Хороший мальчик - Андрей Гончаров

– Да, представляешь, появился тут какой-то чувак, который писает на людей! Прикинь!

– Как это писает? – Коля аж остановился.

Спича пожал плечами:

– Ну, просто берет, подходит и писает, – и добавил для убедительности: – В упор.

Коля продолжал стоять на месте, переваривая услышанное.

– Ты чего замер-то? – Спича подтолкнул его. – Идем!

Они стояли возле спортивной площадки, на которой в это время школьники занимались физкультурой. Один из них, маленький и лопоухий, услышал обрывок разговора Коли и Спичи.

Пацан тут же вмешался в диалог, с удовольствием продемонстрировал свою осведомленность:

– С балкона. Писун с балкона писает.

– Сам ты с балкона! – снисходительно отозвался Спича. – На тебя он писает с балкона! А на всех нормальных людей – просто подходит и писает. – Парень покрутил головой и обратился к Коле: – Блин, бесит, когда вот так влезают в разговор!

Коля, впавший в раздумья, спросил:

– Так зачем этот Писун так делает? Он что, мстит кому-то?

Спича не успел ответить.

К ним подошла еще одна свидетельница разговора, малолетка Глебова из шестого «В».

С видом светской львицы она томно провозгласила:

– Он писает только на красивых женщин. Это в Интернете есть.

– Опять двадцать пять! – Спича с досады хлопнул себя по бедру.

– На красивых женщин? – заинтересовался Коля, у которого эта история, наверняка выдуманная наполовину, вызвала живейшее любопытство.

– Тогда тебе нечего бояться, Глебова! – весело и зло выпалил Спича, обернулся к Коле и спросил: – В каком смысле? Кому он мстит?

Глебова вмиг утратила светский вид и манеры. Она захлопала глазами с неумело накрашенными ресницами и раскрыла рот, чтобы дать ответ подобающий женщине, достойной быть описанной, но Спича грубо уничтожил его в зародыше.

– В пакет завернись! – крикнул он ей через плечо.

Глебова надулась и замолчала.

Коля задумчиво покусал губы и вынес вердикт:

– Ну, ясно. Это у него какая-то психотравма. Детская, скорее всего. Я уверен, на него, мелкого, кто-то когда-то написал, вот он теперь и мстит. Что-то типа незакрытого гештальта.

В воздухе повисло молчание. Спича с Глебовой позабыли о своей словесной дуэли, полностью переключили внимание на Колю. Сию тираду он произнес очень уверенно и четко. Их словарного и образовательного запаса явно не хватало на то, чтобы согласиться с ней либо опровергнуть. Кроме них Колю слушали и другие школьники.

Однако молчание длилось недолго. Спича, которого заткнуть умными терминами было не так-то просто, очень быстро пришел в себя, вник в смысл Колиной фразы и бросился отражать атаку.

– С чего ты это взял? – спросил он.

– Да тут все просто. – Коля пожал плечами. – Это же классический случай. Сначала ты жертва, потом маньяк. Это азы психологии.

Глебова наморщила лоб, демонстрируя усиленную работу мозга, потом решилась и спросила:

– Типа… Фрейда, да?

Коля снисходительно хмыкнул и заявил:

– Фрейд – попса, конечно. Но у него тоже про это есть.

Гнев Спичи достиг апогея и вырвался в яростной реплике:

– Блин, да чего вы парите?! Чувак просто писает, вот и все! Подходит! И пи-са-ет!

Школьники все как один удивленно повернулись в сторону Спичи, который обычно вел себя куда сдержаннее.

– Ладно, тут мелкота одна, – свысока обведя взглядом спортивную площадку, резюмировал Спича. – Пойдем отсюда.

Они ушли на задний двор, где собралась компания во главе с Багдасаром. Коля сразу же увидел здоровенную плечистую фигуру и знакомое тупое выражение лица.

Гроза школы Багдасар действительно вполне мог конкурировать с тридцатипятилетним мужиком. Он медленно прохаживался взад-вперед, а перед ним стоял мальчишка-десятиклассник. Их можно было бы принять за папу и сына, если бы не разительный контраст во внешности. Мальчишка был щуплым, светловолосым и ушастым, а Багдасаров – огромным, смуглым и чернявым, с толстыми губами и полным отсутствием мысли в глазах.

Вокруг них собралась толпа молчаливых наблюдателей из разных классов.

Багдасар остановился и сказал:

– Ушастый, расклад ты знаешь. Давай, приступай.

Ушастый с тоской посмотрел на Багдасара, на толпу, потом слегка ударил себя ладонью по щеке.

Багдасаров выпятил толстую губу и спросил:

– Это что?

– Ну, типа, это я себя бью, как ты просил.

– Я просил бить, а не гладить, Ушастый! – повысил голос Багдасар. – Сильнее давай! Ты что вообще?!

