Партизаны. Судный день. - Олег Солод

В комнатке, куда Кипелов привел Катю, к ее неописуемому удивлению, обнаружился тир. В конце длинного узкого помещения висела мишень, по центру которой был изображен портрет президента США Джорджа Буша.

— Это что, тир? — не поверила Катя. — Прямо в доме? Разве так можно?

Генерал довольно улыбнулся.

— Обижаете, Катерина Сергеевна. Я же все-таки генерал.

— Здорово, — восхитилась Катя, на время даже забыв о цели своего прихода. Кипелову действительно удалось ее отвлечь. — И что, здесь можно стрелять?

— Еще как. Хотите попробовать?

— Неужели можно?

— Для вас — все, что угодно. — Юрий Борисович подошел к шкафу, достал оттуда автомат Калашникова и с сомнением посмотрел на него. — Нет, это, пожалуй, чересчур. — Вернув автомат обратно в шкаф, он взял с полки пистолет и взвесил его на руке. — Вот это — в самый раз, — удовлетворился он, протягивая пистолет Кате.

Та осторожно взяла в руки опасную игрушку.

— Тяжелый… Это и есть знаменитый пистолет Макарова?

— Он самый.

— И как из него стрелять?

— Сейчас я вам покажу. Идемте, — Кипелов подвел гостью к огневому рубежу и взял ее за руку, в которой она держала пистолет. — Сначала вытягиваем руку вперед. Вот так. — Юрий Борисович поднял Катину руку, как бы невзначай приобняв за талию. Катя, увлеченная процессом подготовки к стрельбе, не обратила на это внимания. — Теперь прицеливаемся… Так, чтобы мушка совпадала с обрезом мишени… — Делая вид, что прицеливается, генерал вплотную приблизился щекой к лицу Кати. — Теперь нужно постараться не дышать. — Кипелов опустил глаза вниз и понял, что в отношении его самого подобный совет излишен. У него и так перехватило дух. С усилием отвлекшись от соблазнительной картины, он сказал: — И мягко, мягко нажать на курок.

В дверь постучали. Генерал резко отстранился от Кати и обернулся. В тир вошел адъютант.

— Товарищ генерал…

— Какого черта, капитан?! — рявкнул Кипелов.

За спиной у него раздался оглушительный выстрел. Генерал подскочил от неожиданности. Катя ни жива не мертва стояла с вытянутой вперед рукой, что есть силы сдавливая пистолет. Из дула оружия вилась маленькая струйка белого дыма.

— Простите, — сказала она прерывающимся голосом. — Я испугалась. Вы так крикнули.

— Ничего страшного, — успокоил ее Кипелов, постепенно возвращая себе самообладание. Машинально он глянул в стереотрубу и тут же удивленно поднял брови. — Ого! Вы влепили янкесу прямо в лоб.

— Ну да? — поразилась Катя.

— Никаких сомнений.

— Товарищ генерал, — решился вмешаться бледный как смерть адъютант, — там из министерства звонят.

Кипелов свирепо посмотрел на него.

— Да хоть из НАТО. Нет меня. Понятно?

— Понятно, — кивнул капитан, еще больше бледнея.

— А если понятно — шагом марш! И чтобы я тебя здесь не видел!

Адъютант сделал уставной поворот и скрылся, аккуратно притворив за собой дверь. Генерал немедленно вернул на лицо улыбку.

— Нут-тес, Катерина Сергеевна, продолжим.

Катя повернулась к нему с пистолетом в руках.

— Юрий Борисович, я жму-жму… — она несколько раз нажала на курок, держа пистолет дулом в сторону генерала. — А он почему-то больше не стреляет.

Кипелов моментально покрылся смертельной бледностью почище адъютанта. Для Кати это не прошло незамеченным.

— Я сделала что-то не так? — тревожно спросила она.

Генерал нервно сглотнул, приходя в себя.

— Не то чтобы не так, но… — взяв себя в руки, он подошел к Кате, стараясь не оказываться на линии огня. — Давайте посмотрим. — Кипелов осмотрел пистолет. — Дело в том, что я вставил в обойму только один патрон, — с видимым облегчением произнес он и чуть слышно добавил: — К счастью.

Уняв тяжело бьющееся сердце, Юрий Борисович спросил:

— Как? Продолжим?

— Ага, — у Кати неожиданно проснулись кровожадные инстинкты.

Кипелов зарядил пистолет и повторил все ранее проделанные учебные приемы, вновь оказавшись в состоянии пленительной близости от своей гостьи.

— Стреляйте, Катерина Сергеевна, — разрешил он.

Катя, невольно зажмурив глаза, выстрелила.

— Я куда-нибудь попала?

Генерал глянул в трубу:

— Как вам сказать… Куда-нибудь вы безусловно попали, но… на этот раз не в мишень. Давайте повторим.

