Путь голема - Виктор Мурич

– Сотрясение значит…

Никогда не думал, что апперкот способен отбросить человека настолько далеко. Голливуд не в счет.

–

Побитых, но не побежденных нас ведут по укрытой холмами стеклянной пустоши. Досталось всем даже не принимавшему участия в потасовке Ильичу. Его строгий костюм лишился рукава, и части пуговиц, а лицо обзавелось кровоподтеком.

Прыщ, идет, шмыгая раз за разом, брезгливо кривится, и странно дергая головой. Это он чтобы капли крови из носа в рот не попали. Одно стеклышко очков украсилось трещиной, а дужки погнулись. Выпущенную поверх рваных на коленях джинсов футболку надувает парусом гуляющий вдоль улицы сквозняк.

Хуже всех выглядит Тимоха. Солдаты избили его лежащего ногами. Так они рассчитывались за свои потери.

Раньше я думал, что Тимоха, этот простодушный сенбернар, способен лишь хвастаться перед девушками своими мускулами и повествовать о былых победах на ринге. Что все эти хуки, апперкоты и джебы лишь антураж, позаимствованный из фильмов. На балконе, невзирая на подоспевших арбалетчиков и приказ босса, он еще успел порезвиться и сломать пару челюстей. Если бы не удар по затылку, неизвестно чем бы все закончилось – ведь я видел лежащие на спусковых крючках арбалетов пальцы и решительные лица солдат. Чудо то, что нас не изрешетили стрелами. А все к тому и шло.

Кисти рук и шею неприятно сдавливает стеклянный шнур толщиной в палец. После того как мы вынуждено прекратили сопротивление, один из воинов бросил в нас переливающуюся бухту веревки и что-то крикнул. Веревка словно по команде развернулась спиралью и обвила каждого из нас. Сначала кисти потом шею. Только нас подняли пинками с земли и выстроили в шеренгу, она тут же затвердела.

– Что с нами будет? – спросила Лиля, со страхом глядя на две шеренги конвоиров по бокам.

Белокурые длинные волосы слиплись от крови из ссадины на лбу, щеки измазаны потекшей от слез тушью. Наша очаровашка как будто одела страшную маску.

– Не знаю, – сказал я.

– Нас убьют? – ее голос дрогнул.

– Мы не сдадимся! Не посмеют! – прошепелявил разбитыми губами Тимоха. Его неизменный спортивный костюм, вечный повод недовольства босса, приобрел жалкий вид.

Тимоха еле перебирает ногами. Если бы не наши колодки – уже давно упал. А так часть его веса распределяется на меня и Прыща. Не думал что он такой увесистый.

– Хотели бы прибить, сделали бы это на балконе. Чего цацкаться. Раз и все! Утыкали стрелами с безопасного расстояния… И полетели вниз пять ежиков, – сказал Прыщ. – Верно, я говорю, Ильич?

– Верно. Ежики не летают.

– Они катятся, – добавила Лиля. – Как шары в бильярде. Чем сильнее его стукнешь, тем дальше он катится.

Я расхохотался, не обращая внимания на боль в боку. Солдаты дубасили всех без разбора. Пытаясь защитить от ударов лежащую на моих руках Лилю, я неудачно подставил правый бок под остроконечный сапог.

– Ты чего? – спросил Прыщ.

– Да так. Нас непонятно как занесло в другой мир. Нас избили солдаты. Нас ведут по стеклянному городу. Нас возможно убьют… А вы о ежиках.

Я захохотал еще громче, получил древком алебарды в правый бок и заткнулся. Ну, надо же какое совпадение, снова в правый.

– Ничего Дима, это нервное, – сказал Ильич. – Ты держи себя в руках. Все будет хорошо. Возможно, этот мир не такой плохой, как кажется на первый взгляд.

– Что значит, возможно? – возмутился Прыщ.

– Ну откуда я знаю, – вздохнул босс. – Я тоже никогда ранее не здесь не был.

– Ага. Так вы тоже считаете, что это не Земля? – вскрикнул Прыщ, чем навлек на себя недовольные взгляды конвоиров. – Что нас похитили инопланетяне или параллельномирянцы?

– Кто? – поинтересовался я.

– Существа из параллельного мира.

– Похищение? – задумчиво переспросил Ильич. – Нет. Сомнительно. А вот по поводу Земли ты совершенно прав.

– Аргументируйте, пожалуйста, – попытался я поддержать разговор. А что еще делать? Смотреть на широкую спину Тимохи или костлявые физиономии стражей? Или любоваться блестящими цацками на их мундирах? Так я на балконе на это вдоволь нагляделся. А больше смотреть не на что. Уже примерно четверть часа мы петляем средь странных стеклянных холмов. Я бы назвал это пустыней из стекла. Нет скорее пустошью. Именно ее я видел с балкона башни. Застывшая пузырчатая масса под ногами, стеклянные барханы вокруг и чужое небо над головой.

– Здесь жили люди, – совершенно не в тему сказал Ильич и с грустью обвел взглядом холмы.

