Отпуск под пулями - Сергей Зверев

Снова заработал автомобильный мотор, заскрипел прочный трос лебедки, и на дно колодца спустился жилистый хмурый парень лет двадцати трех, называвший себя испанцем и отзывавшийся на имя Хуан — подлинная национальность и имя в команде бывших легионеров, спецназовцев и «зеленых беретов» — был в группе Жака и такой экзотический мэн из Штатов — никого не интересовали. Зачем? Меньше знаешь — крепче спишь!

— Так, Хуанито, идешь вперед, я — на страховке! — непререкаемым тоном распорядился легионер. — Фонарь держи подальше от себя, на вытянутой руке — кто знает, вдруг пальнут на свет… Вообще-то неплохо бы вперед гранату-другую швырнуть, но опасно: все эти катакомбы могут рухнуть и тогда нас с тобой даже хоронить не придется… Все, амиго, пошел! Я — в пяти шагах сзади…

Ход, прорубленный в песчанике, оказался довольно-таки просторным, разве что в высоту меньше, чем хотелось бы. Коридор свернул раз, другой, но пока преследователи не обнаружили никого и не увидели ничего нового. Хуан продвигался осторожно, но на удивление ловко и быстро, словно всю жизнь только и занимался тем, что ползал со спелеологами по разным пещерам. За не то третьим, не то пятым поворотом испанцу вдруг послышалось неясное шарканье — словно кто-то быстро уходил, подволакивая ногу. Хуан прикрыл ладонью отражатель фонаря и ускорил шаг, заворачивая за угол. И тут же ему показалось, что он лицом наткнулся на стальной шлагбаум или на каменную стену: дикая боль взорвалась в голове, и испанца отбросило назад; ноги же еще продолжали движение вперед, и все это вместе выглядело со стороны так, словно неведомая злая сила приподняла и швырнула Хуана, и он с глухим стуком грохнулся на каменный пол. Француз, сначала услышавший, а секундой позже и увидевший столь неудачный полет напарника, мгновенно выключил свой фонарик и замер, прислушиваясь…

Тихо, только испанец что-то не то мычит, не то стонет… Кто ж его так простенько: как в зале айкидо — спешит, жмет мальчик, а его на «противоход» раз — и готово! Жак рванулся мимо что-то мычавшего испанца и продолжил преследование, через каждый десяток метров останавливаясь и прислушиваясь. Несколько раз вроде бы совершенно ясно слышались чьи-то торопливые шаги, но настигнуть никого так пока и не удавалось. Легионер был чуток и осторожен — уж Жака Ренье, старого лиса, на такой дешевый трюк не поймаешь, он сам кого хочешь по стенке разма…

Ренье тоже не повезло. Нет, никто из-за угла не бил его дубиной. На француза свалилось что-то живое и тяжелое сверху — Ренье почувствовал только короткий миг холодного ужаса, а потом была яркая вспышка в голове, и за ней — темнота…

8

…В первое мгновение после того, как земля так неожиданно ушла из-под ног, Соболев испытал вполне понятное каждому чувство ужаса, взорвавшегося в груди холодом и подбросившего сердце куда-то под горло, и ужас этот был вполне объясним: наши предки были людьми далеко не ленивыми, и колодец мог быть как пяток метров глубиной, так и пятьдесят! Правда, тут же выяснилось, что насчет пятидесяти убийственных метров быстрое воображение слегка погорячилось — неприятный полет прекратился так же неожиданно, как и начался. С нескрываемым облегчением переведя дух, Виктор с тревогой прислушался к сдавленному крику Даши, прозвучавшему в непроглядной темноте где-то совсем рядом.

— Дашка, ты цела?! — торопливо нашаривая в темноте выпавший из руки фонарик, с тревогой спросил Соболев. — Да где ж ты, гад?..

— Цела… — Голос девушки был испуганным и болезненным. — С ногой только что-то… У-у!

— Счас, счас… посмотрю… Вот ты где, собака! — обрадованно воскликнул Виктор, и тут же вспыхнул свет фонаря. Криптолог бросился к девушке, сидевшей у стены, и осторожно прощупал щиколотку и ступню. Даша молчала, только болезненно вздрагивала и едва слышно охала. — Перелома вроде нет… Растяжение, наверное, но все равно хреново, солнце мое… Встать можешь? Давай, попробуем… Вот, хорошо, хорошо! Уходить нам надо, Даш! Сейчас сюда эти бандерлоги примчатся, и тогда кто знает, что им в головы придет… Чш-ш!!

