Да ночь простоять... - Михаил Поляков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не удерёт, Джон! «СуперХорнеты» летают быстрее. Они уже сбросили две малышки по ходу лодки русских…, - приговорил лодку опытный моряк.
На «Марсе» распознали и раскол корпуса «Мемфиса», и бесполезные потуги «Толедо», и прощальное выступление «Костромы». За «Мемфис» и «Толедо» порадовались — заслуженные награды нашли своих «героев». А то, что в центре управления изменилась атмосфера после гибели последней «Барракуды», можно было почувствовать и без приборов. Команды отдавались короче, злее, отсутствовали лишние разговоры. Слаженный экипаж объединился сейчас одной мыслью, порывом, желанием — хотел отомстить — жестоко, безжалостно и добротно, так, чтоб даже на тряпки для мытья палубы нельзя было собрать то, что останется от надводного боевого порядка американцев. О том, что «Чапаеву» удалось спасти экипаж в ВСК на «Марсе» не знали.
— Вода им пухом, — тихо сказал, ни к кому не обращаясь, капитан второго ранга Сергей Иванович Бережной — командир «Марса». Тишина на центральном давала свой подводный салют подвигу Костромы и её экипажа.
— Ну что, господа офицеры, удивим адмирала Джорджича? — командиров вражеских АУГ и авианосцев принято знать поимённо, а личное дело изучать наизусть во избежание недооценки последнего в боевой обстановке. Адмирал был потомственным моряком, каждый день обегал свой авианосец не менее десяти раз и гонял команду до седьмого пота, тренируя её на бесконечных и неожиданных вводных.
— Вы отработаете у меня все бабки, которые вкладывает в вас государство, — любил приговаривать молодой адмирал, щекоча свои амбиции, — А кто недоволен — за борт! — и ведь янки — моряки прыгали! Сами, с высоты авианосного стола для полётов. Лишь бы списали на берег от ненормального в их понимании начальника. Зато на «Энтерпрайзе» царил морской порядок, железная дисциплина и прекрасная выучка среди личного состава команды.
— Ищите, их! Ищите! Окружить группу радиобуями. Стоп машина. Лечь в дрейф! Слушать дно! Я не верю, что эта кастрюля, этот русский чайник сделал это всё один. Держать в воздухе ударную группу. Фрегату — движение по кругу на малошумном ходу в радиусе мили вокруг «красавчика»! — красавчиком он называл свой авианосец — самый большой в мире, — Тому, кто найдёт лодку — годовой оклад, внеочередное звание на ступень выше и «Пурпурное сердце»! За работу парни! У нас сотня самолётов, три корабля, чистый воздух, полно света, мы на поверхности, а они там одни, в темноте, дышат своими испарениями и боятся нас больших и сильных. Найдите мне их и намочите их комбинезоны в воде, которая по праву наша…, -подбадривал своих подчинённых адмирал, — Роджер — все спасательно-поисковые группы в воздух, — тише добавил он, чтоб не травмировать своих подчинённых знанием о поражениях и потерях. Умный был командир, матёрый и ушлый. А иначе в Адмиралы не прорвёшься. Американские вертолёты пошли над морем, выискивая своих моряков в месте подрыва крейсера и «контузии» невезучего фрегата. Искать остатки экипажей «Мемфиса» и «Толедо» было бесполезно.
Итого: одна полноценная подлодка и капсула ВСК, противостояли: авианосцу, сотне самолётов, вертолётам, целому фрегату, недобитому эсминцу и судну обеспечения в море между берегами Израиля, Египта и Греции.
— Что скажете старший помощник? На кону наша жизнь. Давайте Харви без этикета.
— Что сказать, сэр, — не удержался от давней привычки старпом, — это конечно невозможно, но я бы залез нам под брюхо и тихо сидел до тех пор, пока у боевых самолётов не закончится горючее. А ещё, — воспользовался предоставленной свободой офицер, — я бы утопил «Арли Бёрк», который кружит вокруг «красавчика», добил эсминец и пустил на дно «Сапплай» прямо из-под нашего носа или кормы. Странно, что русские до сих пор этого не сделали.
— Типун вам на язык Харви, — только и успел сказать Джорджич и тут же замолк.
