Последняя битва - Алекс Шу

Барбудос, улыбаясь, захлопали в ладоши. К ним присоединилась, раскрасневшаяся и сверкающая белоснежной улыбкой креолка. Я невольно залюбовался Бьянкой. Черные как смоль волосы, волной струящиеся по плечам, загорелое личико с правильными чертами, лукавыми карими глазками и пухлыми губками. Тонкое голубое платье провокационно облегает ладную фигурку, вызывая дурные мысли у большинства мужчин. Если бы не Аня, точно бы подкатил. Тем более Бьянка давала немало поводов: то улыбнется завлекающее, то глазками лукаво сверкнёт, то, как будто случайно, подол приподнимет на секунду, демонстрируя стройные длинные ножки. Зря старается: я сразу Аню вспоминаю. Что поделать, однолюб по жизни. Если есть чувство к девушке, и оно взаимно, никакие другие не нужны.

Я с серьезным видом заложил левую руку за спину, правую прижал к сердцу и шутовски поклонился. Кубинские охранники захохотали и зааплодировали ещё сильнее, Ваня и Вова улыбнулись. Даже обычно суровый Эспиноса усмехнулся сквозь усы.

Пока все веселились, неторопливо поднялся Гонсалес. Приблизился ко мне, снимающему бинты, уважительно хлопнул по плечу и, улыбаясь, сказал пару фраз.

— Он говорит, теперь верит: ты победишь его на улице, — перевела Бьянка.

— А я знаю: он всегда вздует меня на ринге, — подхватил я. — Мы квиты: один-один.

Девушка перевела.

Тони сверкнул белыми зубами, ещё раз хлопнул меня по спине, развернулся и одним плавным движением перетек через канаты на другую сторону ринга. Через десять секунд его уже не было в зале.

— Ты закончил? — уточнила подошедшая Алла. — Или ещё полчасика с грушей поработаешь?

— Закончил, — улыбнулся я. — Сейчас ополоснусь, и поедем домой обедать.

— Хорошо, — кивнула оперативница. — Тогда Вова и Ваня тебя у входа раздевалки подождут, а мы с компаньеро здесь в зале посидим.

— Елки-палки, — досадливо поморщился я. — Охраняете как генерального секретаря. Скоро в туалет не смогу самостоятельно сходить. Крышку унитаза подниму, а оттуда с чекистским прищуром будут глядеть внимательные глаза майора Пронина. Страховать, чтобы никто с тыла не подобрался. Ал, тебе не кажется, что это перебор?

— Не кажется, — отрезала женщина. — У нас приказ — круглосуточная охрана товарища Кирсанова, как особо важной для государства персоны. Так что извини, претензии не принимаются.

— Не извиняю, — недовольно буркнул я. — Но понимаю: вы делаете свою работу. Поэтому без претензий. А вот с Сергеем Ивановичем, когда он прилетит из Москвы, поговорю. Попрошу его, чтобы хотя бы не так навязчиво охраняли. С одной стороны, вроде правильно, а с другой, как будто я чего-то боюсь. И внимание лишнее к себе привлекаю.

— Это в тебе юношеское бунтарство говорит, — заметила женщина. — Все правильно делаем. Пусть перестраховываемся, зато сможем вовремя среагировать в случае чего. А от случайностей, сам понимаешь, никто не застрахован…

Когда я, посвежевший после прохладного душа, в сопровождении Ивана и Володи появился в зале, бородачи с «калашниковыми» уже стояли у входа. Открыли загремевшую ржавую дверь ангара, в котором располагался боксерский зал, и вышли на улицу, взяв автоматы наизготовку. Мы, по инструкции, выждали четыре секунды, и двинулись следом.

