РЯВанш! - Дмитрий Никитин

           Самолет Ивановича и Коршунова был последним, вернувшимся из разведки. Два "лебедя" прилетели раньше, ничего не обнаружив; четвертый аэроплан, посланный в восточный сектор, пропал без вести. Дожидаться или искать его не было уже времени. Эскадра разом очнулась от сонного состояния, всех охватила лихорадочная деятельность. Наибольшую активность развил сам командующий. Куда только делась ставшая привычной в последние два дня хандра! Колчак отдавал последние распоряжения о подготовке к бою. Вражеская эскадра совсем рядом! Нужно немедленно идти на перехват, тем более что противник, очевидно, тоже уже знает о близости русского флота. Адмирал вызвал к себе Ивановича и Коршунова и лично побеседовал с ними, расспрашивая о состоянии японских кораблей.

           - Всё, теперь не уйдут! - удовлетворенно хмыкнул адмирал.

           Если честно, Колчак был слегка разочарован. Ждал-то он встречи с современными линейными крейсерами, а тут - устаревшие недодредноуты. Хотя, странно, конечно, зачем это японцы вывели в море такую кучу старья? Для погони за "Рюриком", "Россией" и "Громобоем", если уж японцам стало жаль парочки "конг", вполне хватило бы броненосных крейсеров - "Курамы", "Икомы", "Ибуки". Для чего японцам еще понадобилась такая большая эскадра? Может, хотят передвинуть старые линкоры для обороны западного японского побережья? Опасаются, что мы будем отбивать Сахалин или продвигаться в Корею? Ничего, теперь японским планам уже не сбыться, а уничтожение даже устаревшего вражеского флота будет стоить немалого. Вот Рожественского дл сих пор ругают, что уничтожил при Цусиме хотя бы старые японские корабли, которые встретились ему раньше.

           Итак, бой! На мачтах флагманского "Афона" взвились сигнальные флажки: "Японская эскадра обнаружена! Приказываю догнать и уничтожить врага! Адмирал Колчак"

           Вице-адмирал Бахирев недовольно щурился, вглядываясь в растянувшуюся эскадру. Идущие слева от его "Измаила" линейные корабли, выбрасывая из труб толстые столбы иссиня-черного дыма, но не могли разогнаться больше 20 узлов. В бинокль было хорошо видно, как зарывается в воду до носовой башни флагман балтийских линкоров "Петропавловск". Не лучше обстояли дела и у черноморских дредноутов.

           Бахирев тяжело вздохнул, достал из кармана кителя флажку с коньяком. Он не верил в легкую победу над японцами. И вообще не ждал ничего хорошего от этого похода. Наверное, от этого внутреннего беспокойства в последнее время адмирала мучили по ночам кошмары, так похожие на те сны, которые, как говорили, постоянно снились командующему эскадрой. Как и Колчак, Бахирев видел собственную смерть, только его расстреливали не босяки у проруби, а в подвале какие-то чухонцы в кожаных шоферских тужурках.

           Нервы всё, нервы от невеселых дум. Может, Бахирев просто банально завидует более молодому и более успешному Колчаку. Шутка ли, получил каперанга перед прошлой войной, а через два года стал контр-адмиралом, еще через два месяца он уже вице-адмирал. Ну а ныне полный адмирал и командующий самой сильной в истории русского флота эскадрой. Самому Бахиреву, впрочем, тоже ведь, грех жаловаться. Германскую войну начал командиром крейсера "Рюрик", потом стал во главе бригады броненосных балтийских крейсеров, затем бригады дредноутов. Осенью семнадцатого года в сражении у Моозунда разменял броненосец "Славу" на германский дредноут "Рейнланд", не дал немцам прорваться в Финский залив через завесу минных полей. Но как же далеко подвигам Бахирева до славы Колчака-Босфорского! Поэтому, когда решался вопрос о командующем Тихоокеанской эскадрой, сомнений не было. Ну а с Бахирева хватит новейших сверхдредноутов, еще толком не введенных в строй.

           По-настоящему Бахирев завидовал другому. Колчаковской решимости, бесшабашной смелости, способности быть "человеком вне рамок". Если бы у Бахирева в ту войну была бы возможность направлять свои дредноуты, куда он не захочет, а не запрашивать на выход море дозволения от самого императорского величества. Хотя, кого он обманывает... Дело всё лично в нем. В пятнадцатом году, они оба ходили в рейд к Данцигу, на минные постановки. Бахирев тогда командовал отрядом крейсеров, Колчак - эсминцев. Когда их обнаружили германские подлодки, Бахирев немедленно повернул назад, а вот Колчак довел дело до конца, выставил мины, хотя рисковал погубить корабли. Но не слишком ли рискует адмирал сейчас? Что сойдет с рук раз или два, не пройдет на третий. А ведь ставка сейчас так велика.

