Стихотворения - Муса Джалиль

Октябрь 1942

Лекарство

Заболела девочка. С постелиНе вставала. Глухо сердце билось.Доктора помочь ей не сумели,Ни одно лекарство не годилось.

Дни и ночи в тяжких снах тянулись,Полные тоски невыразимой.Но однажды двери распахнулисьИ вошел отец ее любимый.

Шрам украсил лоб его высокий,Потемнел ремень в пыли походов.Девочка переждала все сроки,Сердце истомили дни и годы.

Вмиг узнав черты лица родного,Девочка устало улыбнуласьИ, сказав «отец» — одно лишь слово,Вся к нему навстречу потянулась.

В ту же ночь она покрылась потом,Жар утих, прошло сердцебиенье…Доктор бормотал тихонько что-то,Долго удивляясь исцеленью.

Что ж тут удивляться, доктор милый?Помогает нашему здоровьюЛучшее лекарство дивной силы,То, что называется любовью.

Октябрь — ноябрь 1942

Звонок

Однажды на крыльце особнякаСтоял мальчишка возле самой двери,А дотянуться пальцем до звонкаНикак не мог — и явно был растерян.

Я подошел и говорю ему:— Что, мальчик, плохо? Не хватает   роста?..Ну, так и быть, я за тебя нажму.Один звонок иль два? Мне это просто.— Нет, пять! —   Пять раз нажал я кнопку.А мальчик мне:   — Ну, дяденька, айда!Бежим! Хоть ты большой смельчак, а   трепкуТакую нам хозяин даст, — беда!

Декабрь 1942

Раб

Поднял руки он, бросив винтовку,В смертном ужасе перед врагом.Враг скрутил ему руки веревкойИ погнал его в тыл под бичом,Нагрузив его груза горою,И — зачеркнут он с этой поры.Над его головой молодоюПалачи занесли топоры.Словно рабским клеймом ненавистным,Он отмечен ударом бича,И согнулось уже коромысломТело, стройное, как свеча.Разве в скрюченном этом беднягеСходство с воином в чем-нибудь есть?У него ни души, ни отваги.Он во власти хозяина весь.

Поднял руки ты перед врагами —И закрыл себе жизненный путь,Оказавшись навек под бичами,И что ты человек — позабудь!Только раз поднял руки ты вверх —И навек себя в рабство ты вверг.

Смело бейся за правое дело,В битве жизни своей не жалей.Быть героем — нет выше удела!Быть рабом — нет позора черней!

Январь 1943

Простуженная любовь

Влюбился я. Давно случилось это —В былые годы юности моей.Любви цветок, как говорят поэты,Раскрылся даже в стужу зимних дней.

И вдруг судьба послала наказанье.Я насморк на морозе получил.Но к девушке любимой на свиданьеК назначенному часу поспешил.

Сидим вдвоем. Ищу платок в карманеИ как назло не нахожу его.Кружится голова в сплошном тумане,Течет ручей из носа моего…

Я духом пал. Как поступить, не знаю.Язык не произносит нужных слов.С трудом шепчу: «Люблю тебя,   родная!» —А сам чихаю и чихаю вновь.

Сидел бы я спокойно, не чихая,Как рыба был бы нем. Но вот беда:Когда влюбленно, глубоко вздыхаю,Мой нос свистит протяжно, как дуда.

Какой позор! Не в силах передать яВсе то, что было в памятной ночи.Дивчину заключив в объятья,Я говорил — Апчхи… тебя… апчхи!

В смешные рассуждения пускался,С ее руками я свои сомкнул.Неосторожно вдруг расхохоталсяИ на нее, на милую, чихнул.

От гнева вспыхнуло лицо любимой.Она платком закрылась. Понял я,Что лучшие деньки невозвратимы,Что лопнет, как пузырь, любовь моя.

Не плача, не смеясь, она сказала,И всколыхнула боль в моей груди:— Молокосос!Ты нос утри сначала!Ко мне на километр не подходи!

Она ушла, сверкнув прощальным   взглядом,Ушла, не думая простить.В аптеку я направился — за ядом,Считая, что не стоит больше жить.

