Пепел перемен, Том 4: Ни богов, ни королей - Илья Витальевич Карпов

— Ещё как, — ответил Таринор, не сводя глаз с усыпанного звёздами неба. — Не думал, что обозные девицы обсуждают командиров.

— Только тех, кто этого заслуживает. О человеке можно многое сказать по его глазам, а у сира Гильяма они пустые, бесцветные, будто рыбьи. Впрочем, дела говорят о нём больше.

— Он тоже у вас бывает?

— К счастью, нечасто. Говорят, страдание на девичьем лице ему по нраву больше, чем самые нежные ласки. Беттина рассказывала… Когда была с ним, он ударил её в живот, да так, что перехватило дыхание и брызнули слёзы.

— Ублюдок… — сорвалось с губ Таринора.

— Есть мужчины, которые охотнее управляются с мечом, чем с женщиной, — вздохнула девушка.

Отхлебнув вина, она неожиданно спросила:

— А у твоего меча имя есть?

— С чего бы ему быть?

— Многие называют свои мечи — и рыцари, и солдаты. Говорят, так клинок становится ближе к хозяину, не подведёт в бою.

— Крысиной роте дают слишком дрянное оружие, чтобы давать ему имя. Да и какой смысл? Я простой солдат. Завтра меня могут зарубить, пронзить или затоптать, и меч снова останется безымянным.

— А если станешь героем? Тогда тебе точно придётся дать мечу имя.

— Ага. Вон под Лейдераном осталось целое поле героев, с обеих сторон.

— Но представь… Ты переживёшь все грядущие битвы, получишь награду из рук короля…

— И женюсь на принцессе, — усмехнулся Таринор, выхватив бутылку из рук девушки. — Много ты знаешь о героях и их мечах.

— Да уж немало, — взгляд девушки стал лукавым. — До войны я служила помощницей переписчика книг в Эрбере.

— Из книжницы в маркитантки? Помотало тебя, конечно.

— Я сирота, бесприданница. А платят здесь больше, — обиженно ответила она, — вот только поговорить не с кем. Я столько историй знаю, но всем на них плевать…

— Ладно, ладно, послушаю. Только не обижайся, если задремлю…

И словоохотливая девушка с упоением принялась рассказывать, кажется, обо всём, что вышло из-под пера в её изящных пальчиках. Она поведала о Разрубающем пламя, оружии полулегендарного Рейнара Могучего, которым он по легенде остановил огненное дыхание дракона Нагдареона, а после сразил его. Об Убийце Гигантов, мече сира Рисвена Хоула по прозвищу «Полугном».

— Боги обделили сира Рисвена ростом, — хихикнула она, — но даровали могучую силу, потому он, как говорят, не проиграл ни одного поединка. И все, кто недооценил низкорослого рыцаря, и посмели бросить ему вызов, получили горький урок. А ещё говорят, что он был настоящей грозой девиц Предгорья и Хартланда. Маленькое дерево растёт в корень…

Таринор, пытался слушать, но вино и усталость делали своё дело, и он незаметно провалился в сон. Когда он вдруг очнулся от случайного тычка локтем, девушка говорила о клинке Горькая победа и его владельце, сире Альвеоне Скорбимом.

Именно этим мечом, как говорят, дарованным самим Сильмаретом, сир Альвеон пронзил чёрное сердце Моршада, великого некроманта былых лет. Эту историю Таринор запомнил лучше всех, потому что имя своё клинок получил только после смерти владельца, который посмертно получил и рыцарский титул, и прозвание. Когда некогда безвестный воин убил могущественнейшего некроманта всех времён, в прах рассыпался и он сам, и его противник.

От Моршада ничего не осталось, а там, где стоял Альвеон, лежал лишь его меч. Клинок получил имя Горькая победа и хранился в Хельмгарде. Потом меч увезли в Риген, а там его то ли похитили, то ли переплавили.

— Везде у этих имперцев порядок, да только не там, где это действительно нужно, — грустно заключила девушка. — Эта история моя любимая. А тебе как? Ты ведь не спишь?..

Таринор не помнил, что именно ответил тогда. Наверняка, измотанный разум не сумел тогда придумать ничего внятного. Но именно эта история сейчас отчётливо вспомнилась ему. Сир Альвеон Скорбный действительно заслужил доброе имя не только себе, но и своему оружию. Сумеет ли и он совершить нечто подобное? Впрочем, какой толк думать об этом сейчас?

Ночная тишина как ничто другое наполняла веки тяжестью, а тело приятной мягкостью. Устроившись поудобнее, наёмник заснул. Он прошёл долгий путь, но завтра ему предстояло важное дело, чтобы этот путь не оказался напрасным.