           Подозрительно, почему японцы, отправившись на перехват отряда Старка у Сахалина, оказались через четыре дня не у Сахалина, а куда как южнее? Что они делали все эти дни? Успели сходить на север и вернуться после безуспешного поиска? Тогда почему так скоро? А может, получили всё же сведения о главных русских силах и теперь спешат уйти в Сасебо? Но ведь, если о выходе нашей эскадры известно, то следует ожидать встречи со всем японским флотом. А ведь здесь, у своих берегов, японцы смогут ввести в дело и малые миноносцы, нивелируя наше превосходство в больших эсминцах.

           С "Измаилом" поравнялся "Афон", под флагом командующего эскадрой. В кильватере за ним, как привязанный, шел "Трапезунд". Бахирев поморщился. Два этих корабля, не раз появлявшиеся в прошлую войну на фотографиях в русских газетах, вызывали своим видом не самые хорошие чувства. Что и говорить, много попортил крови на Черном море "Гебен" на пару с "Бреслау". Как это Колчак не боится, что кто-то из черноморских комендоров не положит по старой памяти снаряд в узнаваемый силуэт его флагмана...

           Вице-адмиралу принесли текст радиограммы. Колчак приказывал дать полный ход и идти с линейными крейсерами вперед, без тихоходных линкоров. Какое безрассудство! Эскадра так и так нагонит японцев, ход у "Сетцу" меньше чем даже у черноморских линкоров.

           - Считаю разделение эскадры до соприкосновения с противником преждевременным, - продиктовал Бахирев текст ответной радиограммы.

           Через пять минут на "Афоне" поднялись флажки сигнальной передачи. Бахирев взял бинокль и стал сам разбирать. В лицо жарко бросилась кровь:

           - "Адмиралу Бахиреву! Не трусить! Адмирал Колчак"

           Так оскорбить перед всей эскадрой! Бахирев оглянулся. Офицеры на мостике "Измаила" застыли с окаменевшими лицами. Что позволяет себе этот выскочка! Никто, никто не смеет обвинять Бахирева в трусости! Да, он слышал, что его называли слишком спокойным, слишком рассудительным, но никто не мог усомниться в его личной храбрости. Не он ли ходил в дальние рейды и минные поставки у немецких берегов, когда весь остальной Балтфлот самозакрылся в Финском заливе, не он ли дрался на "Рюрике" с германскими броненосными крейсерами... Ну что же, после похода он еще поговорит с Колчаком. Или просто вышлет ему картель

           - Бригаде прибавить ход! - выдавил, наконец, Бахирев из горла с булькающим хрипом и спустился в каюту.

           В таящиеся глубоко в трюмах топки кораблей-гигантов щедро хлынула темная нефть, повышая давление в шеренгах паровых котлов. Палубы на "Измаиле", "Кинбурне", "Наварине", "Бородино" задрожали мелкой дрожью от участившихся оборотов гигантских турбин, бешено сверлящих за кормой воду чудовищными 4-метровыми винтами. Слева, не отставая, летел по волнам "Афон", прикрываемый с внешней стороны "Трапезундом" и дивизионом эсминцев. На правом траверсе заняли охранный порядок еще четыре эсминца во главе с крейсером "Адмирал Спиридов". Вперед выдвинулся 1-й крейсерский отряд контр-адмирала Порембского - три легких крейсера и двенадцать миноносцев, разошедшиеся в дозорные завесы. Остальная часть эскадры - семь устаревших дредноутов, шесть крейсеров и двадцать эсминцев - остались позади, даже не пытаясь угнаться за рвущимся в бой Колчаком.

           Вице-адмирал Кантаро Сузуки внимательно изучал доклады воздушной разведки. Итак, русские действительно привели на юг Японского моря практически весь свой флот. Это была хорошая новость. Плохая новость была в том, что с теми силами, которые были у Сузуки, он совершенно не мог рассчитывать на победу. В настоящее время 3-й флот, которым он командовал, состоял из 3-й и 4-й эскадр линкоров, 3-й эскадры линейных крейсеров и 4-й минной флотилии. Всего один дредноут, четыре броненосца, три броненосных и три легких крейсера, двенадцать эсминцев. Это был тот флот, который Япония построила после первой войны с Россией - многобашенные линкоры, тяжеловооруженные крейсера, облепленные 3-дюймовыми пушками миноносцы. Такой флот был бы непобедим, продолжайся и дальше эпоха броненосцев. Но в мире начали десятками строить всё более мощные дредноуты, Япония тоже включилась в дредноутную гонку, но ее прежние корабли стали устаревшими. Место им отныне было только во флоте обороны побережья, поскольку в современном морском сражении додредноуты обречены на поражение, как раньше деревянные парусники не выдержали бы схватки с броненосными пароходофрегатами.