Я вас не помню... - Мойра Тарлинг

– Вы имеете в виду его совет продать пансионат? – Дилан отодвинул стул и сел. – Да, Мак-Эндрю сказал мне об этом. Он уверен, что мы можем получить за него хорошие деньги, ибо пансионат очень популярен и нравится туристам. Это так?

– Вы о его репутации? Да, все верно, – ответила Мэгги с горделивым вызовом. Она слишком много труда вложила в «Фейрвиндз», и ее возмущало, когда Джеред или еще кто-нибудь говорил о ее пансионате всего лишь как о ценной недвижимости.

Этот дом принадлежал многим поколениям ее семьи, и Мэгги, с одобрения и помощью отца, сделала все, чтобы популярность пансионата не упала. Пока доходы позволяют покрывать расходы и их хватает, чтобы прожить зиму. Но в последние несколько лет возникли непредвиденные обстоятельства, и к тому же дому действительно необходим ремонт.

– В этом сезоне мне пришлось отказать нескольким моим постоянным клиентам, а некоторым я рекомендовала другие пансионаты, – пояснила Мэгги. – Но я планирую открыть «Фейрвиндз» в конце июля.

Одно время она подумывала передать управление пансионатом кому-нибудь на пару месяцев, но после долгих размышлений решила, что «Фейрвиндз» славится своим столом и первоклассными удобствами, и не следует рисковать, передавая его в чужие руки.

Доктор Уитни велел ей в последние месяцы беременности остерегаться стрессовых ситуаций. Поэтому Мэгги и решила закрыть пансионат на два месяца и подыскать кого-нибудь, кто сделает ремонт.

– Совет адвоката Мак-Эндрю продать «Фейрвиндз» кажется самым разумным, – внезапно заметил Дилан.

Мэгги, сердито бросив в салатницу пригоршню нарезанных овощей, обернулась и уставилась на Дилана.

– Я никогда не дам согласия на продажу пансионата, – подчеркивая каждое слово, с гневом произнесла она. – Этот дом был построен моим прадедом, он перешел к моему деду, а затем к моему отцу, а теперь... Если вам нужны деньги, я их достану под залог или наскребу по центу и выкуплю у вас вашу половину. Я категорически против продажи дома.

Дилан прочел презрение в твердом взгляде ее светло-карих глаз, однако от него не ускользнули трагические складки в уголках рта и горечь в разгневанном голосе.

Он поднял руки вверх и этим шутливым жестом дал понять, что сдается.

– Простите меня. Я не знал, что у этого дома такое славное прошлое... и что он вам так дорог.

На самом деле ему было безразлично, что он стал совладельцем дома, и он, не раздумывая, послушался бы совета адвоката.

– Я просто не понимаю... – Мэгги умолкла и, не договорив фразу, вернулась к салату.

– Почему они сделали нас совладельцами? – спросил Дилан, нарушая тишину.

Мэгги на мгновение застыла, затем принялась кромсать на мелкие кусочки последний лист салата и бросила все в салатницу. Вытерев наконец руки, она повернулась к Дилану.

– Итак, почему?

– Хотелось бы мне самому знать это, – промолвил Дилан и на мгновение тоже замолчал. – Расскажите мне о вашем отце и моей тетушке, – тихим голосом попросил он. – Как они познакомились?

– Они встретились во время круиза на Аляску, – ответила Мэгги, повернувшись к плите. Надев рукавицы, она открыла дверцу.

– Подождите, я сам! – Дилан вскочил со стула. Не дав Мэгги времени возразить, он снял с ее рук рукавицы и надел их.

Потом поставил на стол дымящуюся курицу.

– Гмм... как восхитительно пахнет! – Он c удовольствием втягивал в себя аппетитный аромат специй.

– Спасибо, – пробормотала Мэгги, почувствовав, как от удовольствия кровь прилила к лицу, потом подошла к холодильнику. – Можно предложить вам стакан молока?

– Да, пожалуйста, – поблагодарил Дилан.

Мэгги наполнила молоком два стакана и поставила их на стол. Сев, она тут же принялась разрезать сочную курицу. На несколько минут в кухне воцарилась сосредоточенная тишина.

– Очень вкусно, – улыбнулся Дилан, кладя на тарелку второй кусок.

– Спасибо, – опять поблагодарила Мэгги. – Приготовлена по рецепту, который дала мне ваша тетушка.

– Неужели? – воскликнул Дилан. – Да, вы сказали, что они с вашим отцом познакомились во время круиза. – Дилан ждал продолжения.

– Мой отец как раз вышел в отставку...

– Где он служил?

Мэгги опустила на тарелку нож и вилку.

– Он был адвокатом. Единственным адвокатом в этом городе, пока не появился Джеред. Они с отцом проработали вдвоем около года, а потом отец ушел в отставку, и Джеред принял все его дела.

– Понимаю.

– Отец давно мечтал побывать на Аляске, – продолжала рассказывать Мэгги. – Я купила ему билет, как подарок в связи с его отставкой. А Розмари выиграла путешествие на Аляску в лотерее. Потом она говорила, что ей не очень хотелось туда ехать, во всяком случае одной. – Мэгги взяла стакан с молоком и отпила глоток, прежде чем продолжить. – У них оказался один столик. Отец позже рассказывал, что для него самым большим удовольствием в этой поездке было видеть каждый день вашу тетушку Розмари. – Мэгги улыбнулась, вспоминая, каким влюбленным был ее отец и как он опасался, что его обожаемой дочери может не понравиться его выбор.

Но Розмари нельзя было не полюбить: она была милой и доброй и так же была влюблена в ее отца, как он в нее. Через шесть месяцев они поженились.

– У вас есть еще фотографии их свадьбы? – спросил Дилан. – Я видел всего одну, ту, что у вас на бюро.

– Это была очень тихая и скромная свадьба. – Мэгги чувствовала себя очень странно, рассказывая Дилану то, что он сам видел и знал. Ведь он вел невесту в церковь... хотя и не очень охотно. – Я сняла целую пленку, Розмари отобрала то, что ей понравилось, и кое-что увеличила. А остальные попали в альбом. Вы хотите их посмотреть?

– Даже очень, – ответил Дилан. – Посуду помою я.

– Вам незачем это делать... – попыталась было возразить Мэгги, но Дилан строго покачал головой.

– Это все, на что я способен, – запротестовал он и, обойдя стол, подошел к Мэгги. – К тому же, докладываю, что я не забыл, как моют и вытирают посуду, как ее закладывают в посудомоечную машину. Да, кстати, где она у вас? – И он улыбнулся, словно поддразнивая ее.

У Мэгги дрогнуло сердце. У Дилана, которого она помнила, не было таких улыбок.

– Машина справа у мойки, – сказала она.

Поднимаясь со стула, Мэгги почувствовала, как тревожно повел себя ребенок. Она осторожно выдохнула и прислонилась к краю стола, чтобы не потерять равновесие.

– Вам плохо? – обеспокоенно воскликнул Дилан.

Мэгги заметила, что он смотрит на ее живот, на то место, в которое ударил ее ребенок то ли кулачком, то ли ножкой, но так сильно, что это было видно по колышущимся складкам ее белого платья.