* * *

Проснулся Таринор внезапно. Будто что-то кольнуло его разум иголкой и заставило подскочить. Вокруг не было не только братьев, но даже деревьев и травы. Да что там, он сам не лежал, а сидел в комнате, сильно напоминающей покои в замке. Он оглянулся. Окружали его каменные стены с ровно горящими огоньками свечей, причём дверного проёма в них он не видел, как и ничего другого в комнате. Дурной сон? Как-то ему случилось собрать не те грибы и сварить с ними похлёбку. Эффект был схожий, только при этом его ещё жутко прослабило. «Надеюсь, на сей раз я успею проснуться», — поёжился наёмник и ущипнул себя за руку.

Стены вокруг не пропали, а свечи горели всё так же ровно. Таринор с ужасом подумал, что его могли схватить и посадить в темницу. Он слышал о таких казнях для душителей, когда преступника связывают по рукам и ногам, кидают в плотно закрытую тесную камеру или же просто замуровывают, а на стенах горит множество ламп или факелов. В конце концов, в камере становится нечем дышать, и он мучительно умирает от удушья. Но страшные мысли прервало осознание того, что он не связан. Вот они руки, лежат на коленях, а вот и ноги. Совершенно свободные. Вот только ими не пошевелить, будто парализовало. Наёмник начал догадываться, в чём дело и решил проверить эту догадку.

— Асмигар! — крикнул он что есть силы, но из его рта не донеслось ни звука.

Становилось действительно не по себе.

— И вовсе незачем кричать, Таринор, — раздался знакомый голос. — Здесь я не властен, так что потерпи. Хозяин этого места опаздывает. Он ведь не может быть во всех местах своих владений одновременно.

В этот же самый момент свечи вокруг погасли, погрузив наёмника в непроглядную темноту. Длилось это совсем недолго, вскоре вокруг него возникло пространство, освещаемое лишь тысячами свечей, висящих спиралью на толстых каменных колоннах, ровные ряды которых бесконечно простирались во все стороны. Поначалу Таринору показалось, что с пламенем свечей что-то не так, но потом он пригляделся и понял: глаза его не обманывают. Оно действительно серого цвета.

В этот же момент наёмник заметил, что и его руки приобрели серо-белый оттенок, будто кто-то вытянул из них цвет. Наёмник поднял взгляд: потолка не было, как и стен. Вместо тоже зияла непроглядная тьма. Единственной осязаемой границей в этом пространстве оказался пол из чёрного камня, отполированный так, что отражал не хуже любого зеркала.

— Идём, — послышался голос Асмигара.

— Куда? — не понял наёмник.

— Куда-нибудь. Здесь не важно, куда идти. Но идти всё же лучше, чем стоять на месте.

Таринор лишь пожал плечами, с удовольствием убедившись, что теперь может двигаться, и медленно зашагал между колоннами. Если поначалу наёмник решил, что находится в огромном зале, стен которого просто не видит, то теперь совсем отбросил это предположение. Звуки шагов вместо того, чтобы разноситься эхом, глухо тонули в окружающей темноте. Вскоре из-за колонны, вышел и обладатель голоса, придерживая свою неизменную драную шляпу. Его одежда и кожа были так же бесцветны, лишь глаза с вертикальными кошачьими зрачками оставались пронзительно-жёлтыми.

— Удивлён? — спросил Асмигар.

От его широкой хитрой улыбки и лукавого прищура не осталось и следа. Бог-странник был явно обеспокоен.

— А сам как думаешь? Давно не виделись, я почти соскучился. И часто ты собираешься меня так выдёргивать?

— Я думал, в прошлый раз тебе понравилось. Не каждому смертному выпадает случай побывать в Серебряной тени.

— Но ведь тогда я умер, — смутился Таринор. — Разве то был не особый случай?

— Не особый, — коротко ответил на это Асмигар. — Селименора великодушно приняла тебя по моей просьбе. Нужно было разъяснить тебе всё, иначе, очнувшись в Грарстенне, ты бы просто свихнулся и тогда старый Эйвинд точно нарезал бы тебя на ремни.

— Тоже верно. А теперь мы где? Мрачное место. Кто тут хозяин?

— Смерть, — бросил бог-странник как бы невзначай.

Наёмник остановился и огляделся. Конца стройным рядам колонн видно не было. Асмигар же не думал сбавлять шаг.

— Что значит «смерть»? — Таринор догнал бога-странника. — Это какая-то загадка?

— Я похож на того, кто загадывает загадки? — возмутился Асмигар, но, немного помолчав, добавил: — Ладно, действительно похож. Это