Хороший мальчик - Андрей Гончаров

– А у той второй от кого ребенок? От этого мужчины?

Алиса Денисовна посмотрела на него с удивлением. Мол, какое это имеет значение для вопроса, если ответ и так ясен?

– Ну, предположим, – чуть посомневавшись, сказала она. – Да.

Коля снова надолго задумался. Алиса Денисовна посматривала на него недовольно.

– Очевидно, здесь важно, кого он сам любит, – наконец-то ответил Коля.

Алиса Денисовна аж подскочила на месте от такого непонимания очевидных вещей.

– Ну, ясно кого! Молодую и красивую, да? – Она вдруг замолчала, потом добавила неуверенно: – Наверное. – Затем учительница с задумчивым видом отошла к окну и стала вглядываться в пейзаж, уже сильно потемневший.

Теперь Коля получил все данные, необходимые для решения этой задачи, явно сложной для него, и принялся рассуждать вслух:

– Да тогда вообще нет проблемы. Надо, конечно, выбирать ту, которую любишь, и просто говорить правду. В этом случае никто не будет обижаться и страдать. А дети… Люди все время говорят, вот, мол, мы живем ради детей. Да не надо этого делать! Если бы кто-то из моих родителей кого-то полюбил и честно в этом признался, я бы первый сказал: «Вперед, разводитесь! Совет вам да любовь!»

Коля чувствовал себя вполне удовлетворенным. Он весьма грамотно решил вопрос, поставленный Алисой Денисовной, нашел единственно верный ответ. Парень был горд собой и не понимал, почему Алиса Денисовна не хвалит его и вообще, кажется, не слушает.

Он поднял голову и увидел, что Алиса Денисовна плачет.

Коля мгновенно осекся, совершенно запутался. Что не так? Разве не правильно он говорит? Или, может, в такой ситуации надо все-таки ставить на первое место ребенка? Закрыть глаза на то, что та, вторая, пустое место, некрасивая и вообще, должно быть, противная? Может, даже хуже, чем их завуч?

Алиса Денисовна обернулась к Коле, шмыгнула носом, вдруг улыбнулась и сказала:

– А у меня есть любимый фильм. Давай посмотрим? Он, правда, без перевода, но считай, что это будет дополнительный урок. Я тебе помогу.

Коля мотнул головой. Ладно, чего уж. Можно и фильм. Никогда раньше он не смотрел кино вместе с учителями у них дома, но этим вечером вообще все шло не так.

Алиса Денисовна поставила диск и включила запись.

Несколько минут Коля довольно равнодушно смотрел на экран, пока до него вдруг не дошло. Это были «Девять с половиной недель». Эротический фильм, о котором ему рассказывал Спича. Это кино, кажется, было ужасно древним. Его снимали, еще когда их со Спичей на свете не было. И все же… Оказывается, в древности тоже умели делать очень даже неплохие фильмы. А уж когда Коля вспомнил пару эпизодов, о которых говорил Спича, он просто прилип взглядом к экрану.

Алиса Денисовна, видимо, была очень проникнута отношениями героев на экране. Она плакала, уже не скрывая своих слез, вздыхала, однако не переставала переводить. Вскоре сюжет дошел как раз до того момента, за которым должна была последовать роковая сцена.

Голос Алисы Денисовны задрожал, когда она стала переводить реплики героев, но Коле это было не важно. Алиса Денисовна вообще могла ничего не говорить. Все было на экране, и Коля вполне обошелся бы без слов.

Он уже хотел было сказать, чтобы она не напрягалась и спокойно смотрела фильм. Но тут Алиса Денисовна закрыла лицо руками, и слезы заструились между пальцев. Она вытерла их как могла и щелкнула пультом.

– Все, с этого места не могу смотреть. Не будем, – проговорила учительница, тяжело дыша.

– Как? Почему? – обалдело спросил Коля.

– Не могу. Там все грустно. Очень даже.

– А что дальше? – спросил Коля.

Фильм совсем не показался ему грустным. Да и сюжет, честно признаться, не слишком волновал его. Он все ждал этой откровенной сцены, но так и не увидел ее. Алиса Денисовна не хотела…

А она внимательно смотрела на Колю – зареванная, припухшая, дышащая глубоко и неровно.

Женщина вдруг наклонилась, и Колю обдало чем-то мягким и жарким. Алиса Денисовна долго целовала его прямо в губы, наконец задохнулась и отстранилась.

Коля ошалело смотрел на нее. Волосы учительницы вздыбились, лицо пошло красными пятнами, но он мог поклясться, что Алиса Денисовна и сейчас была очень красивой. Может быть, даже самой прелестной, какой он ее когда-либо видел.