Юрий Борисович вновь приобнял свою ученицу.

— Цельтесь… Вот так… А теперь — мягко нажимаем курок… — В этот момент генерал заметил закрытые глаза обучаемой. — О, нет, Катерина Сергеевна. Стоп. Выстрел — не поцелуй, — пошутил он. — Глаза закрывать нельзя.

— А мне иначе страшно, — призналась Катя.

— Страшно? — Юрий Борисович по-прежнему держал ее в своих объятьиях. Ему вовсе не было страшно. Совсем наоборот. — Страшно? — повторил он. — А вы представьте себе… Представьте себе, что это не мишень.

— А что?

— Представьте себе, что там, под прицелом, находится человек, который отправил на сборы вашего мужа.

Вспомнив о Юрии, Катя немедленно устыдилась того, что могла хоть на минуту забыть, где он сейчас находится.

— Попробую… — сказала она, прищуриваясь.

— Позвольте, я вам помогу, — генерал привычно придвинулся.

— Не надо, — твердо произнесла Катя. — Теперь я сама.

Юрий Борисович немедленно отругал себя за то, что так некстати напомнил гостье о муже.

Катя смотрела на мишень. Она представила себе, что по ее центру действительно изображен вовсе не президент могущественной мировой державы, а человек, непосредственно виновный в бедах Юрия. Рука ее тут же затвердела. Преисполнившись ненависти, Катя нажала на курок и, не останавливаясь, а лишь придерживая дергающуюся правую руку левой, как это делала Никита в известном фильме, одну за другой выпустила в мишень все пули. После того, как очередное нажатие на курок не привело к ожидаемому результату, она повернулась к генералу.

— Попала?

Юрию Борисовичу потребовалось время на то, чтобы найти достойный ответ.

— Сейчас посмотрим.

Кипелов заглянул в трубу.

— Одно могу сказать. Не зря янкесы проводили выборы нового президента, — только и сказал он. — Наповал.

Сеанс связи с Пентагоном вызвал у «партизанов» такое оживление, что они никак не могли прийти в себя.

— Ну? Чего там? — спросил Николай, наблюдая, как Александр возится с приборами.

— Больше ничего, — с удивлением произнес Саша.

— В каком смысле? — не понял Юрий.

— Больше ничего не ловит. Только этот… Пентагон.

— Во, блин, как, — озадаченно сказал Жора.

— Попробуй еще, — попросил Юра.

— Да я уже все попробовал. Только один контакт.

— Выходит, напрасно корячились, — вздохнул Николай. — Только зря таз у Терентия сперли.

Неожиданно стоявший на столе раздолбанный телефон издал звонок. Все дружно уставились на него.

Телефон продолжал звонить.

— Отвечать? — спросил Александр Юрия.

Тот решил взять огонь на себя. Как только микрофон оказался у него в руках, из динамиков телевизора тут же раздался голос:

— Русский? Это майор Салливан. Ви меня слышать?

— Засек, сука! — чертыхнулся Жора.

Алексей нервно переступил с ноги на ногу.

— Допрыгались. Теперь как минимум под трибунал пойдем.

— Ви меня слышать? — повторил майор.

— Я вас слышу, — решился ответить Юрий.

— Русский? Как тебя имя?

— Имя? — Юра посмотрел на остальных. — Синицын.

— Звание скажи, — подсказал Жора. — Пусть не думает, что тут лохи какие. В случае чего сможем и ответить.

— Лейтенант Синицын, — поправился Юра.

— Синитсин? Так правильно? — переспросил майор.

— Можно и так, — согласился Юра.

— Ты есть понимать, как я говорить?

— Понимать.

— Сейчас ультиматум предъявит, — шепнул Михаил. — Двадцать четыре часа на размышление, а потом ракеты класть начнет.

Алексей поморщился.

— Миша, у тебя очень болезненное воображение.

— Я учить русский, — сообщил майор. — Но очень маленький. У меня, где есть дом, жить русский сосед Гриша. Он меня учить. Ты понимать, как я говорить?

— Да понимать, понимать, — подтвердил Юрий. Кажется, ничего опасного со стороны американца им в ближайшее время не грозило. — Что вы хотите, майор?

— Синитсин, тут у нас есть ночь.

— Жалуется, что разбудили, — шепнул Николай.

— Я есть дежурить, — сказал майор. — Как Гриша говорить, не хрен делать совсем. Только сидеть, смотреть. Есть ракета — нет ракета. Как Гриша говорить, страдать маразмой. Я думать, Россия не будет стрелять Америка. Я не ошибаться?

— Не ошибаться, — согласился Юра. — По крайней мере, с нашей стороны Америке ничего не грозит, — признал он.

— На твоем месте я бы за всех не говорил, — не согласился Алексей. — Лично я недоволен тем, как ведут себя Штаты в мировом масштабе.