Дама с фюрером на спине - Алексей Нарочный

В определённый момент дама с фюрером на спине стала очень внимательно смотреть на экран. Да где же он?.. Вот! На конференции один молодой немецкий корреспондент, чья очередь была спрашивать Алину Леонидовну, так испереживался от факта личного общения с самой Гисталиной, что разбил ноутбук (организаторы выдали их участникам, чтобы те печатали свои вопросы господучи). Сразу же стал нелепо кланяться, забыв про свой вопрос, рассыпаясь в извинениях и совсем потеряв лицо арийца. Она сказала тогда, чтобы его успокоить:

— Не стоит волноваться из-за мелочей. Я плачу, лишь когда разбивается сердце, но не ваза или ноут.

Референты и прочая свита повсюду бегали за Гисталиной, записывая её выражения, и она привыкла к этому. Однако к тому, что тысячи репортёров жадно ловят каждую букву, обронённую публицистом № 1 в ТУР, так же жадно, как жиды — бесплатную манну в пустыне или, следуя фабуле анекдота, бесплатный воздух при помощи трёхпудового носа, привыкнуть гораздо труднее.

— Марат Законник, независимый блоггер из Питера. Вы часто следите за новостями?

— Обычно новости следят за мной.

— Марина Гжижек, телеканал «3+2», Варшава. Согласно теории сна польских неонацфрейдистов, не те, кто уже умерли, во снах оживают, как это считалось ранее, но люди становятся мёртвыми на время, пока спят. Что вы думаете по поводу этого утверждения?

— Однобокий подход. Сон как творческий акт также оперирует не априорными категориями, а берёт инфу строго из событий дня. Так что тут имеет место амбивалентность. Эти процессы обоюдно детерминированы, сон вытекает из событий пережитого, явь обращается ко снам за помощью, советом и мыслями. А вы, значит, сами с телевидения? Повезло, что не из ТУР. У нас-то телевидение запрещено.

— У вас TV-hunters уничтожают телевизоры.

— Вы прекрасно осведомлены. Следующий!

Далее Алина Леонидовна из-за технической неполадки получила сигнал сразу с двух ноутбуков. Тогда она решила не выбирать кого-то одного, а ответить сразу и на вопрос о репрессиях, и на вопрос о музыке.

— Между сильным государством и идеальным государством есть большая разница. Наказаний без преступлений в ТУР, надеюсь, не так уж много — не больше, чем в иных странах. Без мотива не бывает ни преступления, ни песни. Какую музыку люблю? Разную, главное, чтобы это имело право именоваться музыкой.

— Джет Ци, интернет-газета «Верный Путь», Пекин. Вы верите в высшие силы?

— Веру придумали или глупые, или слабые люди. Неомавродианин силы — будь то высшие или низшие — использует, если они склонны оказывать ему помощь, а если им нет до него дела, то посылает их к чёртовой бабушке.

— Хасид Чурбанян, независимый блоггер-миллионщик. Господучи, можно ли утверждать, что не так уж всё утопично в вашем Рейхе? Не омрачает ли что-нибудь приготовления к торжествам по случаю грядущего в этом году государственного юбилея? Ведь наверняка ещё остались желающие, так сказать, выбить престол из-под тирана, несмотря на всю вашу активную работу, направленную в этом отношении на внутреннее несогласие с центральной линией ТП ТУР и лично вашими решениями.

— Нас эта проблема беспокоит не меньше других, и, разумеется, даже в Утопическом Рейхе не бывает всё безоблачно. Всегда найдётся пара-тройка уродов. Я делаю всё, что в моих силах, чтобы избавиться от недовольства и недовольных.

— Сэм Барлок, портал чикагского агентства новостей. Расскажите о своей книге «Камера обречённых».

— Жизнь — изначально тюрьма, ваше “death row” на известное число лет. Кто-то может вырваться из неё и создать свою собственную судьбу. Так, например, сделала я. Большинство обречено гнить заживо, даже при тоталосоцизме. Отсюда обывательская зависть и злоба. У ваших граждан психика искалечена рекламой, которая, в любом виде, запрещена в нашем Рейхе. У нас разрешена информация, а дорогие модели телефонов считаются позорными, поскольку, когда такие качества из области морали, как честь, верность слову, личная доблесть и самоотверженность служат ориентирами для личности, для корысти места остаётся не так уж много. Ну и немного фальшивой автобиографии, куда без неё?..

— Соломон Бронский, самый популярный блоггер Израиля. Из вашего государства уехали все евреи, так как мы знаем, чего вы хотите на самом деле. Это было понятно уже по вашей тату с лидером национал-социализма. На того, кто хочет нацизма, найдётся свой Советский Союз. Вы не думали об этом? Любой изм должен навсегда остаться лишь уроком для человечества, уроком из истории. Подобное слепое следование за лидером в наше время немыслимо.

— Советский Союз?.. Вряд ли. Уже нашёлся сплав тоталосоцизма.

