Хороший мальчик - Андрей Гончаров

Пожалуй, единственным человеком в семье, который беспрекословно поддерживал папу, была мама. Кажется, она была искренне убеждена в том, что ее супруг прав всегда, по определению. В отличие от сыновей, которые просто благоразумно помалкивали в тряпочку.

Коля задумался. Чего только не было в их жизни благодаря папиным идеям! Однажды отец купил книжку о сыроедении. Она ему понравилась, но Александр Смирнов не был бы самим собой, если бы не изобрел свою методику.

К слову сказать, кулинаром папа был никаким, и рацион питания семьи Смирновых стал совсем постным. В течение двух недель они кормились исключительно четырьмя ингредиентами. Это свежие огурцы, чеснок, капуста и – внимание! – слива личи. Папа утверждал, что в этих продуктах содержатся абсолютно все вещества, необходимые человеку. Семья, как обычно, сомневалась в том, что это так, но, чтобы не расстраивать папу, все согласились.

Главную неприятность составлял даже не чеснок, от запаха которого от Коли с Димой начали шарахаться и одноклассники, и учителя. Тут был и плюс, пусть и единственный. Он состоял в том, что их перестали вызывать к доске. Основную проблему составила слива личи, на первый взгляд совершенно безобидная. Она, конечно, обладала уникальными полезными свойствами, но стоила, собака, примерно столько же, сколько прежний месячный рацион Смирновых.

Возможно, папа что-то не дочитал, перегнул, или же в его расчеты вкралась ошибка. Но спустя две недели диету пришлось срочно прервать. Так уж вышло, что всю семью поразила жуткая диарея. Родители и дети выстраивались в очередь в туалет.

Потом папа случайно познакомился на улице с каким-то пропагандистом древних дыхательных упражнений по методике тибетских лам. Александр Смирнов быстро погрузился в тему и решил, что эти самые ламы были не столь образованны и продвинуты, как он. Папа воспылал страстью усовершенствовать методику.

На это ушло несколько бессонных ночей. Потом папа торжественно объявил, что теперь все они, то бишь семья Смирновых, проживут по сто лет. Он приказал немедленно открыть в доме все форточки, а затем встать в определенные позы и дышать.

По злой иронии судьбы эта идея пришла ему в голову в промозглом декабре. Спустя три дня Коля с Димой свалились с простудой. Участковый терапевт, пришедший по вызову, заявил, что Смирновы не проживут не то что сто лет, а не дотянут до весны, если продолжат исповедовать папины идеи.

Папа, конечно, попытался было поспорить с доктором, настоять на продолжении упражнений до полного выздоровления, но тут уже даже мама решительно воспротивилась. Отец погрустнел, потускнел. Он одиноко бродил по комнатам и бормотал себе под нос всякие гадости про нынешних эскулапов.

Но грустил папа недолго. Он решил, что нечего детям болеть просто так, без всякой пользы для себя, и стал тренировать в них стиль и память. Для этого отец велел сыновьям целиком и полностью переписывать в тетради произведения великих классиков.

Ладно еще выбрал бы в качестве образца Чехова или на худой конец Толстого. Нет, папа заявил, будто вычислил, что лучше всего методика будет работать с унылой эпической «Илиадой» Гомера.

Пока Дима с Колей сидели дома на больничном, они, высунув языки, корпели над переписыванием перипетий и споров между троянцами и греками, ломали голову, кому все-таки достанется эта баба. Их не радовали даже довольно интересные приключенческие моменты, ибо книгу папа раздобыл какую-то древнюю, по виду так примерно ровесницу самой поэмы, растрепанную, без начала и конца.

Однако, пойдя после болезни в школу, оба сына сразу схватили двойки по литературе. Они занимались только переписыванием «Илиады» и не выполнили задания учителя. Папа, торжественный и важный, ожидал их дома после школы в предвкушении плодов собственного триумфа, но его ждало большое разочарование.

Однако папа был не из тех, кто привык унывать! Он не останавливался на полпути и презирал людей, поступающих так.

Однажды перед началом летних каникул он пришел домой весь довольный, сияющий как медный таз и с загадочным многообещающим видом выложил на стол деньги. Как потом выяснилось, ему удалось продать какие-то свои брошюры по изучению камней в малоизвестное простодушное издательство.

– Мы уезжаем на каникулы! – возвестил папа, не дождался реакции семьи и добавил: – В Антарктиду! Я понял, что это лучшее место для познания истины. Там температура достигает минус пятидесяти. Это весьма способствует просветлению.

По вытянувшимся лицам домочадцев папе стало ясно, что никто из них не желает просветляться. Мама робко проговорила, что за познанием истины не стоит ехать так далеко.

