Ярре зажгли в зале несколько светильников, в которых еще не высохло масло. Теперь можно было хорошо разглядеть двустворчатую широкую дверь, окованную медью. На медных пластинах была искусная чеканка, изображающая сцены Дня Воссоединения - великого воскресения мертвых в конце времен, когда те, кто любил друг друга при жизни, встретятся в царстве Божьем, чтобы не разлучаться никогда. Отец Питри толкнул двери, и створки со скрипом разошлись, открывая вход в усыпальницу. Резко запахло тлением и сыростью. Вельфгрид встал на пороге, настороженно зарычал. Ярре передал факел Янке и взялся за лук.

      - Не стоит, - сказала княжна. - Нам никого не придется убивать.

       Отец Питри вопросительно посмотрел на девочку. Но Янка уже шла мимо старых каменных саркофагов к красивому, отделанному резьбой и позолотой деревянному гробу в правом дальнем углу склепа. Подошла ближе и опустилась у гроба на колени.

      - Это здесь, - вздохнула она.

       Отец Питри кивнул и обнажил освященный кинжал, однако Янка велела ему убрать оружие.

      - Разве мы не пришли, чтобы покончить с этим, ваше высочество? - спросил инквизитор.

      - Я же сказала, отец Питри - мы не станем убивать ее. Отойдите, прошу вас, - тут Янка как-то странно посмотрела на мужчин. - Вы пугаете ее.

       Ярре почувствовал, как по спине пробежал холод. Янка положила ладони на крышку нарядного гроба и начала ее гладить. Несколько мгновений было так тихо, что было слышно, как падают с горящих факелов капли смолы. А потом все услышали молодой женский голос, который шел будто из-под земли.

      - Кто ты? - спросил голос. - Зачем ты здесь?

      - Роза, это я, Янка Трогорская, - сказала княжна и улыбнулась. - Ты помнишь меня?

      - Янка? Княжна Трогорская? - Послышался тяжелый вздох, от которого даже у отца Питри зашевелились остатки волос на голове. - Я.. я помню тебя.

      - И я тебя помню, Роза.

      - Маленькая Янка с двумя косичками и в платье из голубого зараскардского шелка, - сказал голос. - Это было давно. Я помню, что я сама тогда была очень молодой.

      - Да, и мы так славно с тобой играли. Было здорово.

      - Зачем ты пришла?

      - Я хочу помочь тебе, Роза.

      - Помочь? - Голос дрогнул. - Ты хочешь остаться со мной?

      - Нет. Я пришла дать тебе покой.

      - Он мне не нужен. Покой пугает меня. Он похож на сон без сновидений. Мне было очень холодно, а потом я услышала звук. Кто-то протрубил в рог, и я поняла, что пришло мое время вернуться к людям.

      - Роза, ты причиняешь им боль.

      - Я люблю их. Каждый раз, когда я вижу девушку, я хочу, чтобы она стала моей подругой. А когда вижу ребенка, мне хочется обнять его и поцеловать. Ведь у меня никогда не будет своих детей.

      - Ты приносишь им смерть.

      - Я приношу им мою любовь, - ответил голос. - Она бесконечна, как мир, в котором я живу. Я искренне, всем сердцем люблю их, хочу, чтобы они были рядом вечно. И тебя я тоже люблю, Янка. Ты ведь останешься со мной навсегда?

      - Ты этого хочешь?

      - Очень, - голос вновь дрогнул, и опять раздался вздох, заставивший всех живых в склепе испытать темный ужас. - Это одиночество невыносимо. Я боюсь его. Только с приходом ночи я могу спастись от него. Но теперь ты со мной, и мне совсем не страшно.

      - Ты не можешь упокоиться?

      - Я все время думаю о той, прошлой жизни. Она закончилась так быстро. И Бернард, мой Бернард - он ведь забыл меня, да?

      - Он помнит тебя.

      - Ты лжешь. Я знаю, что он забудет меня и женится на другой.

      - Он не забудет. Он любит только тебя. Однажды вы встретитесь и вечно будете вместе, Роза.

      - Я не верю тебе.

      - Поверь, я знаю. Только надо набраться терпения и забыть о своем горе. Надо успокоиться.

       По склепу пронесся тихий зловещий смех. Вельфгрид припал к полу и зарычал, отец Питри сделал охраняющий знак.

      - Успокоиться? - спросил голос. - Ну, уж нет. Пришло мое время, маленькая девочка. Ты знаешь это не хуже меня. Там, за дверями меня ждет живая кровь, и она дает мне жизнь. Ты не заставишь меня вновь вернуться в эту мерзкую пустоту, от которой мое сердце холодеет и перестает биться.

      - Это не жизнь, это иллюзия жизни, - твердо сказала Янка. - Ты ведь знаешь, что покой лучше. Тебя не будет сжигать этот страшный голод, ты забудешь про боль и страдания. Ты будешь наслаждаться тишиной и безмятежностью до того дня, когда не черный рог, а голос Божий призовет тебя, и ты пойдешь с Бернардом к алтарю. Ты ведь мечтаешь об этом, Роза?

      - Кто со мной говорит? - прошипел голос. - Ты говоришь со мной голосом Янки Трогорской, но ты не она.

      - Я говорю. И я говорю правду.

      - Может быть... я.... Я хочу верить тебе, но я так боюсь мучений пустоты.

      - Я могу спеть тебе песню, и ты успокоишься. Хочешь?

      - Песню? Я очень давно не слышала песен. Спой, прошу.

       Янка откинула волосы со лба, закрыла глаза, глубоко вздохнула и запела. Сначала тихо, едва слышно, а потом громче и громче. Голосок у нее был полудетский, красивый и очень печальный. Она пела старую песню, которую часто пели дворовые девушки Трогорских за рукоделием:

      Ой, маменька, ты пожалей меня,      Ой, маменька, да не ругай меня,      За колечко мое заветное,      За колечко мое девичье.      Пошла нынче да по воду я,      В отраженье свое загляделася,      Загляделася, залюбовалася,      А тут шел бережком парень любый мой,      Подошел ко мне, да улыбнулся мне,      Признавался в любви мне до смертушки,      И колечко мое потеряла я.      Покатилось оно, в воду кануло,      Унесла его реченька быстрая.      Ой, маменька, ты пожалей меня,      Ой, маменька, да не ругай меня      За колечко мое заветное,      За колечко мое девичье....

       Вельфгрид поджал хвост и тихонько завыл на одной ноте. Ошеломленный Ярре увидел, что из гроба Розы Веленич начала сочиться кровь. Сначала выступила каплями на дереве, а потом стала собираться в струйки и стекать на пол, собираясь в лужицу у ног княжны. Будто вся кровь, высосанная вампиром из жертв, теперь изливалась из мертвого тела и впитывалась в землю. Отец Питри, подняв руки к своду склепа, читал молитвы, и было видно, что он потрясен до глубины души. Наконец, Янка закончила свою песню. Несколько мгновений она сидела, глядя невидящими глазами в пространство, потом вздохнула и, поднявшись с колен, отошла от гроба подруги.