Неприступная красавица - Диана Фарр

Вечер, о котором он мечтал, быстро превращался в кошмар. Последние несколько часов он провел, подпирая стены бального зала или прислонившись к одной из колонн, с тоской наблюдая за Синтией, переходящей от одного партнера к другому. К каждому из них она относилась с одинаковой холодностью и отстраненностью, но это не очень-то утешало Дерека — к нему она отнеслась еще хуже. Насколько он мог понять, его присутствие было ей совершенно безразлично. Она, казалось, не замечала, что, где бы она ни находилась, он повсюду следил за ней глазами. И хотя в это было трудно поверить, создавалось впечатление, что она его нарочно игнорировала.

Он не мог себе это объяснить. Зачем было намекать, что они встретятся на балу, если она собиралась не обращать на него внимания, когда он придет? И зачем вообще так себя вести? Ведь в тот вечер под лестницей она чувствовала то же, что и он. Должна была чувствовать. Так почему сегодня она отвернулась от него?

Может быть, кто-то за ней следит? Он внимательно оглядел зал, выискивая какого-нибудь родственника, который, смешавшись с толпой, не спускает с Синтии зорких глаз, но никого не увидел. На бал она явно приехала со своей семьей, но потом ей и Изабель разрешили отделиться и самим выбирать себе кавалеров для танцев. Значит, никакого надзора за девушками нет.

Может быть, кто-нибудь рассказал ей о нем? Но кто это мог сделать? Да и зачем? Он вел достаточно безупречную жизнь. Женщины иногда проявляли к нему больше внимания, чем допускали приличия, но он никому не разбил сердце. В таком большом городе, как Лондон, мужчине трудно не встретить добровольную жертву. Насколько он знал, врагов у него не было. Да и вообще он был недостаточно известен, чтобы кто-нибудь распространял о нем слухи.

А может, она поручила кому-либо осторожно навести о нем справки и узнала что-то о его происхождении? Но что она могла узнать? Его семья была вполне достойной. Не было ни наследственного безумия, ни криминальных деяний или чего-то в этом роде. Он происходил из респектабельной семьи, правда, не аристократической, но, безусловно, дворянской. А четыре поколения Уиттакеров, которые были землевладельцами и собственниками поместья Кросби-Холл, где он родился и вырос?

Его семье принадлежали самые обширные земельные угодья в округе. Правда, у него самого не было ничего, но…

Он был уверен, что Синтия не столь меркантильна. Вряд ли ее интересует богатство. Особенно учитывая, что они чувствуют друг к другу, что гораздо важнее любых денег. До того как он встретил Синтию, он никогда не испытывал таких чувств и мог бы побиться об заклад, что и она тоже не знала ничего подобного.

Под конец этого бесконечного вечера Дерек уже стал в этом сомневаться. Он вообще уже ни в чем не был уверен.

Он был как выжатый лимон — естественный результат многочасового эмоционального напряжения. Все происходящее было совершенно невероятно. Синтия не только отказалась танцевать с ним, она больше ни разу с ним не заговорила.

Он ожидал этой встречи с трепетом, мечтая о вечере, полном тайного романтизма, нежного шепота, скрытых от посторонних глаз прикосновений. Но за исключением того волнующего мгновения, когда Синтия появилась на балу, она ни разу на него не взглянула.

Было уже раннее утро, когда он, совершенно отупевший от разочарования, сел в карету напротив лорда Стоуксдауна.

Его светлость внимательно на него посмотрел, но не промолвил ни слова до тех пор, пока дверца кареты не закрылась и они не отправились домой. Только после этого лорд наклонился к Дереку и дружески похлопал его по колену.

— Эй, мальчик мой, — сказал он с напускной строгостью. — Взбодритесь. У вас такой унылый вид, будто вы провели вечер еще хуже, чем я. А это о чем-то говорит.

Дерек заставил себя улыбнуться.

— Вы имеете полное право обвинять во всем меня, милорд. Благодарю вас за снисходительность и за возможность присутствовать на этом балу. Если бы не вы, я бы…

Лорд Стоуксдаун презрительно фыркнул.

— Вы мне нравитесь, Дерек, и я надеюсь, что вы это знаете.

Иначе я напомнил бы вам о том, что говорил третьего дня.

— О том, что вы предупредили меня, как все будет? — Дерек невесело засмеялся. — Да. Мне следовало прислушаться к вашему мнению.

— Всегда прислушивайтесь, — посоветовал лорд Стоуксдаун. Он положил ногу на ногу, так что в темноте кареты стали видны его белые чулки, и откинулся на спинку сиденья. — Но я больше имел в виду мое предостережение не впадать в депрессию. — Тон лорда был строг и холоден. — Я думаю, что у вас хватит благоразумия, мой дорогой друг, не тратить попусту время и не сохнуть по этой девчонке. Я еще никогда не видел девушки, которая бы так недвусмысленно давала понять о своих намерениях. Она не примет ваших ухаживаний.

Боль закралась в сердце Дерека. Невидящим взглядом он уставился в окно кареты. Лорд Стоуксдаун был прав.

Инстинкт подсказывал ему, что все произошедшее на балу , не могло быть правдой, но именно так оно и было. Он не мог понять, что за причины заставили Синтию отвернуться от него… Но в конце концов какое значение имели эти причины? Она не захотела продолжить их знакомство — о чем можно еще говорить? Только грубиян станет преследовать леди, если она ясно дала понять, что между ними не может быть никаких отношений. Настоящий джентльмен должен исчезнуть из ее жизни и больше не доставлять ей беспокойства. Таковы правила света.

— Я постараюсь не раскисать, — собрав всю свою гордость, заявил Дерек. — Если честно, я вообще совсем ее не знаю. И что бы ни говорили кумушки, от разбитого сердца еще никто не умирал.

Однако все последующие дни, казавшиеся ему бесконечными, он очень страдал. Но молча. Он не хотел расстраивать своего патрона. Кроме того, человеку не следует терять самоуважения. Он не жаловался и старался быть веселым, но у него вскоре пошатнулось здоровье. Его ничто не интересовало. Он потерял аппетит. И спать он тоже почти не мог.

По ночам его усталые мысли все время крутились вокруг одних и тех же вопросов, на которые он не находил ответа.

Темные круги залегли у него под глазами, щеки покрыла нездоровая бледность. Виду него становился все более изможденным, одежда висела на нем как на вешалке.

К счастью, прежде чем настало время для полной депрессии, о которой по-отечески его предупреждал лорд Стоуксдаун, его горю пришел конец. Избавление пришло со страниц газеты «Морнингпост».

Дерек сидел за письменным столом, сочиняя письмо премьер-министру, когда лорд Стоуксдаун вошел в кабинет и, раскрыв газету на соответствующей странице, бросил ее на стол перед Дереком.

Объявление сразу бросилось Дереку в глаза. Он сначала тупо смотрел на него, а потом прочел несколько раз. Он не сразу поверил в то, что было напечатано. Потом огромным усилием воли поверил. Холодная ярость охватила его и широкой волной смела угнездившееся в его душе горе.