— Фиксирую, открытие люков и «Пуск» торпед из-под корпуса авианосца, направление на «Арли Бёрк», скорость — пятьсот миль в час, расстояние до цели две мили, вероятный контакт через пять секунд! — доклад заставил всех в рубке «влипнуть» взглядами в окна. Справа к громаде основного корабля подходил на указанную дистанцию «Арли Бёрк». Вращал антенными решетками, водил стволами Бофорсов и мультиганов, — Четыре, три, две, одна, — бинго, — закончил отсчёт докладывающий офицер, склонившись над своим экраном. От модернизированного «Шквала» не убежишь, скорости реакции не хватит. А на таком коротком расстоянии у фрегата не было ни единой возможности спастись от двух подводных кавитационных ракет выпущенных по нему в упор из прочного корпуса русского атамохода. В огромном шаре двух взрывов и поднятой ими над поверхностью воде корабль исчез, чтобы рухнуть на дно моря, своими обломками, пронизав воду останками.
— Бич! — прокомментировал голливудский вид подрыва своего фрегата Джорджич. На ЦП молчали все. Внимание старпома переключилось на недобитый эсминец. Он угадал. Ещё один Шквал пронесся, вычертив белый след под водой и в упор, добил эсминец, безвольно покачивавшийся до этого на волнах.
— «Сапплай»! — только и вырвалось у адмирала. Корабль комплексного снабжения шёл позади авианосца в трёх милях и по инерции накатывался на плавающий аэродром, хотел обойти его слева, не спешил, замедлял ход для постановки в дрейф.
— Адмирал! Передача! По глубоководной связи! Русская лодка. Просит вас на связь, — оперативный офицер группы радиоэлектронного противодействия и разведки жестом показывал на беспроводной телефонный аппарат, закреплённый возле вращающегося кресла адмирала. У Джоджича вспотели ладони от осмысления информации полученной в это мгновение. Это ж, какая наглость! Все в рубке откровенно любопытно уставились на адмирала, но отловив на его лице выражение ярости, тут же отвернулись к своим рабочим столам, мониторам и щиткам. Как будто разговор с командиром русской подводной лодки для них дело обыденное, надоевшее и привычное.
— Передайте на «Сапллай» — пусть идёт к нам на сближение! Немедленно! Быстро! Как на погрузку! — резко приказал Джорджич и поднял трубку, — Аллё, с кем имею честь? — высокомерно спросил он, расставляя в разговоре исходные позиции и прощупывая словесным выпадом своего противника.
— Командир субмарины, которая может утопить ваш транспорт, уважаемый адмирал Джорджич!
— А имя у вас есть?
— Есть, капитан Бережков, устраивает?
— Чего вы хотите? Сдавайтесь, у вас нет шансов. Мы потопим вас через пару минут. У меня сотня самолётов. Я обещаю вам почётный плен и хорошие условия содержания. Даю пять минут на размышление.
— Спасибо, адмирал! Немедленно начинайте и посадите все самолёты на борт. Уложите «Сапплай» в дрейф. Даю десять секунд на размышление и пять минут на выполнение. А иначе, можете сделать прощальный снимок на память вашего «Поставщика». Надеюсь, у вас есть сотовый с хорошей камерой и разрешением?
— Самолёты сажать не буду. «Сапплай» поставлю в дрейф, этого достаточно для продолжения переговоров. По рукам?
— Похоже, вы меня не поняли адмирал. Начинайте посадку. И остановите «Сапплай» немедленно. Это ультиматум.
— Это невозможно.
— Похоже, вы затягиваете время. Я сожелею, адмирал. Торпедные аппараты пятый и шестой… Пли! — услышал Джорджич команду, отданную Бережковым и автоматически переведённую сетевым компьютером «Иджиса» на английский. Тут же отозвался акустик с боевого поста ГАК.
— Система фиксирует открытие люков торпедных аппаратов! Залп двух торпед в сторону судна обеспечения! Скорость пятьсот миль! Дистанция до цели три мили время до контакта пятьдесят пять секунд. Веду обратный отсчёт, — цифры произнесённые акустиком звучали чёрной мелодией похорон для последнего судна сопровождения авианосца.
— Соедините меня с капитаном русских, — угрюмо процедил адмирал, наблюдая сквозь задние бронестёкла кругового обзора боевой рубки управления, агонию своего оставшегося судна в кильватерном следе авианосца.
— Русские не отвечают, сэр.
— Что они там делают?
— Командир он в дрейфе, окружает авианосец сбрасываемыми радиогидроакустическими буями. Посадки самолётов на палубу не фиксирую. Идёт активный радиообмен над поверхностью моря.
— Не сдался, значит, адмирал. Ну, бог ему в помощь, уважаемому, а мы по своему распорядку. Внимание всем! Ждём указанное время, — минуты тянулись медленно и но всему бывает конец. Закончилимсь и эти мгновения отведённые на ответ по ультиматуму.
— Время вышло командир, они нас за идиотов держат. Вертолёты поднимают.
— Уходим на малошумном в холодную воду. Боцман — дифферент на нос — глубина восемьсот. Курс девяносто. БЧ-3, что с Граниками?