Путь голема - Виктор Мурич

Пронзительный женский крик прервал меня одновременно со звоном спущенной тетивы. И не одной. Обезглавленной курицей трепыхался в пыли воришка, пытаясь выдрать пронзившую кадык стрелу. Куском теста оплыл купец, так и не успевший снять с плеча свое страшное оружие. Замер оперевшись на костыль нищий. Арбалетная стрела пронзила его насквозь и нашла свою следующую жертву в толпе, в которой за мгновение до этого скрылся благородный. Дорогой меч остался лежать на мостовой цвета бутылочного стекла. И только кузнец несокрушимым исполином шаг за шагом продвигался вперед. Насупив брови, он обломал под корень торчащую в плече стрелу. Бросив полный тепла взгляд на мигом умолкшую женщину с ребенком на руках, он вскинул тяжелый молот и шагнул вперед.

По лицу Лили текли слезы, смывая остатки косметики, и наше скучное и почти беззаботное прошлое.

Прыщ кусал побелевшие губы. Тимоха в очередной раз, багровея от натуги и шепча окровавленными губами проклятия, пробовал на прочность наши путы. Глаза босса были прикованы к рухнувшей на колени женщине. Она одной рукой прижала к груди пищащего ребенка, а другую протянула навстречу… На его лице не дрогнул ни один мускул.

Я отвернулся… но не смог закрыть уши…

Протащив несколько кварталов, нас затолкали в какую-то дверь, предварительно освободив от пут и отвесив по пинку в качестве напутствия. Тимоху напутствовали раза три, пока, наконец, он не оказался внутри.

Мы очутились в большой прямоугольной комнате.

Вдоль стен тянутся устеленные несвежей соломой двухъярусные лежанки из неструганных досок. Сквозь узкие окна под потолком в комнату проникают скудные пучки света и гомон толпы.

– И что дальше? – поинтересовался я, отдышавшись от удара о пол. – И где мы? И чего?…

– Спроси чего попроще, – сердито буркнул Прыщ, ощупывая пол в поисках очков. – Скоты! Нос мне разбили. Болит! И задница. Этот мудак в черном меня точно невзлюбил – так приложил сапогом, что неделю сесть не смогу.

– Мы в подвале, – со всей серьезностью прошепелявил Тимоха. Ему снова досталось больше всех. Он подхватил на руки еле стоящую на ногах Лилю и медленно опустился с ней на пол.

– Правда? – деланно изумился Прыщ. – А я уж было подумал, что мы во дворце. Во чудак, да Ильич?

– Нет. Ты ошибаешься, – спокойно ответил Тимоха. – Это не дворец, а подвал. Ты, наверное, сильно ударился.

– Нет, это ты ударился! Тебя ударили об пол головой сразу после рождения! – заорал Прыщ, вскакивая на ноги. – Раза три. Чтоб наверняка. Но сосунок живучий попался. Оклемался и даже вырос.

– Хочешь со мной ссориться? – поинтересовался Тимоха. Он бережно положил Лилю на лежанку и поднялся в полный рост. – Хочешь сказать, что я дебил?

– Да хочу! Ты дебильнее дебильного дебила! – подскочил к нему Прыщ. – Ты уже достал меня своей тупостью. И все меня достало! Стекло достало! Придурки в черных кожанках… Этот кошмарный город! Трупы! Они ведь даже тетку с чилдреном не пожалели. А с кузнецом что сделали… А она ведь смотрела! До последнего смотрела! Она даже тогда глаза не закрыла. Как будто все запомнить хотела… Фашисты! Подонки! Мы же не на Земле? Да? Это меня тоже достало! Я домой хочу. Хочу, чтобы это все было компьютерной игрой и всегда можно было выйти. Я не привык так. Здесь нет сейвов и откатов. Это реал! Вы понимаете, тупицы – реал! Не будет сейва! Гейм овер нам будет по самое нихочу!

Он сел на корточки и спрятав лицо в ладонях тихонько, как-то по-детски заплакал. Костлявые плечи задергались в такт всхлипам.

Тимоха опустился на пол рядом с Прыщом и положил медвежью лапу ему на плечо.

– Знаешь Серега, мне тоже плохо. И Димычу плохо. И даже Ильичу плохо. Но мы мужчины. Нам не положено показывать слабости. Что бы ни случилось. Если мужчины будут слабыми, на что тогда надеяться женщинам? Мы сила! Понимаешь? Сила! Повтори.

– Мы сила, – всхлипывая, тихо повторил Прыщ.

– Не верю, – посмотрел на него Тимоха. – Ты мямлишь как баба. Скажи как мужик.

– Мы сила.

– Слабак! Мямля!

– Тимоха, отстань, – попросил я. – Он же еще ребенок. У него истерика. Мы неизвестно где и ждет нас…

– У всех истерика, – Тимоха аккуратно отстранил рукой Лилю собравшуюся пожалеть Прыща. – Всем плохо. Ей тоже плохо, но она молчит и не жалуется. Мужчина должен уметь терпеть.

– Не ровняй всех по себе, – перехватил я его руку. – Каждый имеет право на слабость.

– И ты туда же Димыч, – сказал он и печально покачал головой. – Какие же вы слабаки. С вашей решительностью у нас ни одного шанса вернуться домой.