— Артур Мрачнов, отдел новостей сайта «ТоталКонтакт». У вас есть механизмы психологической защиты от нежелательного общения?

— Одной лишь психологической защиты мало. Нужно психологическое нападение.

— Выключай, хорош! — зевая и потягиваясь, приказала господучи, и Вася послушно нажал кнопку «выкл.» на пульте. — Как порой неудобно на себя смотреть, ты бы знал!

— Ничего не поделаешь — образ… — понимающе кивнул Вася.

— А Соломона надо замочить!

— Задачу понял.

Далее господучи с Муссалиновым поехали с кортежем на бронированном «Туре» в Кунцево на дачу господучи. Там, за тройным забором под надёжной охраной, вне зоны досягаемости свиты и репортёров, обычно все фавориты и давали свою присягу вечного и верного служения идеалам тоталосоцизма, взамен получая мини-утопию — генитальный контакт со своим идеалом, то есть главой Рейха. По сложившейся традиции Алина Леонидовна сперва потренировалась с Васей, считая важным поддерживать себя в форме. Они поотрабатывали по «лапам» «Блиц-Зиг-Рот» и другие связки ТУР-до, и лишь потом она дала ему вдоволь полапать себя до утра.

5. Сон по Фрейду

Было за полночь. Маврошкин с Алиной ехали на метро от «Петровско-Разумовской» в «Релакс». В клубе должно было состояться ночное индустриально-киберготическое мероприятие из тех, что периодически там проходят и собирают народ со всей Москвы, шокирующий своим видом обывателей в метро и окрестных жителей на «Пролетарской». Снегирёва со своим спутником находились в пустом вагоне, если не считать нескольких молодых людей, один из которых сидел напротив Алины и проводил ловкие престидижитаторские манипуляции с монеткой. Несколько правее с пивом в руке ехал молодой россиянин, уже успевший, впрочем, заматереть в образе лихого алкобыдлана, и что-то пьяно втирал парню азиатской наружности.

Глядя на это, Алина широко улыбалась и делала негромкие комментарии для Маврошкина наподобие: «Сейчас он его отп*здит». Пропаливший это алкаш, оставив азиата в покое, подошёл к Снегирёвой с вопросом:

— Х*ли ты надо мной ржёшь?

Алина, то ли по привычке не ожидая от расиста подвоха, то ли просто из-за гула в метро не услышав предъявы, продолжала улыбаться. Зато сказанное хорошо расслышал Михаил. Поезд как раз только отъехал с «Менделеевской», и до «Чеховской» ещё было время подраться.

Снегирёва сидела слева от Маврошкина. Алконавт стоял перед ней. Вскочив, Миша сильно толкнул алкаша в грудь, одновременно проводя заднюю подножку, затем стал добивать противника, упавшего на сиденье рядом с парнем с монеткой, ударами левой в голову. Престидижитатор неуверенно бросил что-то вроде: «Ребят, ну что вы делаете?». После примерно пяти ударов Маврошкин переориентировался на захват правой ладонью области носа и рта, чтобы немного перекрыть кислород, левой же осуществлял контроль руки с опасной бутылкой «Жигулёвского», с которой быдлан так и не пожелал расстаться. Парень с монеткой к этому времени уже отсел подальше. После нескольких секунд удушья мужик под Мишей стал всем своим видом призывать последнего к благоразумию и просить о переговорах. Миша уже выпустил пар и подобрел. Он слез с алкаша, в то же время внимательно следя за так и не выпущенной им бутылкой. Между тем оппонент окровавленным ртом выдавил, что Миша молодец, и что сам избитый тоже так всегда поступает, когда с девушкой ходит. Это развеселило Михаила. Подсевшая Снегирёва предложила было вместе пойти бить чурок, однако поезд уже подъехал к «Чеховской». Миша сказал, что пора выходить. Алине, судя по выражению лица, выходить не хотелось, так как она ещё была во власти своей внезапной мысли о совместных противоправных действиях, но делать было нечего, и они, перейдя на «Пушкинскую», доехали до клуба без дальнейших происшествий.

«Релаксовский» охранник оказался знакомым, поэтому нож был с улыбкой передан Алиной на хранение, а не спрятан в бюстгальтер, как это бывало обычно в других клубах. Прослушав пару групп и проплясав до утра, Снегирёва и Михаил разъехались по домам. Точнее, Миша поехал домой, а Алина, конечно, к Ларисе.

Лара — хозяйка квартиры, где на тот момент обитали Варя и Алина — стала пить в последнее время больше обычного. И всё бы ничего, но дело в том, что она, напиваясь снова и снова, каждый раз создавала потенциальную угрозу самому́ существованию вписки на хате. Стоило лишь Алиночке с Варей отлучиться, Лариса могла уснуть, оставив включённым кран в ванной, или же, напротив, разжечь пожар мировой революции, забыв выключить плиту. Алина с Варей осознавали, что жить с Ларой под одной крышей становится всё опаснее с каждым днём. Хотя сама Алина тоже снова стала пить, но никогда не напивалась так сильно.