Трагедия сорок первого. Документы и размышления - Владимир Шерстнев

В заключение Риббентроп подчеркнул твердую решимость фюрера в короткий срок так или иначе разрешить польский вопрос. «Германская армия выступила в поход». Таково было официальное уведомление о начале Второй мировой войны. На документе отметка Сталина: «От Ш-га (31. VIII–1.IX)»{49}.

И уже в 11 час. 2 сентября сотрудник немецкого посольства в Москве Хильгер передал в НК.ИД для передачи Молотову несколько сообщений из Берлина, в частности, он сообщил, что «ввиду отклонения Польшей предложения Гитлера о мирном урегулировании всех вопросов при посредничестве Англии, сделанного Польше им 29 августа»{50}, Гитлер 1 сентября издал приказ войскам «У» об уничтожении польских вооруженных сил.

В Лондоне полпред Майский в тот же день, 1 сентября, в своем дневнике делает очередную запись: «Итак, война началась! Развязался великий исторический узел. Первый камень покатился по откосу. За ним последуют другие. Мир перешагнул сегодня через порог новой эпохи. И он выйдет из этой эпохи совсем иным, чем в нее вступил. Близится время великих перестроек в жизни человечества»{51}.

Еще к утру 31 августа немецкие дивизии заняли исходное положение вдоль польско-германской границы, и 1 сентября в 4 часа 45 мин. войска перешли границу, развертываясь в боевые порядки. Германский оперативный план в войне против Польши основывался на полноте использования возможностей, вытекающих из начертания границ, для охвата противника с обоих флангов. Армия наступала двумя далеко отстоявшими друг от друга фланговыми группами, почти полностью отказавшись от действий в центре.

Группа армий «Север» (командующий — генерал-полковник фон Бок), всего 21 дивизия, имела задачу нанести удар через «коридор», затем большей частью сил быстро продвинуться восточнее Вислы на юго-восток и юг и после форсирования рл Нарев нанести удар в тыл польским частям, которые, очевидно, должны были оборонять рубеж Вислы.

В группе армий «Юг» (командующий — генерал-полковник фон Рундштедт) насчитывалось 36 дивизий, и перед ней стояла задача уничтожить противника в большой излучине Вислы и в Галиции, затем ее механизированные соединения должны были стремительно продвинуться к Варшаве и захватить ее, на широком фронте переправившись через Вислу. Остатки польской армии предстояло разбить во взаимодействии с группой армий «Север».

На проведение Польской кампании Германией было выделено около 2800 танков и около 2000 боевых самолетов. На западе остались лишь 11 кадровых пехотных дивизий и 3-й воздушный флот. Танковых или моторизованных соединений на западе не имелось. Однако в Германии заново формировались 35 дивизий.

Польские вооруженные силы в мирное время располагали 30 пехотными дивизиями, 11 кавалерийскими бригадами, 1 горной бригадой и 2 механизированными (танковыми) бригадами. Кроме того, имелось несколько полков пограничной охраны, большое количество батальонов национальной обороны и части морской пехоты. На 1 сентября 1939 г. в польской армии находилось около 870 танков и танкеток, 4300 артиллерийских орудий, 407 боевых самолетов. Польский генеральный штаб еще не имел своей военной доктрины. План развертывания польской армии, хотя он и был рассчитан на оборону, допускал переход в наступление, но только после того, как придет на помощь Франция. «В основе плана развертывания, кроме желания «ничего не отдавать», — писал Э. Манштейн, возможно вообще не было никакой ясной оперативной идеи: «существовал лишь выбор между необходимостью обороняться от превосходящих сил противника и прежними заносчивыми планами наступления».

Польское командование надеялось, что его армия должна при всех обстоятельствах выстоять, пока наступление западных держав не вынудит Германию оттянуть свои главные силы с польского театра военных действий. Для Польши единственный выход заключался в том, чтобы выиграть время — единственная цель, которую преследовало польское военное руководство. Без твердых обещаний западных держав немедленно после начала войны развернуть всеми своими силами наступление на Западе Польше нельзя было вступать в войну с Германией.

Польша действительно располагала обещанием французской стороны. Вопрос состоял только в том, могло ли польское военное командование удовлетвориться обещанием «начать наступление главными силами только на пятнадцатый день». Поражение Польши стало неизбежным следствием иллюзий, которые питали в Варшаве относительно действий союзников.

