Земное время - Сергей Спасский

1937

Песня Брамса

— Под сенью ив укромный дом,Склонились низко ивы.Живет невеста в доме том,А я — жених счастливый.

То пела комната. Вдоль стенСлова кружились эти.То ночь тревожила антеннНевидимые сети,То отблеск умерших годовЧуть брезжил, бестелесен,Вздох затонувших городов,Не песни — пепел песен.

— Ударил в берег мой челнок.Склонились низко ивы.Под звездами светляк зажегФонарик боязливый.В тенистых ивах дремлет дом…

И нет его на свете.И небо пушечным жерломВисит. И прах. И ветер.

1937

Чаплин

Массивным шумом вея,Машины мчат вокруг.И прыгает конвейерСухой рекой из рук.Меня хватает рокотЗа шиворот. В потуЯ должен гайки трогатьРывками на лету.Валов многоэтажна,Громоздка кутерьма.Я тороплюсь. Мне страшно.И я схожу с ума.К бетону липнут шины.Я окнам шлю поклон.Вползают крыш вершины,Как дымы, в небосклон.Свистки! Смятенье! Свалка.Несутся зданья вскачь.Резиновая палкаПорхает, будто мяч.Вывертываюсь. Где там!Сумятицей влеком,Напрасно я с приветомКиваю котелком.Для своры безработнойНадежный кров — тюрьма.Мне в камеру? — Охотно.Но я схожу с ума.О Мэри, что такое?У нас из досок дом.Как нужно нам в покоеПожить простым трудом.Ведь я веселый парень,Я кроток, словно вздох,Я в стольких водах варен,На стольких ветрах сох.Сравнительно немногоНам надобно еды,Клочок цветка земногоДа искорку звезды.Неужто грабить, Мэри?Ну посуди сама.Я ворох стран измерил,И я схожу с ума.И снова мотоциклыЗа нами гонит власть,И нас почти настигли,И нам совсем пропасть.Земного шара коркаНас отряхает прочь.Опять ногами дергать,Подошвой пыль толочь.Вновь под мостом, на дне ты,Вниз, в мусор кувырком.И по лицу планетыЯ стукну котелком.И выпрыгну с экрана,И крикну в темный зал:— Ты, зритель, слишком раноМне гибнуть приказал.Ещё усилье, Мэри,Дороги даль пряма.Откроет утро двери.Не смей сходить с ума.

1937

Маяковскому

Посмертная слава приходит по праву,Как после рассвета сияние дня,Всю жизнь заключив в лучевую оправу,Все мысли до самого дна разъясня.И ровненько, как в огороде по грядкам,Расставлены строки по плотным листамИ, радуя глаз непривычным порядком,Безмолвно и чинно колышутся там.Темнеют портреты, нахмурены бюсты,К домам приколочено имя его.И так и должно быть… Но все же как пусто,Что нету при этом его самого,Что крупный, размашистый, с легкой усмешкой,Воткнув папиросу в разорванный рот,По улицам, полным московскою спешкой,По собственной площади он не пройдет.Он, верно, сказал бы, похлопав по книжкам,Где славят его: «Что ж, признателен я,Но предупреждаю, вы все же не слишкомПочтеньем меня украшайте, друзья.Я полон был болью, любовью и злобой,Я жил, человеческой страстью горя.Я — классик, но классик породы особой,Боев современник и брат Октября.И труд мой кузнечный был звонок и весел,Когда я вставал над провалами зал,Мой голос гранатами рвался меж кресел,Прибоем развертываясь, наползал.Я видел коммуны простор небывалый,Как видят любимой лицо наяву.И если по правде сказать, то, пожалуй,Я вовсе не умер. Я с вами живу».И слыша рокочущий голос поэта,Я думаю: «Славой его окружив,Мы правы, твердя и про то, и про это,Но главное в том, что он молод и жив».

1937

«О, нельзя быть неприметнее…»

О, нельзя быть неприметнееЭтих речек и скромней.В них лежат порою летнеюСлитки солнечных огней.В недрах леса иль под дачеюВдруг заблещет иногдаОтражающая, зрячая,Складчатая их вода.Над краснеющими глинамиСтанет связкой, словно йод,Двинет лилиями длинными,Камни обхватив, поет.Облаками населенная,Дремлет, и от влаги тойВся земля вокруг зеленая —Луг цветистый, лес густой.Мне неведомы названияЭтих рек, но вспомню вдруг,Как дрожат они, позванивая,И тебя я вспомню, друг.И в небесном теплом омутеВспомню светлую луну.И в моей безлюдной комнатеУлыбнусь я и вздохну.

1938

***

1. «Запели птицы. Как гремит их щебет!..»

Запели птицы. Как гремит их щебет!Каким восторгом рвутся их тела.И я боюсь, всю душу мне расщепитТа нестерпимо звучная хвала.

Преграды нет сверкающим балладам,Наперегонку, бурны и чисты,Они рассыпались по всем палатам,И в той слышны, где умираешь ты.

Ты утомилась за ночь в поединкеС удушьем. Солнца розоватый лучВлетел в окно. Две слабеньких слезинкиСкользят из глаз. И скоро щелкнет ключ…

Вздох. И еще. Теперь совсем последний…— И после смерти будь ко мне добра! —О, гомон птиц. О, солнца трепет летний.Мы все дожили вместе до утра.

2. «Что ж, надо пожить нам в разлуке…»

Что ж, надо пожить нам в разлуке,Ведь это случалось и в годы,Когда по земле ты ступала,Наш воздух вдыхая сырой.Бывало, завертишься в круге, —Отказы, сомненья, заботы, —И видимся скучно и мало,Совсем расстаемся порой.

Бывало, уеду и дажеНе предупрежу ни открыткой,Ни по проводам телефоннымКоротенькой вести не дам.О, счастье невидное наше,Его я воспитывал пыткой,Вершил над ним суд беззаконный,Босым проводил по гвоздям.

И все ж терпеливо-живучейИ неподдающейся смерти, —Сквозь камни струящимся светом, —Любовь пребывала твоя.И словно споткнешься о случай —Вдруг в театре столкнемся, в концерте,И снова все мысли об этом,И гибну, и радуюсь я.

И улицы той коридоромБреду и следы твои чуюНа ветхом асфальте. И стояВ коробке двора, одинок,Окно выбираю, в которомСвет лампы, мне душу врачуя,Известие дарит простое,Что выбежишь ты на звонок.

И будто бы Моцарта сетиОпутают звуками тело,Иль ринутся струны Россини,Связав на бегу голоса,Лишь ты улыбнись, как на светеОдна улыбаться умела,И по-рафаэлевски синиВ душе заблестят небеса.

Нет, мы не разлюбим в разлуке.О, как бы сказать это проще, —Мы радостью общей владели,И я тебя слышу во всем,Твои драгоценные рукиЛицо мое ищут на ощупь.Мы вынесли жизнь. НеужелиМы смерти не перенесем?

3. «И все-таки сойти с ума…»

И все-таки сойти с умаТак просто, так легко.Ни телефона, ни письма,Ты страшно далеко.

Нет сил угомонить тоску,Хоть смейся, хоть заплачь.Ты здесь ступала по песку,Шла мимо этих дач.

И тот же шелестит залив,И сладостно-покат,Все те же краски повторив,Такой же спит закат.

Но как же, как же мне извлечьИз этой тишиныТвои глаза, улыбку, речь,Что так душе нужны?

Меж сосен спрятались дома.Жила ты в доме том.И тихо я схожу с ума,Смотря на темный дом.

4. «Ты жива, жива, жива еще…»