Неизвестно, чем бы все закончилось, но все остались дома. Причиной этого стала не дальность, а дороговизна. Папиных денег, увы, просто не хватило бы даже на половину пути. Поэтому на семейном совете было решено купить на них папе новую куртку.

Ох, много чего было! И на головах стояли, и на металлических каркасах спали, сконструированных, кстати, тоже по папиным чертежам. Слава богу еще, что он не догадался снабдить их шипами или гвоздями для пущего эффекта. Словом, Смирновы жили весело.

Глава 2

Приближалось знаменательное событие – День школы. В этом году праздник был назначен на 22 сентября. Он устраивался ежегодно и проходил с большим размахом. Об этом всегда заботился директор Владимир Анатольевич Дронов. Он вообще любил роскошь и помпезность.

В этом году Дронов готовил большой сюрприз – открытие собственного компьютерного центра. Он был крайне горд этим событием, равно как и собой, и с начала учебного года расхаживал по школе, гордо надувая щеки.

Несколько раз к нему приезжали какие-то чрезвычайно серьезные люди. Они что-то обсуждали с Дроновым в его кабинете, потом уезжали. После таких встреч директор выглядел странно, ходил задумчивый. Словом, намечалось нечто грандиозное.

За несколько дней до намеченного торжества Коля и Спича подходили к школе. Приятели увидели, как несколько старшеклассников вешали со стремянок большую растяжку прямо на фасад новенькой школьной пристройки. На полотне, презрев тавтологию, гордо и призывно красовалась надпись: «Выше к высоким технологиям! Открытие нового компьютерного центра – 22 сентября, в День школы».

Неподалеку Коля и Спича заметили Дронова, который о чем-то очень напряженно беседовал с учителем информатики Станиславом Ильичом Томиловым.

Возле них с выражением бесконечной скуки на лице стояла Ксюша, дочь Дронова. Она училась в параллельном девятом «А» классе и сталкивалась с Колей только во время уроков физкультуры. Они иногда проходили в расширенном составе, в них участвовали ученики обоих классов. Ксюша смотрела в сторону, делала вид, что ее нисколько не интересует разговор между учителем и ее отцом. От этого становилось совершенно ясно, что эта беседа касается как раз ее.

Спича толкнул Колю в бок:

– Давай послушаем!

Они тихонечко, бочком пододвинулись поближе, но слышно все равно не было, а лезть дальше не стоило. Дронов вполне мог их турнуть. Сообразительный Спича задрал голову. Парни переглянулись, зашли за угол пристройки и влезли на крышу.

Там они устроились совершенно незаметно. С высоты им был отлично виден весь школьный двор. На стадионе девочки с учительницей физкультуры отрабатывали движения чирлидинга. Но это не интересовало приятелей. Коля посматривал на Ксюшу, а Спича изо всех сил навострил уши, потому что разговор девочки с Дроновым и Станиславом Ильичом отсюда был слышен плоховато.

– Ксюша, это правда? – спросил Дронов, хмуря брови. – Ты целовалась на уроке?

Спича больно толкнул Колю в бок. Дескать, ого, какие тут дела интересные обсуждаются! Коля сжал руку приятеля, чтобы тот умолк. Ему и самому было любопытно.

Ксюша закатила глаза и лениво спросила:

– Папа, а тебе вообще какая разница?

А Станислав Ильич вполголоса продолжал выкладывать подробности инцидента:

– Прямо посреди урока. Багдасарову я ничего не могу сказать. Он же имбецил. – Учитель развел руками. – Но Ксения!.. Она же должна понимать…

Дронов собирался что-то сказать, но тут послышался голос одного из старшеклассников, вешавших растяжку:

– Владимир Анатольевич, так нормально?

Дронов вскинул голову и коротко произнес:

– Выше! – Затем он повернулся к дочери и с недоумением спросил: – Почему с этим уродом-то, с Багдасаровым?

Его недоумение было таким искренним, что мальчишкам казалось, будто больше всего директора беспокоил именно тот факт, что из всех возможных кандидатур его дочь выбрала именно Багдасарова. То обстоятельство, что она целовалась во время урока, не так уж и важно.

Станислав Ильич охарактеризовал Багдасарова грубовато, но точно. Коля и сам часто мысленно именовал его имбецилом. Может быть, во многом по этой причине он и не сопротивлялся, когда его чморили гопники, у которых заводилой был как раз именно Багдасар. Что взять с таких поганцев, как он? Им бесполезно было что-либо доказывать, особенно Коле, у которого просто не было необходимых ресурсов.