Аннемари и капитан - Карл Векен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Трое переглянулись.
— А вы, оказывается, разумный человек. Нате-ка вот, возьмите сперва сигару. Для успокоения.
Атце взял сигару и, ухмыляясь, сунул её за ухо:
— О-о, большое спасибо!
— Если вы нам поможете…
Многообещающие взгляды, многообещающие жесты.
Атце сказал очень мирно:
— Почему бы мне не показать вам кое-кого с дыркой в ноге? Я это сделаю из любезности. Но кто же оплатит мне простой? Потерянное рабочее время? Сегодня я уже не смогу больше работать!
— Хорошо, мы это уладим.
— Орье, поди-ка сюда! — подозвал Атце одного из рабочих, проходивших мимо.
— Ну-ка, повторите ещё раз! Значит, вы берётесь уладить дело с моей зарплатой, пока у меня не наладится здоровье? Так?
— Ну, скажем, за три дня, — предложил полицейский врач.
— А я вижу, доктор кое в чём разбирается! Слыхал, Орье?
Орье кивнул. Атце с тремя полицейскими направился в цех.
Выходя, он шепнул Орье:
— Давайте сейчас все в цех! К Антону Цапеку! Орье побежал звать товарищей:
— Ребята, пошли! Атце даёт представление! Войдя в цех, Атце крикнул, перебивая стоявший здесь шум:
— Антон, поди-ка сюда! — И шепнул своим спутникам: — Вот он! У него дырка в ноге!
Антон захромал навстречу посетителям. Каждому было ясно, что с ногой у него что-то не так. Трое взглянули друг на друга торжествующе.
— Антон, — сказал Атце, — будь добр, покажи этим господам твою дырку в ноге. Они жутко интересуются такими вещами!
Антон ухмыльнулся:
— Да ну? Такого ещё не бывало!
— Ну почему ты не хочешь сделать им одолжение? — Атце подмигнул рабочим, стоящим вокруг. — Покажи!
Антон нагнулся и с большой готовностью закатал штанину. Врач склонился над его ногой. Все трое с любопытством взглянули на ногу, но тут же в бешенстве отпрянули: нога была деревянная.
Тут как раз подошёл Орье с группой рабочих:
— Что, Антон, к тебе гости?
— Вот тут и дырка есть, господа, — услужливо сказал Атце. — Я сам просверлил её Антону. Чтобы вечером, когда спать ложишься, продевать верёвочку и вешать ногу на спинку кровати.
Атце быстро повернулся к рабочим.
— Они здесь ищут кого-то с дыркой в ноге. Вы такого не знаете?
Лица рабочих окаменели.
— Гляди-ка, ищейки!
— Кого они ищут?
— А ту дырку ищите с той стороны двери! Да поскорее!
— Ну-ка, проваливайте! А то как бы чего не вышло!
— Убийцы!
— Вон отсюда!
— Ну и сброд! — Трое полицейских попятились к двери. — Вот погодите…
Атце протянул Антону сигару:
— Гонорар за твое выступление!
Вилли стоял на своём посту у окна, когда трое его врагов подходили к дому. Отец крепко спал. Вилли тихонько открыл дверь на лестницу и прислушался. Они остановились внизу.
Мальчик осторожно закрыл дверь и спустился вниз.
Вот они! Опять внимательно читают список жильцов.
— Доброе утро, — сказал Вилли очень вежливо. — Вы кого-нибудь ищете?
— Да, мы ищем господина Мюллера.
— A-а! Тут у нас в доме есть, во-первых, Атце, вернее, Артур Мюллер… — Вилли загнул палец и задумался.
— Нет! — все трое скривились, словно от кислятины. — Нет, не этот! Дальше?
— Тогда у нас вон там во дворе, на втором этаже, есть ещё Георг Мюллер. — Вилли загнул второй палец. — Его сын Генрих Мюллер тоже там живёт со своей семьей. — Вилли загнул третий палец. — Тут ещё много Мюллеров!..
— Спасибо, мальчик!
— Пожалуйста, не за что! — Вилли мило улыбнулся. — А вот через дом тоже живёт один Мюллер… Ну, мне пора в школу, до свидания! — Вилли вышел на улицу.
— Кажется, это единственный приличный человек во всём доме, — сказал полицейский врач. — Милый, вежливый мальчик.
На втором этаже дверь им открыла фрау Мюллер. Вилли стоял внизу на лестнице и прислушивался.
— Мы ищем господина Мюллера.
— Да, есть у нас такой, — сказала фрау Мюллер. — У нас их много. Во всех весовых категориях и любого роста. — Так вам какого? Георга, Генриха? Ну заходите!
Оба Мюллера были безработные. Вилли не слышал больше, о чём говорят в квартире, но через минуту дверь распахнулась.
— Пошли вон отсюда, ищейки проклятые!
Дверь захлопнулась.
Вилли спрятался на лестнице, ведущей в подвал, и опять стал слушать.
