Я вас не помню... - Мойра Тарлинг

Мэгги заметила, что он смотрит на ее живот, на то место, в которое ударил ее ребенок то ли кулачком, то ли ножкой, но так сильно, что это было видно по колышущимся складкам ее белого платья.

– Это... – Дилан умолк и испуганно посмотрел на Мэгги. – Простите... я просто не думал... что когда-нибудь... – Тут он совсем запутался и умолк.

Мэгги едва удержалась от смеха. Такого ошеломленного выражения лица она ни у кого еще не видела.

– Да... это ребенок, – успокоила его Мэгги. – Он всегда особенно активен после того, как я поем что-нибудь. Я думаю, он так благодарит меня за свой ужин, – добавила она, улыбаясь.

– Он? – Дилан вопросительно посмотрел на нее. – Это мальчик?

– О, нет. Я не знаю. – Мэгги почувствовала, как краска заливает не только ее лицо, но и шею. – Иногда он настолько расшалится, словно в футбол играет, поэтому мне кажется, это мальчик. Но когда движения его тихие и не такие агрессивные, я думаю, что это девочка.

– Вам больно? Я имею в виду силу толчков. – Дилан, словно зачарованный, снова бросил взгляд на живот Мэгги.

– Нет, – с улыбкой успокоила его она. – Это очень странное чувство, порой даже невообразимо приятное, но иногда мешает.

– Это в самом деле удивительно, – произнес Дилан, и в его голосе было что-то похожее на благоговейный трепет. Это тронуло будущую мать.

После шока, когда Мэгги сообщила ему, что носит его ребенка, Дилан избегал всяких разговоров о ее беременности. Мэгги, однако, не могла винить его за это. Теперь же она стала замечать, как в его глазах появлялись то недоумение, то любопытство или даже удивление. Сейчас она, не раздумывая, взяла его руку и, не почувствовав сопротивления, прижала ее к своему животу в том месте, где, по ее мнению, могла находиться активная ножка ребенка.

Когда пальцы Дилана ощутили беспокойный толчок, сердце его испуганно екнуло, и он инстинктивно отдернул руку.

Встретив взгляд Мэгги, он увидел в нем боль и разочарование. Ее светло-карие глаза потемнели от обиды.

– Простите, – промолвил Дилан. – Я не ожидал... я просто испугался, только и всего. Можно... еще раз?

Мэгги кивнула, едва удерживаясь от слез.

Дилан снова положил ладонь на живот Мэгги, но на этот раз ощутил лишь ткань ее платья.

Разочарованный, Дилан хотел было отнять руку, но Мэгги жестом удержала его, и через мгновение он почувствовал несколько толчков, один за другим.

– Вот это да! – удивился Дилан. – Это просто чудо! И так бывает все время? – спросил он, глядя на Мэгги.

У Мэгги перехватило дыхание, когда она увидела подлинный интерес в его глазах, а ведь минуту назад он был просто безразличен. Прикосновение к руке Дилана вызвало забытые ощущения.

Теперь он вместе с ней переживает тот особый, великий момент перед рождением новой жизни и ощущает свою причастность к этому. Это уже слишком! Мэгги отступила назад.

– Простите, я должна найти фотографии, – сказала она, подавив возникшее волнение.

Не ожидая ответа, Мэгги осторожно обошла стол и, даже не взглянув на Дилана, покинула кухню.

Дилан, проводив ее взглядом, еще какое-то время стоял неподвижно, затем, тихонько чертыхнувшись, стал собирать со стола посуду. Заложив ее в машину, он снова вернулся мыслями к тем минутам, когда ощутил... толчки собственного ребенка.

Не раз после того, как сообщение Мэгги, подобно бомбе, разорвалось над его головой, Дилан испытывал чувство неловкости и беспокойства, даже, пожалуй, страха, затаившегося где-то в глубине его сознания.

Странно, но теперь он не сомневался в том, что Мэгги сказала правду – это его ребенок. Но ее недоверчивость и осторожность в разговорах с ним невольно настораживали Дилана и вынуждали гадать, что же между ними было.

Он решил полагаться на инстинкты, они немного уже ему помогли, но множество вопросов все еще требовали ответа, и ситуация создалась, по меньшей мере, деликатная.

Закрыв посудомойку, Дилан распахнул широкую дверь кухни и вышел на порог. Глубоко втягивая в себя воздух, он смотрел на ночное небо.

Только бы вспомнить! Неужели Мэгги права и он слишком торопит время, насилуя свою память?

– Вот альбом.

Дилан вернулся в кухню и увидел, как Мэгги кладет на стол небольшой альбом, тут же возвращаясь к домашним заботам.

– Хотите чаю? – спросила она, снимая с полки чайник и наполняя его водой из крана.

– Да, спасибо. – Дилан сел за стол и стал медленно листать альбом.

Стоя у мойки, Мэгги, чуть затаив дыхание, могла бросать незаметные, полные ожидания взгляды на Дилана, внимательно разглядывающего фотографии.

– Жених и невеста выглядят счастливыми, – прокомментировал он и стал перелистывать альбом сначала.

Мэгги напряглась.

– Они и были очень счастливы, – пробормотала она.

В памяти всплыло, как они с Диланом, стоя рядом, смотрели вслед отъезжающей машине, в которой отправлялись в свой медовый месяц новобрачные. Именно тогда Дилан усомнился в том, что этот брак будет долговечен.

Возмущенная Мэгги спросила, почему он не верит в браки, и получила в ответ странное объяснение: если человек верит в то, что его счастье зависит от кого-то другого, то он просто глупец. А затем Дилан добавил: «Брак это то, чего я постараюсь избежать».

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Мэгги не забыла язвительное замечание Дилана по поводу брака и его прощальные слова утром после их любовной ночи. Эти слова чересчур часто с горечью вспоминались ей, когда она узнала о своей беременности.

Свисток чайника прервал ее мысли. Мэгги заварила чай в изящном, из китайского фарфора, чайнике и поставила его на поднос.

– Эй, это уж позвольте мне, – воскликнул Дилан.

Мэгги не возражала, тронутая его заботливостью, подумав, что умение вести себя и явно выраженное рыцарство были теми чертами Дилана, которые так понравились ей когда-то.

Дилан, поставив поднос на стол, сел на прежнее место.

– Этот адвокат... – снова начал он разговор.

– Джеред, – подсказала ему имя своего друга Мэгги и принялась разливать чай.

– Да, да... Джеред, он дал мне понять, что моя тетушка и ваш отец совершили немало длительных поездок после свадьбы.

Мэгги опустилась на стул и пододвинула Дилану его чашку.

– Да, это так, – подтвердила она. – Вернувшись из свадебного путешествия, они вскоре купили небольшой фургон и считали его своим «домом», когда надолго уезжали. Они оба по-настоящему увлеклись поездками по стране.

Она вспомнила, как отец и Розмари радовались, открывая новые места и приобретая новых друзей, и слезы подступили к ее глазам.

Дилан, налив молоко в чай, медленно попивал его, думая о чем-то своем.