– Какие еще люди? – раздраженный сменой темы разговора спросил Прыщ. – Какой дурак здесь жить будет? Одни горбы стеклянные. Барханы как в пустыне. И жизни нет.

– Это не горбы, – ответил Ильич.

– Хорошо, пусть будут не горбы, а невысокие холмы, если вам так больше нравится, – парировал Прыщ.

– Это ведь были дома? – вклинилась в разговор Лиля. – Правда? Холмы так правильно стоят. Это улица. Мы идем по улице города… Это ведь дома… были? А вон там даже дверной проем можно рассмотреть… Вон, в большом холме справа. Наверное, пятиэтажка была… или даже больше. Высокая какая. Сейчас на оплавленный сугроб похожа. Или огромную сосульку растущую снизу вверх. Словно солнце на мгновение показало свою силу, она подтаяла, и тут же спряталось за тучи. Ледяная скульптура… А за ней маленький домик спрятался… кусочек балкончика торчит…

– Ну и воображение у тебя, – сказал Прыщ. – Нафантазировала тут…

– Правда, – ответил Ильич. – Это был квартал гильдии кожевников. Окраина города. Подальше от центра, чтобы не провонять весь город запахом обрабатываемых шкур… Здесь жили люди. Смеялись дети. Судачили женщины…

– А вы откуда знаете? – перебил я.

– Я не знаю, а предполагаю, – резко ответил Ильич. – Всего лишь пытаюсь заглянуть в возможное прошлое.

– Ядерный взрыв? – шепеляво спросил Тимоха.

– Вряд ли, – сказал Прыщ. – Все что я видел здесь слеплено из стекла. Заметили? Все! Не верю, чтобы ядреная бомба такого натворила. Тем более что вон впереди видны абсолютно целые дома. Да и какая к черту бомба? Мечи, арбалеты и бомба. Ты думаешь что говоришь? Совершенно разные уровни технологий.

– И отлитые из стекла здания, – парировал я.

Прыщ сердито сплюнул и умолк.

Судя по доносящимся запахам готовящейся пищи, и шуму мы приближаемся к жилой части города. В желудке заурчало от запахов, которые принес ветер. Нестерпимо захотелось жареной картошки. Эх, а к ней пару свиных ребрышек с горчичкой. И капусты квашеной обязательно. И тяжелую кружку пива в придачу. Прикрыть журнальный столик газеткой, сесть на диване, и не торопясь это все умять под монотонное журчание телевизора, шепчущего о вреде жирного и спиртного. И довольно ухмыльнутся, не переставая выковыривать остатки мяса из зубов, услышав что-то о холестерине и атеросклерозе. Не торопясь прошествовать в санузел и доказать не блещущему чистотой унитазу, что бежать в аптеку покупать лекарство от простаты еще рано. Не Ниагара конечно, но и не те «шестьдесят процентов мужчин». Нас так просто не возьмешь. Мы сами знаем, что для нас полезно, а что нет. Если организм требует мяса – значит оно ему необходимо. Если душа требует пива – значит хорошая душа, правильная.

Навалившееся чувство голода отступает от ощущения, что меня кто-то сверлит взглядом. Насколько позволяет петля на шее верчу головой пытаясь увидеть, кого же это я так заинтересовал. Потерявшие к нам интерес солдаты монотонно шествуют по бокам, лишь иногда бросая косые взгляды. Для них мы – ежедневная рутина, и не таких видали.

Над невысоким бугром слева от дороги на мгновение показалась чья-то голова и тут же исчезла. Спустя минуту она показалась снова в проеме бывшего окна. Это девушка. Довольно милая, хотя ее головная повязка и шрам на щеке скорее бы подошли какому-нибудь киношному пирату. Не хватает попугая на плече и серьги в ухе.

Увидев, что замечена, она заговорщицки подмигнула и скрылась в тени. Когда подмигивают красивые девушки это приятно. Вот только в данной ситуации несколько неуместно.

– Обалдеть! – Я и сам не заметил, как произнес это вслух. – Смотрите, там девушка…

– Женится пора, – буркнул Прыщ. – Бабы мерещатся. Ты лучше шагай ровнее, а то мне эти чертовы колодки шею натерли.

– Да я серьезно говорю…

– Да не дергайся ты! Шея говорю болит.

– Ну наконец-то, – сказал Ильич.

Дз-з-ы-н-нь – и пять охранников со стрелами в груди рухнули на землю. Оставшаяся пятерка, вскинув наизготовку алебарды, метнулась в сторону, откуда стреляли.

Дз-з-ы-н-нь – и мы остались среди десятка трупов.

– Кто стрелял? – зашепелявил Тимоха.

– Ничего себе! – вскрикнул Прыщ, дергаясь, словно пытаясь сбросить оковы. – Бац-бац и в дамках. Мы следующие?

– Бежим! Нас убьют! – завопила Лиля и рванулась вперед, увлекая нас за собой. – Я не хочу умереть! Бегите!

Никогда не думал что в столь изящном теле столько силы и столько вопля. Поддавшись панике, мы побежали вперед, невзирая на протестующие крики Ильча. Сейчас нам было не до него – хотелось жить.