— Что ж теперь? Может, спросим дворничиху?
— Да, это хорошая идея!
— Что? Полиция? Ищете Мюллера с подстреленной ногой? Ну ищите, ищите. Только без меня.
Она выплеснула воду из ведра на кафельный пол и стала мыть подъезд.
Ищейкам пришлось выбираться из лужи с мокрыми ногами. Вилли пробежал через двор, взлетел вверх по лестнице. К сожалению, он не мог сплясать дикарскую пляску радости — отец спал. Он дышал глубоко и спокойно.
В полицейском участке шёл громкий разговор.
— Чёрт его знает, что он наплёл, этот пьяница, доктор Хольц!
— Ноги моей больше не будет в этом доме! — сказал полицейский врач. — К чему давать повод этим пролетариям над собой насмехаться! У этих людей нет вообще никаких манер! Жаль только милого мальчика, который дал нам сведения. А работы и без того по горло!
В эти дни работы у сыщиков и в самом деле хватало.
— Займитесь другим случаем, — сказал полицейский офицер. — Возможно, это дело само всплывёт на поверхность!
Атце Мюллер тут же пошёл домой. Может быть, к его жене тоже приставала полиция? Эта мысль не давала ему покоя.
— Я думаю, нам надо показать зубы этим господам, — сказал он на прощанье своим товарищам.
— Так ты тоже приходишь к этому выводу? — спросил Герман из комитета компартии завода. — Ещё два часа назад, когда мы предлагали стачку протеста, ты был против.
Да, два часа назад Атце был уверен, что товарищи из социал-демократической партии в правительстве и в профсоюзе не станут мириться с террором на Первое мая. Они примут меры. Зачем же сразу стачку? Но случай с полицейскими ищейками переполнил его терпение. Он был просто взбешён.
— Чёрт бы их подрал! До чего доходят! Давай, понимаешь ли, спускай штаны, и всё тут!
— А потом и шкуру спустят, Атце, если будем сидеть сложа руки, — сказал Герман.
На улице Атце встретил жену Отто Эльснера — она несла авоську с картофелем.
— Давайте, фрау Эльснер, я понесу!
Когда фрау Эльснер отпирала ключом дверь, Атце сказал:
— Я донесу вам до кухни!
Через открытую дверь спальни он увидел Отто в постели. Раненый не спал.
Рядом с ним сидел Вилли.
Атце удивился. Он подошёл к кровати.
— Что с тобой, Отто? Заболел?
— Да вот утром ногу вывихнул, — сказал раненый. Ну и лёг, чтобы её не растревожить. Как безработный я могу себе такое позволить. Что я прозеваю?
— Это ты правильно. А вот послушай-ка, что у нас на заводе случилось!
Вилли навострил уши. Но страх его сменился радостью, когда Атце начал рассказывать. Атце закончил так:
— В общем, здорово мы этим типам нос натянули. То-то было весело! Хотел бы я только знать, кому мне сказать спасибо за развлечение. Я с удовольствием пожал бы ему руку и даже заплатил марку.
Вилли не мог больше сдерживаться.
— Тогда пожмите руку мне! — выпалил он. — А марку можете оставить себе.
— Что? Как? Ты?
Атце с удивлением смотрел на Вилли. Потом он перевёл взгляд на Отто Эльснера. Он поглядел на ноги раненого, обозначившиеся под одеялом. Лицо его стало вдруг серьёзным и участливым. Он начал догадываться.
— Понимаю, — сказал он. — Вчера они устроили тебе хорошую жизнь, собаки. — Он потрепал Вилли за ухо: — А теперь расскажи-ка, сорванец!
И Вилли стал рассказывать.
Когда он закончил рассказ, все молчали. Мать крикнула из кухни:
— Сейчас будем ужинать!
Атце пристально глядел на мальчика.
— Я боялся, что отец умрёт, — сказал Вилли, и глаза его наполнились слезами. — Я не хотел, чтобы его забрали! Я и подумал: уж Атце-то сумеет вывернуться! Да и к тому же его ведь там не было, на демонстрации!
Тогда Атце встал и обнял Вилли за плечи.
Он протянул руку Отто Эльснеру.
— Да, вчера меня там не было, Отто.
Оба долго смотрели друг другу в глаза.
Потом Атце сказал:
— Я сейчас пойду на завод!
Вскоре после этого рабочие завода «Оренштейн и компания» вышли из здания. Мощная волна протеста прокатилась по Берлину:
«Долой фашизм!»
В тот день, когда берлинские рабочие хоронили своих убитых товарищей и несли тридцать три гроба, Атце Мюллер, Вилли и Элли тоже шли в траурной процессии. Дети бросали цветы на катафалки.
Вместе со своим другом, вместе со всей толпой они пели похоронный гимн рабочих:
Вы жертвою пали в борьбе роковой…
Отцу пришлось ещё с неделю пролежать в постели. Атце принёс ему с завода большой пакет и цветы от рабочих.