Да ночь простоять... - Михаил Поляков

Старенькая Атомная Подводная Лодка «Кострома»- Б-276, в миру «Краб» советской ещё постройки, вышла из своего логова месяц назад и затерялась, пройдя подводный противолодочный редут системы «СОСУС» перекрывающей в основном районы развертывания наших ПЛ на Севере (рубеж Нордкап-Медвежий). Пропала не одна, почти вслед за ней из Ара-Губа вышли в море и нырнули ещё пять лодок из этой же кровожадной барракудной серии стальных и титановых рыб. У северо-западных берегов Европы никто даже не почесался, а на волю мирового океана вырвалась стая с общим залпом способным стереть половину Америки. Кострома не зря шла первой в караване почти одной подводных дивизий. У неё, у единственной из всех лодок, на рубке бывшей К-276, гордо красовалась нарисованная цифра — единица, обрамлённая яркой пятиконечной звездой. Именно так отмечали счёт своих побед наши подводники в годы Великой Отечественной войны. 11 февраля 1992 года, не сделав ни одного выстрела или пуска «Краб» практически привёл в полную негодность семитысячетонную американскую атомную подводную лодку «Баттон Руж», которую списали, оценив повреждения как невосполнимые. У «Краба» же, как в анекдоте, оказалась повреждённой рубка, усиленная для проламывания льда при всплытии в Северном Ледовитом океане.

Американцам не было кого опасаться. Однако в автономке матросы в гальюне повесили плакатик…: «Ничего хорошего из вас здесь не выйдет!», — кто — то дописал ниже, коряво намекая на универсальность предметов на подлодке и их использование против супостата: «Для них…»

Не верили пиндосы, что после развала Союза немытая, отсталая, нищая Россия посмеет поиграть одрябшими мускулами Военно-Морского, покалеченного перетрясками, междуусобицами и глупостями времени перемен — Флота Федерации. А они посмели, старые, несгибаемые центурионы канувшей в вечность империи СССР. Надоело им за отчизну обижаться, а тут такой шанс выпал напоследок показать себя перед молодыми подводниками и сто раз заслуженной пенсией. Да и янкесам напомнить не мешало бы, как мы под их днищами ходили незамеченными.

«Бог его знает, что эти медведи у себя понастроили за эти двадцать с лишним лет. Подойдут, перископ даже не поднимут, как в прошлый раз, пукнут тихонько — и нет АУГ стоимостью в несколько триллионов зелёных денег» — наверное, думали моряки и капитаны янкесов. Коварство, выучка, смекалка и самоотверженность экипажей русских субмарин вполне компенсировали отсутствие финансирования, старость и необходимость ремонта поизносившихся механизмов.

Авианосец, предусмотрительно окружённый крейсерами, эсминцами, фрегатами и судном обеспечения мерно и важно «пылил» вдоль Средиземноморского разлома, в направлении к Гибралтару, находясь на траверзе Бенгази. Вторая АУГ важно барражировала около берегов Ливана и Израиля, демонстрируя своё присутствие и мощь. Семь российских подводных лодок сопровождали походные ордера двух армад. На каждую, как бы, по три наших старых атомохода проекта 945А и одна новенькая лодка проекта 945Б. Командир последней субмарины жаждал, прежде всего, признания и переименования своего корабля. Предварительно присвоенное подлодке имя «Марс» существенно отличало ей от «Новгорода», «Костромы» и «Пскова». Соответственно бывших зубатки, краба и окуня. И хотя её родственники имели большой авторитет и даже две победы над кораблями флота США, но всё же они значительно отставали от неё по вооружению, аппаратному обеспечению и шумности. И если даже эти, устаревшие аппараты, почти невозможно было обнаружить американцам, то ещё более современный, по сравнению с ними «Марс», как молодой жеребец бил копытами обеих винтов малого хода в желании показать себя. Старички знали точно — это последний выход. Машины изношены, нуждаются в ремонте. «Рыбы» в строю флота более двадцати лет. Однако ходят. И как ходят — бесшумно, незаметно и от этого страшно. А ведь у них ещё и вооружение есть. Но «Марс» «стоял» пока в сторонке, писал образы кораблей, засекал подлодки противника и «фотографировал». Выявлял работу, частоты и методы ведения подводной и надводной разведки американской аппаратуры. Проверяли наши моряки свои возможности, соответствие реальной дальности обнаружения с заявленной при настоящем противодействии противолодочных средств авианосной ударной группировки. «Марс» следил и за своими коллегами. Но, несмотря на свою технологическою продвинутость, боевые системы К-676 периодически терял «старичков» в омуте внутреннего моря Атлантического океана. Отправляли РДП, принимали квитанции, ныряли, подвсплывали, учебно расстреливали корабли АУГ проходящие мимо на большей скорости и шуме винтов и агрегатов. В общем работали и тут… радио. И не простое.