Барбудос уже стояли возле машины сопровождения — огромного пикапа «Шевроле Апач». Сидящий за рулем, третий охранник Хорхе, дружелюбно улыбнулся мне. Нас ждал широкий и низкий, похожий на ракету, седан «Кадиллак Девиль» пятьдесят девятого года, выделенный кубинскими властями для передвижения. Водитель, молодой смешливый чернокожий паренек Мигель уже включил зажигание. Машина гудела мотором и дрожала, готовая сорваться с места в любой момент. Алла уселась на сиденье рядом с водителем. Я и охранники расположились сзади. Несмотря на могучие стати телохранителей справа и слева, места было достаточно…

Первой двинулась машина с барбудос, мы, как всегда, пристроились сзади. В окне замелькали, выходившие на широкий проспект узкие улочки Гаваны, сдавленные угрожающе нависшими над брусчаткой старыми зданиями. Величественные особняки в колониальном стиле, перемежались с облупленными стенами трущоб. Кое-где, прямо на улицах, сидели толстые и худые кубинские бабушки в тюрбанах, сжимая в морщинистых губах толстые сигары и с наслаждением выпускающие клубы ароматного дыма. Чернокожие музыканты в широкополых фетровых шляпах, азартно играли на гитарах. Рядом с ними в сопровождении парней танцевали молодые кубинки: грудастые негритянки азартно трясли большими задницами, завлекательно извивались, демонстрируя соблазнительные изгибы стройных фигурок смуглые креолки и светло-коричневые мулатки.

И парни были под стать своим подругам — крепкие мускулистые, в футболках и расстегнутых белых рубашках обнажающих крепкие торсы…

За время пребывания на Острове Свободы я влюбился в этот красивый остров и его обитателей. Большинство кубинцев жило очень бедно. Некоторые ютились в хибарах или убогих лачугах без удобств. Чтобы принять душ они выставляли во дворы бочонки с ледяной водой, которую за день согревало палящее солнце. В магазинах был очень маленький выбор продуктов, а мясо считалось настоящей роскошью. Но народ не унывал. Кубинцы наслаждались каждым мгновением жизни, сверкая белозубыми улыбками. Они пели, танцевали, общались между собою, пили ром, курили сигары, плавали в лазурном океане, загорали на пляжах, встречали розовые восходы и багровые закаты, сидя у безбрежной водной глади. Здесь жизнь текла беззаботно, а люди были дружелюбными и ненавязчивыми, если чувствовали что собеседник не в настроении.

А девушки Кубы — что-то невообразимое! С милыми личиками, тонкими талиями и длинными изящными ножками, с объемными попами и такими же большими грудями, красотки с точеными фигурками — живое воплощение сексуальности и похоти. Попадались такие девчонки, что Софи Лорен, Бриджит Бардо и Орнелла Мути могли все вместе удавиться от зависти.

Горячие креолки, эффектные мулатки, игривые негритянки, роскошные белые девушки — потомки испанских колонизаторов, изредка встречались даже миниатюрные азиатки и дамы с солидной примесью индейской крови — любой мужчина мог бы найти на Острове Свободы свой идеал.

Многие девчонки игриво стреляли глазками, приветливо улыбались, махали ручками и всячески намекали, что не прочь познакомиться с русскими, гуляющими по городу в сопровождении бородачей. Большинство девушек стеснялось подойти. Но самые отважные решались. Ваня и Володя с невозмутимыми лицами отбивались от внимания местных представительниц прекрасного пола. Мне приходилось тяжелее. Охрана контактам не препятствовала, и я с удовольствием общался с девчонками. Отвечал на вопросы, фотографировался, а один раз потанцевал с горячей метиской, потащившей меня за руку к уличным музыкантам. Правда, потом приходилось им всем объяснять, извините красавицы, вы великолепны, но у меня есть любимая девушка. Разочарование на некоторых милых мордашках было таким забавным, что я еле-еле сдерживался от невольной улыбки, с трудом сохраняя серьезное выражение лица…

— Алексей, мы почти приехали, — сообщила Алла.

Я очнулся от раздумий и глянул в окно. Действительно, виды города сменились мелькающими деревенскими домиками и особняками. Впереди замаячил знакомый поворот и