Никакой ошибки быть не могло: Соболев отлично слышал, как за углом, в трех метрах от них, в колодец мягко спрыгнул и затих кто-то еще… Виктор мгновенно выключил фонарик и вновь зашарил рукой по камням — только что он видел под ногами, совсем рядом, свой короткий ломик, также утерянный при падении. Нашел, перехватил поудобнее и приготовился встретить неизвестного, пока упорно не подававшего никаких признаков жизни. Нет, вот вроде тихий шажок, другой… затих, даже дыхания не слышно… и снова шажок… Сейчас должен из-за угла выйти. Соболев бесшумно отвел руку с крепко зажатым в кулаке ломиком…

— Слышь, профессор, ты там с ломом поаккуратнее, а то зашибешь ненароком! — спокойно посоветовал смутно знакомый голос, и почти сразу же из темноты блеснул свет фонаря, и вошедший, не делая резких движений, осветил сначала свое лицо, а потом уже направил луч на Виктора и Дашу, съежившуюся на каменном полу колодца.

— Володька?! Ты здесь откуда? — в голосе Соболева слышалось удивление пополам с нотками подозрительности.

— Оттуда, — хмыкнул Локис, не к месту вспомнив известную кинокомедию. — В бинокль случайно глянул и вижу: куда-то мои молодые на ночь глядя направились — не иначе, думаю себе, на дело. И мне как-то тоже не спалось — дай, думаю, подстрахую… ну там на стреме постою… А тебе, Сергеич, все неймется? И девушку в эту авантюру впутал… И что сидим? Драпать надо, а то сейчас тут будет очень много рассерженных мужиков, и что они с нами могут сотворить — мне вовсе не интересно!

— У Дашки нога…

— Понятно, прыгуны… Тогда так: ты свети и иди вперед, а вы, барышня, забирайтесь ко мне на спину. — Увидев на лице девушки растерянность и смущение, Медведь неожиданно даже для себя коротко выматерился и рассерженно зашипел: — Ну что, глазки будем строить или спасаться? Живо на спину давай!

По подсчетам Локиса, беглецы отмерили по петлявшему то вправо, то влево тоннелю метров сто, когда катакомбы преподнесли им неожиданный сюрприз: ход вывел троицу в небольшой зал, из которого в разные стороны уходили еще четыре подобных тоннеля.

— Та-ак, — переводя дух, озадаченно протянул Владимир и осторожно усадил девушку на какую-то каменную ступеньку. — Ходы разбегаются как тараканы… Куда идти, профессор?

— Там, в колодце, на стене было написано что-то вроде «тропой Святого Марка», — вспомнила Даша. — Вот только что это значит…

— Святой Марк — покровитель Венеции, — смахивая пот со лба, соображал Соболев, — и один из Евангелистов. Только в Евангелии от Марка вроде бы ничего про тропы нет…

— В «Псалмах Давидовых» сказано: «Ходите по тропе сердца своего…», — морщась от боли, процитировала Даша. — Только речь-то о «тропе Марка»…

— Давайте сюда! — что-то мгновенно прикидывая, указал на второй справа темный провал Виктор. — Быстрей, ребята, там, по-моему, уже шумят где-то!

Выбранный Соболевым тоннель оказался чуточку выше и шире предыдущего, и бежать стало немного легче. Криптолог вполсилы бежал впереди, подсвечивая ярким лучом, а Локис, шумно посапывая, монотонно, как во время затяжного марш-броска, трусил с девушкой на спине немного позади. «Тропу Святого Марка» выбрали, по всей видимости, верно, поскольку уже метров через полтораста беглецы вновь попали в какую-то обширную комнату, где в глаза сразу бросилось барельефное изображение Христа на фоне какой-то не то занавеси, не то покрова…

— На наши иконы русские похоже очень, — прошептала Даша.

— Тайная церковь, что ли? — неуверенно спросил Локис, осматривая изображение.

— Вряд ли, — ответил Соболев. — Манера резьбы и все каноны — явно не католические, а византийские, то бишь православные, — тут ты, Дарья, права… Слушайте, здесь, по-моему, щель какая-то. Может, это нечто вроде двери? Сейчас я ломиком аккуратненько попробую…

Владимир хотел было предупредить товарища, что он недавно уже «поддел» ломиком одну плиту, и напомнить, что из этого вышло, но Соболев уже стронул барельеф, неожиданно легко открывшийся действительно наподобие двери. Однако за тонкой плитой никакого нового хода не оказалось. Зато в неглубокой нише обнаружилось нечто иное: на ровном каменном «столике» стоял довольно-таки массивный на вид металлический ларец, украшенный тонкой чеканкой…

— Та-ак, а вот и сундучок Билли Бонса, — голосом, не предвещавшим ничего хорошего, протянул Локис. — Если там внутри веселые пиастры и золото с бриллиантами, то тогда понятно, почему вы так упорно сюда лезли и из-за чего так переполошились те археологи наверху… Тогда, ребята, дело наше совсем дрянь! За эти цацки они нас на краю света найдут и на куски порежут, нет? Что молчишь, профессор?

— На свете есть немало вещей и помимо золота и бриллиантов, из-за которых нас могут и гнать, и искать даже за краем света… — мрачно возразил Соболев. — Думаю, сейчас не самое лучшее время для выяснения отношений. Те уроды вот-вот нагрянут сюда…