Внимание: граница! - Георгий Сырма

— А где же были китайские солдаты?

— Китайский солдат не был. Сидел Абдулин, Волков лежал мертвый. Китайский солдат нет.

— Как, по-вашему, кто убил Волкова?

— Не знаю. Верно, Абдулин.

— Почему Абдулин плакал, если он убил Волкова?

— Я подумал, подумал: жалко стало. Казах огонь бывает, а потом мягкий.

— Бесимбаев, вы правду говорите?

— Я говорю всю правду, но больше ничего не знаю. Я хочу тебе помогать.

— Почему же вы об этом не говорили мне раньше?

— Я сильно боялся. Не мог спать ночь. Я и сейчас боюсь, но верю тебе.

— В аул к вам пограничники не заезжали?

— Куда ушел Абдулин, не знаю. Волков убитый на перевале.

Я видел, что Бесимбаев лжет. Но у меня не было никаких доказательств. Бесимбаев упорно держался своей версии. Посадить его под арест я не мог — за отсутствием свидетельских показаний. Мне оставалось только отпустить его, взяв подписку о неразглашении допроса. Бесимбаев поспешно согласился и приложил к подписке палец.

Через день-два после разговора с Бесимбаевым ко мне пришла девочка лет одиннадцати и сказала, что летом, наверное, в июне, она шла из своего аула в соседний и видела на дороге, как один пограничник убил другого пограничника.

— Были возле них еще два человека?

— Нет. Не знаю. Я испугалась и убежала.

На все мои вопросы девочка отвечала:

— Не знаю. Не помню. Я испугалась и убежала.

Даже куда она убежала — назад в аул или в горы, — девочка не могла объяснить. В конце концов она заплакала и вообще перестала отвечать. Я отпустил девочку и крепко задумался. Как никто другой, мне нужен был Мушурбек. Однако оставалось еще три дня до условленной встречи.

Наконец, ночью, как и было условлено, приехал Мушурбек.

— Пограничника Волкова, — сказал он, — убили. Так велел сам Оспанов. «Выведи его и убей!» — велел он батраку.

— Кто тебе это сказал?

— Батраки сказали. Один бай говорил. Этот бай меня своим считает. Но он тоже ничего не знает об арестованных и Абдулине.

— Абдулин и арестованные были на бешбармаке?

— Да, были. При них Оспанов велел расстрелять Волкова. Но, куда делись потом Абдулин и «китайцы», никто не знает.

— Так, так. Значит, Волкова убили по приказу Оспанова. А ты знаешь, что говорит об этом Бесимбаев?

Я изложил Мушурбеку версию Бесимбаева и рассказал о девочке.

— Бесимбаев лжет, — сказал Мушурбек. — А девочку к тебе подсылали баи. Я слышал об этом, но не понимал. Теперь понимаю.

— Что ты слышал?

— Что к тебе подослали девочку. А что она должна была сказать, не знал.

— Ну, хорошо, как же нам узнать о «китайцах» и Абдулине?

— О пограничнике Абдулине я ничего не смог узнать. Но о нем не может не знать его старший брат Мухтар, он работает милиционером здесь, по соседству. По казахским обычаям, старший брат всегда знает, где и что делает его младший брат. Я все, что мог, узнал о Мухтаре. Он уже давно работает милиционером. Председатель волисполкома Бещибаев один раз его уволил, потому что Мухтар брал взятки с конокрадов, но его почему-то не судили, а снова взяли на работу.

— Может, старшего Абдулина оклеветали, и он вовсе не брал взяток?

— Нет, взятки он брал, это я точно узнал. И Бещибаев это точно знал.

— Почему же Абдулина не судили?

— Хотели судить, а потом не стали. Может, Бещибаев пожалел, простил его, не знаю.

Мушурбек назвал баев и батраков, присутствовавших в тот день на бешбармаке у Омара Оспанова. Это совпадало с моими сведениями.

Долго Мушурбек у меня не задерживался, поел, отдохнул немного и ночью уехал.

Я навел кое-какие справки о старшем Абдулине. Он действительно работал милиционером в этой местности.

Один мой активист, выпив с Бесимбаевым, навел его на разговор о пограничнике Абдулине. Тот сказал ему, что слышал, будто Абдулин тоже убит и похоронен на мусульманском кладбище. При этом он даже назвал день захоронения. Я тут же проверил. В тот день действительно был погребен человек на мусульманском кладбище, но он не был Абдулиным.

«Очень хорошо, — подумал я, — ловкий Бесимбаев хочет убедить нас, будто Абдулин тоже мертв. Значит, вероятнее всего обратное. Раскрытая могила, якобы захороненный Абдулин — как они хотят прекратить наши розыски!»

Нужно было допрашивать тех людей, которые присутствовали на бешбармаке, когда Омар Оспанов приказал расстрелять Волкова. Я отобрал из них пятнадцать человек — одних батраков, но решил допрашивать их подальше от баев, на погранзаставе, вне досягаемости для узун-кулака.

Уже был декабрь. А путь предстоял неблизкий. Мы выехали утром, а остановку сделали, когда уже темнело. Замерзшие, голодные, целый день ничего не ели ни мы, ни задержанные. Председатель сельсовета помог мне купить барана, приготовить бешбармак. Пограничники внесли в арестное помещение большой казан и самовар. Я пригласил людей поесть. Они робко подсаживались к котлу. Когда мы выходили, один из них спросил пограничника по-казахски:

— Начальник кушал?

— Джемете! Нет! — ответил пограничник. — Начальник сам еще не ел, вам принес.

Наверное, через час конвоир мне сказал, что со мной хочет поговорить один из задержанных.

— Я все тебе расскажу, джелдас-начальник! — сразу же сказал он.

— Что расскажешь?

— Всю правду. Все, что ищешь.

Как ни дорого мне было признание, я побоялся расспрашивать здесь, в деревне: назавтра это было бы известно в радиусе двухсот километров.

— Не торопись, — сказал я. — Подумай хорошенько.

На заставе все пятнадцать батраков рассказали правду об убийстве Волкова. Тот, что приходил ко мне, сам расстреливал пограничника. Омар Оспанов сказал ему: «Возьми винтовку, выведи и застрели этого пограничника — так я тебе велю». И батрак побоялся ослушаться. Рассказывая это — а он вызвался отвечать первым, — батрак плакал.

Другие батраки дополнили его рассказ. Угощение, по их словам, было организовано баями специально, чтобы заманить Волкова. После убийства, присутствовавшие — и баи, и батраки — клялись молчать: мыли руки в бараньей крови.

Теперь у меня были показания на всех баев, участвовавших в преступлении. Однако я по-прежнему не знал, почему убили Волкова и куда девались Абдулин и «китайцы». Мне было ясно, что Абдулин оказался предателем и его баи не тронули. Но что с ним произошло дальше и кто такие «китайцы», никто из батраков мне рассказать не мог. Этого они не знали.

Я дал приказ о задержании баев и старшего брата Абдулина.

Мухтара Абдулина я держал отдельно, каждое утро приходил к нему и спрашивал, не хочет ли он рассказать правду, где его брат. На первом допросе он сказал, что ничего не знает.