С 1 по 3 сентября германские войска взломали линию польской обороны. Немецкая авиация нанесла удар по польским эскадрильям на аэродромах, и за два дня польская авиация была фактически уничтожена. Танковые соединения, собранные в кулак (Клейст, Гёпнер, Гудериан, Гот), прорвали фронт противника и устремились в его тыл, парализовав управление, связь и средства сообщения…

Ну, а что же союзники Польши? 2 сентября 1939 г. Гальдер пишет в своем военном дневнике: «Послы Англии и Франции выступили с нотами протеста, но не сообща… Запрос фюрера: является ли эта нота ультимативной? Ответ — нет. Английский посол в Риме: нет».

Оценивая позицию Англии в германо-польском конфликте после 3 сентября, член военного кабинета Великобритании X. Дальтон признавал: «Было невозможно оправдать наше отношение к полякам, мы их предавали, обрекали на смерть…»{52}

Начальник генштаба французский генерал М. Гамелен уже 5 сентября заявил, что шансов у Польши на продолжение сопротивления нет, так что «это является очередным поводом для сохранения наших (французских) сил», и констатировал отсутствие необходимости «идти за голосами всеобщего возмущения», наступая на Германию с запада. Он же 10 сентября 1939 г. обратился к польскому военному атташе в Париже с ответом на польский запрос, когда же будет оказана Польше эффективная помощь. Главнокомандующий войсками союзников в своем сообщении маршалу Рыдз-Смиглы пишет: «Более половины наших кадровых дивизий на северо-востоке принимают участие в боях. С момента перехода границы немцы оказывают нам упорное сопротивление. Тем не менее мы продвинулись вперед. Однако мы ведем позиционную борьбу с противником, подготовившимся к обороне, а я не имею еще необходимой артиллерии… С начала кампании начались действия авиации во взаимодействии с операциями наземных сил. У нас сложилось впечатление, что против нас действует значительная часть немецкой авиации. Поэтому я считаю, что выполнил досрочно мое обещание начать главными силами наступление на пятнадцатый день после первого дня объявления мобилизации во Франции. Я не мог сделать большего»{53}.

Поняв политику западных держав, Гитлер 3 сентября отдал директиву № 2 о ведении войны: «Целью ведения Германией войны остается прежде всего победоносное завершение операций против Польши… Основы ведения войны на Западе в соответствии с директивой № 1 остаются без изменения».

14 сентября 1940 г. Сталин принял решение о вторжении в Польшу 17 сентября и поставил Красной Армии задачу «молниеносным ударом разгромить противостоящие войска противника». 15 сентября утром в штаб Белорусского военного округа поступила шифровка за подписью Шапошникова: «Войска округа к 15.09.39 г. должны быть в полной готовности. Однако окончательный срок выступления будет указан особой телеграммой наркома. Построение войск должно обеспечивать наиболее выгодные условия для развертывания наступательной операции, хотя мы надеемся, что ни против польской, ни против немецкой армий боевых действий вести не придется. Конфликтов с немцами избегать. Дальше рубежа Вильно, Лом-жа, Западный Буг не выдвигаться. По достижении этого рубежа войскам занять оборонительное положение… Содержание директивы в секрете».

В ночь на 16 сентября командование и штаб Белорусского округа переехали из Смоленска в Минск. Тогда же, 16 сентября с 16 час, в частях Красной Армии начали зачитывать приказ о выступлении в освободительный поход на Запад. В Москве в 18 час. Молотов заявил германскому послу, что завтра или послезавтра Красная Армия перейдет польскую границу. Сталин же в ночь на 17 сентября принял германского поверенного и в присутствии Молотова и Ворошилова потребовал, чтобы германское командование отдало приказ, обязывающий люфтваффе не залетать восточнее линии Белосток-Брест — Львов, а войска — не переходить этой линии. Начальник немецкого генштаба генерал Гальдер записал в тот день в дневнике:

«7.00. Директива ставки Гитлера. Задержаться на линии Сколе — Львов-Владимир-Волынский-Брест — Белосток».

В 3 час. ночи 17 сентября польскому послу вручили советскую ноту{54}. В ней говорилось, что советское правительство не может больше нейтрально относиться к тому, что «Польша превратилась в поле случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу СССР, а украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошены на произвол судьбы и остались беззащитными». Это стало возможным потому, что в результате польско-германской войны выявилась внутренняя несостоятельность Польского государства. В результате военных операций «Польша потеряла все свои промышленные районы и культурные центры. Варшава, как столица Польши, не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, заключенные между СССР и Польшей».