Бежал не чуя ног, чтобы навекиЗабыться в безмятежном сне,И труд мой даром не пропал; в аптекеОт насморка лекарство дали мне.

С тех лор не грезил я о кареглазой,Мы не встречались после. Все прошло.Избавиться от двух болезней сразуАптечное лекарство помогло.

Я коротаю старость на чужбине.Года промчались, жар остыл в крови.Эх, дайте ту, простуженную! НынеТоскую даже по такой любви.

Март 1943

Влюбленный и корова

Мне без любимой белый свет не мил,В ее руках — любовь моя и счастье.Букет цветов я милой подарил —Пусть примет он в моей судьбе   участье.

Но бросила в окно она букет, —Наверно, я не дорог чернобровой.Смотрю — мои цветы жует корова.Мне от стыда теперь спасенья нет.

…Корова ест цветы. А той пороюПарнишка весь досадою кипит.И вот,   качая головою,Корова человеку говорит.

— Напрасно горячишься. Толку мало.Присядь-ка ты. Подумай не спеша.Когда бы молоко я не давала,Была б она так хороша?

Она кругла, свежа с моей сметаны.Какие ручки пухлые у ней!Как вешняя заря, она румяна,А зубы молока белей.

Притихшему влюбленному сдается:Права корова. Разве ей легко? —Ведь на лугу весь день она пасется,Чтоб принести на ужин молоко.

Утешился парнишка. Этим летомЦветы он близ речушки собирал.А после к девушке спешил с букетом,Но все цветы корове отдавал.

— Ну, так и быть. Буренку угощаю.Иной любви, нет, не желаю сам.Я счастлив оттого, что дорогаяПьет молоко с любовью пополам!

Не позже мая 1943

Последняя песня

Какая вдали земляПросторная, ненаглядная!Только моя тюрьмаТемная и смрадная.

В небе птица летит,Взмывает до облаков она!А я лежу на полу:Руки мои закованы.

Растет на воле цветок,Он полон благоухания,А я увядаю в тюрьме:Мне не хватает дыхания.

Я знаю, как сладко жить,О сила жизни победная!Но я умираю в тюрьме,Эта песня моя —   последняя.

Август 1943

Сон в тюрьме

Дочурка мне привиделась во сне.Пришла, пригладила мне чуб ручонкой.— Ой, долго ты ходил! — сказала мне,И прямо в душу глянул взор ребенка.

От радости кружилась голова,Я крошку обнимал, и сердце пело.И думал я: так вот ты какова,Любовь, тоска, достигшая предела!

Потом мы с ней цветочные моряПереплывали, по лугам блуждая;Светло и вольно разлилась заря,И сладость жизни вновь познал   тогда я…

Проснулся я. Как прежде, я в тюрьме,И камера угрюмая все та же,И те же кандалы, и в полутьмеВсе то же горе ждет, стоит на страже.

Зачем я жизнью сны свои зову?Зачем так мир уродует темница,Что боль и горе мучат наяву,А радость только снится?

Сентябрь 1943

Ты забудешь

Жизнь моя перед тобою наземьУпадет надломленным цветком.Ты пройдешь, застигнута ненастьем,Торопясь в уютный, теплый дом.

Ты забудешь, как под небом жаркимТот цветок, что смяла на ходу, —Так легко, так радостно, так ярко,Так душисто цвел в твоем саду.

Ты забудешь, как на зорьке раннейОн в окно твое глядел тайком,Посылал тебе благоуханьеИ кивал тебе под ветерком.

Ты забудешь, как в чудесный праздник,В светлый день рожденья твоего,На столе букет цветов прекрасныхРадужно возглавил торжество.

В день осенний с кем-то на свиданьеТы пойдешь, тревожна и легка,Не узнав, как велико страданьеХрустнувшего под ногой цветка.

В теплом доме спрячешься от стужиИ окно закроешь на крючок.А цветок лежит в холодной луже,Навсегда забыт и одинок…

Чье-то сердце сгинет в день осенний.Отпылав, исчезнет без следа.А любовь,   признанья,     уверенья… —Все как есть забудешь навсегда.

Сентябрь 1943