Собачья роза. Бутон, шипы и прочее… - Щипан Роман

Ступень маршевая

Мне несут здоровущую кость… Капли горького счастья — на дне опустевшей моей пиалы. Роман ЩИПАН Я, братва, загрузился вполне. В горле ком — так и тянет в сортир. В каждой форточке — во! — по луне; на тарелке — селёдкин мундир. В небесах — мелких звёздочек горсть, а на тумбочке — грязный стакан… Вот сейчас догложу свою кость и отправлюсь в уютный бурьян.

«О колдунья северного края…»

О житель Рима, над тобой Другое небо, звёзды, солнце. Татьяна КОНЬКОВА О колдунья северного края, скольких гордых римлян Вы околдовали! В сладком рабстве оставаться не желая, все они в свою Италию удрали. Но в Италии над ними — то же небо, те же звёзды и планеты, то же Солнце. Тень с поклоном поднесёт вина и хлеба, и к полуночи кувшин покажет донце. День продлится, как обычно, — бесконечно. Тени, тени… Хоть одна б душа живая! Беглецам среди теней искать Вас вечно, о колдунья северного края…

ЗА ЖИЗНЬ

Меркурий спит, не досчитав до ста, Забот неутомимых мнимый пленный, И этот мир на трижды трех китах — Простое уравнение Вселенной… Татьяна КОНЬКОВА Имеем: осень, солнечный денёк плюс энное количество рублишек российских — их не то, чтобы излишек, но, в общем-то, хватает на чаёк кенийский (или всё ж — квазикенийский?); а пиво с водкой — пусть другие пьют! И в доме — сор, бардак и неуют, но честь интеллигенции российской и вятских марку — держим высоко. Работа — так уж чтобы без халтуры, любовь — так уж любовь, не шуры-муры. Хандра? Ну, а кому сейчас легко… Меркурий? — пусть он спит себе, Меркурий: Вселенная вздыхает глубоко…

ВОСПОМИНАНИЕ КИТАЯ

На каменном папирусе Я нашла свое лицо Эпохи Эхнатона В короне солнца Наталья КУЗНЕЦОВА «Предчувствие Египта» Бумажный тигр эпохи Лао Даня ожившим камнем тянет свою лапу к моей душе, мурявкая сердито, над чёрною водой (Жидки чернила!). В какой земле мои оборванные корни?

КОВБОЯМ ИЗ ГОЛУБОГО САЛУНА

До полуночи светит неоновым светом Голубая гостиная каждый четверг. Тот не может ещё называться поэтом, кто себя испытаниям здесь не подверг. Тамара НИКОЛАЕВА Ой, крутыми парнями мы стали! Чуть не так, и — навскидку, в упор… Пробежимся по диагонали — не годится! И весь разговор. Не стихи, а кривые обрубки; ни на грош в них поэзии нет!.. Ртутно-люминесцентные трубки льют холодный отравленный свет.

ЧТО ЧЕМ ПАХНЕТ

Настанет пора тополиного пуха, и люди подхватят, распахнут одежды. И тут ты узнаешь, как пахнут надежды — немножко лилово, приятно для нюха. Сергей БАЧИНИН К любимой с единственной розой и с водкой придёшь ты, надеждами полный к тому же. А в нос шибанёт табаком и селёдкой — увы, это запах ревнивого мужа. С мороза тобой принесённая роза куда-нибудь плюхнется белой лягухой. Вот тут ты учуешь, как пахнет угроза — о, резко хреново, опасно для уха. Уйдёшь, проклиная всю эту палитру. Весь мир почему-то представится косо. А дома зубами откроешь поллитру и с горя хлебнёшь до лилового носа.

«Мышонок — мышонок и есть…»

Мышь на выстывшей за ночь плите аппетитно хрустит в темноте — уплетает мои сухари. Кот Василий, проснись, посмотри. Алексей ЕЛЬКИН Мышонок — мышонок и есть: — Ай, страшно!.. — и в норку скорей. Рассыпал крупу — нет бы съесть! Изгрыз с полведра сухарей. Из дырки таращится в мир — В кладовку. А полки — пусты… Ах, масло! И сало! И сыр! Коты вас сожрали, коты! Сожрали, и в масленку — пост… Мышонок совсем ни при чём. Антенною вытянув хвост, На полке гремит сухарём.