– Да все нормально, – пробормотал парень.

– Что у тебя нормально? Давай-давай, балерина! Или мне помочь?!

Ушастый начал лупить себя по лицу. Было видно, что ему действительно больно. Школьники смотрели на это и посмеивались.

Коля и Спича молча наблюдали за разборкой.

– А за что, собственно, он его? – шепнул Коля приятелю.

– Да он куртку Багдасара надел, – так же шепотом ответил Спича. – Со своей в гардеробе перепутал.

– Блин! – Коля вздохнул. – Похожи, что ли?

– Да вообще одинаковые! Висели рядом.

– Не повезло, – сочувственно резюмировал Коля и боковым зрением заметил, что к толпе подходит Ксюша.

Она с полным безразличием оглядела несчастного Ушастого, перекатывая во рту жвачку.

Багдасар подошел к ней.

– Вот, Ксюха. Учу тут жизни, – самодовольно произнес он.

Девчонка холодно и отстраненно смотрела куда-то вперед, мимо Багдасарова. Тот обнял ее за талию и попытался по-хозяйски засосать в губы. Она немного отстранилась, но только чтобы вытащить изо рта жвачку. После этого они с Багдасаром слились в поцелуе.

Даже Ушастый перестал лупить себя по физиономии и замер.

Коля с тоской смотрел на происходящее.

Багдасар вдруг прервался, повернулся к Ушастому и спросил:

– А ты чего остановился? – Он залихватски сплюнул, замахнулся для сокрушительного удара, потом передумал, засмеялся и заявил: – Ладно, на сегодня все. Живи пока. – Багдасар обнял Ксюшу за талию, и они удалились в направлении парка.

Ушастый опустил голову, взял свой рюкзак, валявшийся на траве, и побрел восвояси.

Толпа зевак тут же рассосалась.

Спича с Колей тоже ушли. Они снова включили «Slipknot», но особого удовольствия музыка не доставляла. Разговор тоже не складывался, и приятели довольно вяло расстались.

Дома Колю ждал очередной телефонный разговор папы с невидимым потенциальным клиентом. Александр Смирнов в одних трусах стоял посреди комнаты с трубкой в руке. Сверху на нем был надет пиджак от костюма и повязан галстук.

Это не случайно. Нет, папа вовсе не собирался сейчас куда-то идти и просто не успел надеть брюки, потому что его отвлек досадный телефонный звонок. Так он выглядел всегда на работе.

Да, Александр Смирнов сейчас был, как говорится, при исполнении. Он занимался внедрением в жизнь своей оздоровительной системы. Папа был педантом в определенных вопросах, вдобавок его разум покрывал легкий налет паранойи.

Смирнов был убежден в том, что на работу непременно нужно ходить в подобающем виде – в костюме и при галстуке. Он ежедневно облачался в этот наряд, а потом принимался за телефонные разговоры, продолжающиеся несколько часов. Но при этом он упорно игнорировал брюки. Видимо, расхаживать по квартире и садиться на диван в трусах было значительно удобнее.

К тому же в этом была и вполне реальная практическая выгода. Брюки не мялись, не изнашивались. Они, тщательно отглаженные, висели в шкафу и дожидались своего звездного часа, когда работа папы должна была проходить вне стен квартиры.

Сейчас отец в расстегнутом пиджаке с обиженным видом выговаривал невидимому собеседнику:

– Да, система оздоровления Смирнова, моя собственная. Послушайте, на ней весь Звездный городок сидит! Сейчас вы используете возможности своего организма на десять процентов. А вы хотите, чтоб он работал на сто, на двести? Вы уже будете в гробу лежать, а ваш мозг не перестанет регенерировать клетки. С системой оздоровления Смирн… – Он споткнулся на полуслове, резко отключил телефон и сердито крикнул в пустоту: – Да пошел ты!.. – Отец с досадой бросил телефонную трубку на стол, повернулся и увидел Колю.

– Привет, – произнес тот.

– Ты водоросли купил? – вместо ответа спросил отец.

Коля поставил перед ним огромный пакет.

– Купил. Только аптекарь просил передать тебе, что за производство лекарств без сертификата может быть уголовная ответственность.

– Сынок, а какого черта ты вообще болтаешь об этом с аптекарями?! – обрушился на него отец.

– А что мне делать?! – осведомился Коля. – Он спрашивает, мол, зачем вам столько водорослей?

– И что теперь? Будем у каждого аптекаря спрашивать, как нам жить?! – Папа вытаращил глаза.

Тут в комнату впорхнула мама и спросила, пытаясь перебить неприятную тему:

– Как дела в школе, сынок?

– Погоди, не отвечай! – сказал Коле папа, повернулся к маме и переключился на нее: – Он еще с аптекарем не посоветовался!