Видимо, сообщение о ядерном нападении мы и американцы получили почти одновременно. Вид сверху был бы наиболее удобным, но этим могли похвастаться только наши противники. Они начали буквально выбрасывать свои самолёты в небо, над авианосцем насыщая его ревущими «Хорнетами» и мерно гудящими самолётами ДРЛО Хокай и ПЛО «Орион». На палубе шёл активный прогрев движков противолодочных вертолётов. Мы тоже не теряли времени даром. Но чем раньше уйдёт подводу авианосец, тем меньше его «птиц» будут потрошить потом воду, прошивая противолодочными бомбами, торпедами, минами, буями и ракетами.

— Каштан отключить! Связь по телефонам! Тишина в отсеках!

— БЧ-3 готовность торпедных аппаратов? — только два дежурных торпедных аппарата постоянно заряжены у лодки ракето-торпедами или торпедами. С двух из восьми ТА по походному порядку АУГ можно было и не дёргаться. Только вот дикий, многоцелевой «Лос Анжелос», охотник за нами, которому по уму идти впереди конвоя, в сотне миль от головного кораблика и отслеживать нас, сдуру оказался совсем рядом. И видимо получил тоже радио, что и мы. И вместо того, чтоб притихнуть и вслушаться в окружающее водоглубинное окружение он начал набирать скорость и попытался оторваться от конвоя, двигаясь вперёд и влево на глубине сотни метров. То есть прямо на «Кострому».

— Два готовы на залп! Первый «Гранат» со спецчастью! Второй — «Шквал», с обычной БЧ! — захлёбываясь воздухом, доложил по телефону из торпедного отсека командир минновзрывной части о состоянии дел, — Остальные заряжаем по предварительному раскладу нападения на «корыто», — презрительно обозвал древней стиральной машиной авианосец США капитан-лейтенант на другом конце провода. В динамике телефона прижатого к уху командира слышался отчётливый, но приглушённый низкий лязг, тихий грохот и вполне разбираемое шипение мата торпедистов, заряжающих аппараты по боевому расписанию атаки АУГ.

— Акустик, — весомо сказал командир лодки в телефон, щёлкнув и переключившись тумблерами, — Дальность до цели и пеленг — каждые три секунды, — гидроакустическая группа напряжённо замерла на своих местах, выдавая информацию на боевой информационный центр лодки.

— Четырнадцать миль, тринадцать шестьсот, тринадцать триста, тринадцать — Захват! Двенадцать пятьсот! Двенадцать триста! Есть удержание! Двенадцать! Загрузка БИУС! Торпеда готова к запуску! — доложил боевой информационный пост, но командир тянул, тянул с выстрелом. Он давал возможность дозарядить остальные аппараты своим морякам из БЧ-3. А ещё он подпускал армаду АУГ ближе, ближе и ещё ближе к себе на дистанцию стопроцентного поражения залпом из восьми ТАушек.

— Десять, девять…. - вёла обратный отсчёт гидроакустическая группа, наша подлодка висела чуть движимая вперёд, и удерживаемая в таком положении только искусством боцмана, — Восемь…

— Боцман, механик! После взрыва торпеды малый вперёд! Курс триста! — продолжал строить план атаки капитан АПЛ, — БИЦ загрузить данные по авианосцу в два «Граната» со спецчастью, остальные — на корабли эскорта. БЧ-3 — товсь на перезарядку, два торпедами, два крылышками, два «гранатами», один Шквалом, один УГСТ.

— Есть, БЧ-3, - подтвердили из отсека, — Принято — механик! — донеслось по связи из БЧ-5, - Понял — готов, — раздался рядом голос боцмана. На всём корабле офицеры, мичманы и матросы одевали на себе ДэАшки, проверяли их работоспособность, окидывали взглядом металлическое хозяйство: «Всё ли — по-боевому?» Напряжённое ожидание первого действия росло в экипаже замкнутом в двух титановых корпусах с каждой секундой.

— Семь, шесть пятьсот, шесть, — почти сразу прозвучала команда разрешения, — Первый торпедный аппарат — Залп! Одна торпеда — одна цель! — и шёпотом, в уме, и про себя: «Вот вам! За «Курск» суки! И ничего личного, как там у вас в кино говорят!», — Дальность до авианосца?

— Десять, — коротко доложили с поста боевого управления.

— До кораблей эскорта?

— Шесть. Шесть триста. Семь. Семь пятьсот. Восемь. Восемь семьсот.

— Второй аппарат — Залп! Боцман внимание на рулях! — неслышно открылись люки труб выходных отверстий.