Может быть, все произошло бы иначе, если бы не бокал с вином, который Коля держал в руке. От избытка впечатлений он совсем и забыл про него. Злосчастный бокал накренился в его враз ослабевшей руке. Вино пролилось на халат Алисы Денисовны и на Колину футболку.

Алиса Денисовна ойкнула, и лицо ее как-то поменялось. Исчез блеск в глазах, стихло и выровнялось дыхание.

Она взглянула на Колю, нахмурилась и пробормотала:

– Я сейчас вернусь.

Хлопнула дверь в ванную.

Коля мгновенно вскочил и принялся судорожно осматривать себя. «Блин, она сказала, что сейчас вернется, и ушла в ванную! А ведь ежу понятно, зачем Алиса Денисовна туда пошла! А он сегодня еще не принимал душ. И что будет, когда она вернется? Ой, стыдоба!»

Коля быстро понюхал подмышки, майку. «Может, прокатит? Нет, нельзя так опростоволоситься в первый же раз! Что делать?» Эта мысль перепуганной птицей металась в его мозгу.

Из ванной доносился шум льющейся воды. Затем он стих.

Коля опрометью бросился из комнаты, выбежал в прихожую, как попало напялил ботинки и дернул дверную ручку.

– Я тоже сейчас вернусь! – Коля схватил с вешалки куртку и, не натягивая – не до того было! – пулей вылетел из квартиры.

Он несся по улице что было духу, думая только об одном – скорее, скорее! Это были даже не мысли, а инстинкты. Его мозг сам по себе производил расчеты – вот сюда, потом за угол, еще несколько метров, и он дома. Сперва в ванную, потом одеться и нестись обратно. Можно успеть! Нужно!..

Алиса Слепова росла неказистой, прямо скажем, некрасивой девочкой. Будучи маленькой, она не осознавала этого. Только иногда удивлялась, почему на утреннике в детском саду главные роли всегда доставались другим девчонкам. Когда Алиса пошла в первый класс, на школьных фотографиях она всегда оказывалась на заднем плане.

Что интересно, сверстники дружили с ней весьма охотно. Алиса была доброй, неконфликтной и безотказной. Училась она хорошо и спокойно соглашалась помочь своим одноклассникам, даже если они были отъявленными бездельниками и не очень-то этого заслуживали.

Со временем в ее сверстниц начинали влюбляться мальчики, а она оставалась в тени. Ее это не очень заботило до той поры, пока вдруг в их класс не пришел новенький мальчик. Его звали Максим Тихомиров. Он был высок, строен, обладал целым рядом иных достоинств, весьма привлекательных для девочек такого возраста. Мальчишка играл в хоккейной команде, которая добилась чемпионства в каком-то окружном турнире, проявлял блестящие математические способности. Наконец, он был просто очень красив.

Алиса никогда до этого не интересовалась противоположным полом. Теперь она впервые в жизни ощутила, как екнуло у нее сердце. В ту минуту, когда в душе ее возникло то самое волнение, так свойственное юным девушкам, она впервые задумалась над тем, какое впечатление производит как женщина. Ей вдруг захотелось стать красивой, изысканной, утонченной – словом, такой, какой хотят видеть женщину мужчины.

Но Алиса не знала, как это сделать. Первым человеком, к которому она обратилась за советом, была ее мать, Наталья Владимировна.

Отношения с матерью у Алисы были сложными. Наталья Владимировна – высокая, статная, начальник отдела в одном из научных институтов, весьма многочисленных в те времена, – была очень уверенной в себе женщиной. Успех сопутствовал ей во всем – золотая медаль в школе, красный диплом в институте, успешная советская карьера, удачный брак. Словом, у Натальи Владимировны были все основания гордиться собой.

Ее уважал и откровенно побаивался муж – рядовой инженер на заводе. Перед ней трепетали, а порой и откровенно лебезили подчиненные. Да что там подчиненные. Даже начальство предпочитало не вступать в конфликт с Натальей Владимировной, возглавлявшей важное подразделение их института.

Алиса была единственным ребенком в семье. Наталья Владимировна, конечно, любила свою девочку. Вот только проявляла она это чувство как-то странно. Мать вроде бы давала дочери все самое лучшее, пристроила ее в престижную школу. Попутно девочка занималась фигурным катанием и музыкой.

Все это было бы на пользу, если бы не одно «но». От Алисы всегда требовались не просто хорошие, но блестящие результаты. Всегда и во всем она должна была быть первой. А если вдруг становилась хотя бы второй, то ее ждало недовольство. Мать подняла планку слишком высоко, и в какой-то момент Алиса сломалась.

Она хорошо помнила, как это случилось. Ей предстояло сдавать сольфеджио. Экзамен был в общем-то вполне рядовым, несложным, к тому же музыкальная грамота всегда давалась Алисе легко. Волноваться тут, собственно, было не о чем.