Собачья роза. Бутон, шипы и прочее… - Щипан Роман

ИЗ ПОЭЗИИ НАУРУ[1]

Существует, авторитетное мнение,

что вся русская литература — православная.

Вот и взгляды косые, и злой шепоток под закуску, и считают лучи у звезды на спине… В православной России отказано в праве быть русским литератором — не-православному мне. Что ж, ребята, — отлично! Всё вы поняли верно, ребята. Выдающийся нюх и особый талант… Да, я — русскоязычный потомок язычников Вята, а с другой стороны — так и вовсе мигрант! Жаль, не знаю ни слова по-казахски да по-украински. По-английски — с акцентом да со словарём. Жаль, не чту Иегову, и штиблет не рифмую с ботинком, и пою, как поётся — дикарь дикарём! И живу, как живётся. Живуч, словно дикая кошка… Не безгрешен — под грешной лукавой Луной. Восходящее Солнце тепла мне подарит немножко — островка в океане привет озорной. Свет погасшей звезды — он ведь тоже кого-то, да греет… Без фосфатов — сады не приносят плодов. След стихами сквозь льды — может, станет кому-то теплее в одиночестве наших больших городов. Я не русский поэт — не пою православию славу. Мне бы — милую радовать доброй строкой! Кто же даст мне ответ: для чего всё величье державы, коль духовность в душе,          а душевности в ней — никакой?

«Мне идеалы хоронить пришлось…»

Мне идеалы хоронить пришлось. Весной погибли. Пухом им земля. Кабатчик, сволочь, вбил последний гвоздь, назвавши фирму — «Алый парус». Тля.

«Посёлок тихий, именуемый Стрижи…»

Одноклассникам моим

Посёлок тихий, именуемый Стрижи; вторая школа, три десятка лет назад… Шальная юность, впереди — большая жизнь, и типографской краской пахнет аттестат. Бал выпускной — как наши девушки стройны! А ночь светла, и кружит головы вальсок… И драгоценно серебро речной волны, с весёлым плеском намывающей песок. Песчинки времени текут — одна к другой: Афганистан — и олимпийская Москва. И мы ещё совсем не знаем про застой — но отстояли от райкомовцев права! Нас раскидало по стране и временам, за три десятка лет дорожки разошлись. Мы с вами видели, как рухнула страна — не дай, судьба, увидеть детям эту шизь! Вот и пришли. Листвой деревья шелестят. Ну, здравствуй, школа!              Как живётся, расскажи? Наш славный выпуск…              Три десятка лет спустя, в посёлке тихом, именуемом Стрижи.

РЫЖАЯ ОСЕНЬ

Алле Кузнецовой

Заполыхало, да без тепла цвета червонцев пламя. Рыжая осень в гости пришла с золотом и с дождями. Щедро дары она раздаёт бархатом да парчою. Хитростью лисьей стянет своё, сцапает и чужое. На серебре обещает пир да самоцветов горы… Что ж ты, родная, явилась в мир в мокрую злую пору? Как же ты доброй явилась в мир в экую злую пору?! Всё говоришь, что злобная ты, — только вот нежность греет. Тает ледышка, в сердце — цветы. Кто ещё так сумеет? И разогнав полки облаков, выскоблив небо впросинь, пару-другую тёплых деньков дарит рыжая осень.

ЙОЛЮ — И ВСЕМ ЗИМНИМ ПРАЗДНИКАМ

Йольский кот, йольский кот,          йольский кот глядит в окно, скаля зубы снежно-белые в ухмылке. Что-то в го… Что-то в го…          Что-то в горнице темно… Это что ж такое было в той бутылке?! Йольский кот, йольский кот          стенку лапою дерёт — аж потрескивают брёвна под когтями. Кто там врал, кто там врал,          что он больше не придёт?! Вот, пожалуйста, явился — как под знамя! Йольский кот, йольский кот,          йольский кот скребётся в дверь, оглашая хриплым мявом всю округу. Хорошо, хорошо, хорошо, что этот зверь не привёл ещё сюда свою подругу! Йольский кот, йольский кот          что в сенях-то ты стоишь? Заходи, садись на лавку — будешь гостем. Ну, чего так глядишь? Я тебе не йольский мыш! Да и что с того мыша? — одни лишь кости.