– Вы уверенны, что этого хотите? – поинтересовался Ильич, неторопливо прикуривая сигару.

– Да, – чуть ли не хором ответили остальные.

– Ильич, что-то я вас не пойму, – раздраженный перепалкой сказал я. – Вам что, здесь нравится? Предлагаете остаться тут жить? Не знаю где мы, но местные нравы и обычаи мне совсем не по душе. Прыщ правильно сказал – фашисты.

– Время рассудит, – неопределенно ответил Ильич. – Сейчас я больше всего хочу отдохнуть, что и вам советую. И не делайте опрометчивых выводов. Никто не знает, что будет завтра.

– Но вы ведь знаете? – язвительно поинтересовался я.

– Не знаю, но догадываюсь. Жизненный опыт. Поэтому настоятельно советую всем отдыхать и набираться сил.

– Зачем? – хмыкнул я. – Чтобы нас как быков на бойне… Как кузнеца…

– Он мог этого и не делать, – еле слышно прозвучал голос Лили. – Он сам выбрал. Знал, как все будет, и все равно шагнул вперед. Не мог больше терпеть…

– Безумству храбрых, поем мы песню, – буркнул Прыщ и, оттолкнув руку Тимохи лег на нары. – Только ему уже пофиг. Жмурам все пофиг.

Удобно устроившись, насколько это возможно на жесткой лежанке, присыпанной перепревшей соломой, я вслушиваюсь в дыхание коллег. Тимоха сопит как паровоз – ровно и шумно. Досталось ему сегодня… Но силен мужик… Я бы так не смог. Тихо хныкает и что-то бормочет во сне Прыщ. Что с пацана взять. Студент есть студент.

В узкие окна, под потолком уже заглядывают лучи садящегося солнца. Не смотря на усталость никак не получается уснуть.

В помещении царит уже ставшая привычной вонь. Я не успел еще проветриться от предыдущей порции как получил новую. Теперь я знаю, что так пахнут тюрьмы.

Даже не пытаюсь анализировать события уходящего дня. Это бессмысленно. Нереальность анализу не подлежит. Стеклянный город, средневековый быт обитателей, солдаты в черных доспехах, интригующая девушка со шрамом… Сплошная нереальность. Наверное, нечто подобное я смог бы придумать, находясь в утренней депрессии после вчерашнего гудежа. Ха! Сто процентное попадание. Может я вчера что-то не то съел и выпил и теперь кайфую под капельницей в ближайшей больничке. А завтра наступит привычное завтра – скучные лица медиков и вертлявые задницы молоденьких медсестричек. Потом в палату припрется босс и устроит мозгосверление по поводу злоупотребления и чревоугодия. Вслед за ним, естественно выдержав положенную для распесочивания паузу, сквозь приоткрытую дверь просочатся сотрудники. Дружески похлопает по плечу Тимоха. Чмокнет в щечку Лиля. Пожелает чего-то непонятного и заумного Прыщ и подарит диск со свежей игрой, которая дома отправится на пыльную полку к десятку подобных. Ну, никогда он не запомнит – не геймер я не геймер, и его вожделенный комп для меня ничуть не круче телевизора. Но вслух я лишь поблагодарю за подарок и пообещаю ближайшую ночь злостно порубаться с орками или демонами, в зависимости от картинки на диске. А потом мы все вместе будем дружно смеяться над моими кошмарами, и вспоминать подробности вчерашней вечеринки. Пусть будет так!

Уже почти уснув, я осознаю наибольшую нереальность – подобный город невозможно создать даже при наших развитых технологиях. Куда уж этим примитивам с алебардами и арбалетами… Может гипотеза Прыща насчет бомбы не так уж глупа…

Согреваемый мыслью о нереальности происходящего я уснул.

–

Ильич как в воду смотрел. Силы нам точно понадобятся.

За спиной захлопнулась дверь, отрезая путь к отступлению. Почему-то вспомнился один из многочисленных лозунгов второй мировой – «ни шагу назад». Очень подходит к нынешней ситуации. Даже если очень захотеть «назад» никак не получится. А хочется с каждой секундой все больше и больше. Разве что крылья отрастить.

– Чому я не сокил, чому не литаю, – фальшиво промычал я под нос. – А жить то хочется ребята… И чем дальше тем больше.

– Приехали, – сглотнул Прыщ, осматривая заполненные зрителями трибуны нависшие над нами. – Остановка амфитеатр. Конечная. Трамвай дальше не идет. Скот подан и готов к публичному расчленению на бойне. Димыч, вот что-то там поешь для храбрости, а нас сейчас убивать будут.

– Опять? – Пронзенный тысячами взглядов я невольно почувствовал себя провинциальным актеришкой, этаким Донкихотом кацапетовского клюба, попавшим на большую сцену. Вспыхнули юпитеры. Копошатся в яме музыканты, шелестя нотами батальных арий для начала и похоронных маршей к финалу. Замерли в ожидании действия зрители. Ерзают в креслах критики, готовясь в пух и прах разнести наше выступление, мол, померли аматоры бездарно, не смогли даже уйти красиво. В общем, бездарность редкостная, туда им и дорога. Аминь! Закапывайте, а то выпить пора.