Военный преступник - Илья Деревянко

Меня буквально мороз по коже продрал. В глазах потемнело. Ноги подкосились. Волосы на голове поднялись дыбом. «Руководитель глюкозовского фонда назвал меня точь-в-точь, как тот демон! – с ужасом подумал я. – Наверное, Залумян одержимый[22]. Да нет, не наверное. Точноодержимый!!! Причем в одной из наиболее тяжелых форм... Господи Иисусе!!!» Лишь только я мысленно призвал имя Божье – страх исчез, ноги окрепли, взгляд прояснился. Я воспрял духом, собрался послать Залумяна куда подальше (а еще лучше свернуть ему шею), но тут неожиданно послышался нарастающий рев моторов, и на поляну ворвались один за другим два агатово-черных джипа. Позабыв на время о моей особе, глава глюкозовского фонда радостно подбежал к резко затормозившим автомобилям. Из первого джипа не спеша выкарабкались два пожилых мужика с противными злыми физиономиями, а также жирная, колченогая, пучеглазая тетка, похожая на огромную жабу.

Те самые «важные персоны», внешность которых сразу показалась мне чем-то знакомой. Где-то я их видел раньше! Причем неоднократно! Но где? При каких обстоятельствах?!

Из второго шустро выпрыгнули три крепких молодчика лет 25—30. Надо полагать, секьюрити. Коротко переговорив с «персонами», Залумян вновь приблизился ко мне.

– Итак, грешный, преступный воин, тебе задали конкретный вопрос. Будь любезен на него ответить! – надменно произнес одержимый педик.

– Сперва тыскажи, – недобро сощурился я. – Скоропостижная кончина Константинова и Бессарабского – твоя работа?!

– Верно! Угадал! – паскудно осклабился Залумян. – Оба они являлись существенной помехой нашим планам. Константинов претендовал на содержимое гробницы, а Бессарабский слишком много знал. Пришлось подстроить господину антиквару «несчастный случай». С Бессарабским же поступили проще: изрешетили его машину автоматными очередями, когда Толя-Кощей возвращался домой из офиса. Для криминального авторитета смерть вполне обычная... Впрочем, хватит, заболтался я с тобой. – Глава глюкозовского фонда важно насупился. – Ты мальчик сообразительный. Это нам по вкусу, но впредь запомни: если хочешь жить – обращайся ко мне уважительно, на «вы» и шепотом, а называй по имени-отчеству или даже просто «Хозяин». Понял, сопляк?!

– Ага, понял! – подтвердил я, от души врезав Залумяну носком ботинка в пах. Он с воплем согнулся, и следующий удар (коленом в лицо) швырнул одержимого на землю. «А силушкой-то тебя дьявол не наделил!»[23] – ехидно подумал я, инстинктивно уклоняясь от брошенного Шевченко камня.

– Взять гада!!! Живьем!!! – пуская носом кровавые пузыри, прохрипел скорченный Залумян. Экс-легионер, три охранника «важных персон», усатый Стас и землекоп Вася с лопатой наперевес дружно ринулись ко мне с разных сторон. Я метнулся к палатке, где остался рюкзак с оружием, но добежать не успел, остановленный ловкой подножкой Валентина. При падении я все-таки сумел проделать необходимую страховку, перекатом в бок увернулся от обрушившейся сверху лопаты молдаванина, кувыркнувшись через голову, вскочил на ноги и обрушил кулак на челюсть ближайшего противника. Им оказался один из недавно прибывших секьюрити. Потеряв сознание, он грохнулся прямо под ноги двум своим подбегающим товарищам. Те, не удержав равновесия, повалились на него. Схватив за шею осторожно подкрадывающегося со спины Стаса, я швырнул его через бедро в эту кучу-малу, всадил мощный фронт-кик в грудную клетку Шевченко (отлетев назад, экс-легионер плюхнулся в остывшие угли вчерашнего костра) и, воспользовавшись временным замешательством в стане врага, занялся вплотную взбесившимся Васей, острие лопаты которого проткнуло воздух в опасной близости от моего виска. Злобно скалящийся молдаванин орудовал лопатой словно штыком. Причем довольно грамотно! Следующий стремительный выпад он нацелил мне точно в живот. Отбив лопату движением правого предплечья, я подскоком сорвал дистанцию, правой ладонью сдавил черенок примерно посередине, левой – между рук гастарбайтера ударил Васю головой в переносицу (одновременно выдернув у него лопату), резко развернулся к остальным, намереваясь опробовать на них некоторые специфические приемы штыкового боя, с которыми был хорошо знаком и... замер, будто громом пораженный! В шею мне впилась длинная острая игла. Тело одеревенело, перестало слушаться, руки безвольно повисли, трофей вывалился на траву... А следом рухнул я сам. Как бревно! Но боли почему-то не ощутил. Попробовал выругаться – тоже не получилось. Язык отказывался повиноваться.

Один из залумяновских гостей, сжимающий в ладони странного вида пистолет, весело заржал.

– Вовремя ты его обезвредил, брат Альфред, – отдышливо пробормотала жабообразная тетка. – На редкость шустрый парень. А дерется – просто великолепно! Идеальная боевая машина. Не чета нашим охламонам! Жаль, что молодой человек не с нами заодно!

– Ему предлагали сотрудничество, сестра Лаура. Неоднократно! – кривясь в болезненной гримасе, сообщил успевший подняться с земли Залумян. – Однако он наотрез отказался. Закоренелый христианский фанатик! Не боится никого и ничего, кроме своегоБога. С подобным типом невозможно найти компромисс. Остается лишь в жертву принести... Кстати, не желаете ли отобедать?! – педик жадно облизнул пунцовые губы.

– Намек понятен, – кивнул непропорционально большой, шарообразной башкой «брат Альфред». – Конечно же, желаем! Торжественно, с соблюдением необходимой церемонии. Правда, брат Хирам, твой фанатик в качестве праздничного блюда сейчас не подходит. У него в крови солидная доза специального препарата, присланного нашими африканскими друзьями. Он все видит, слышит, отчетливо осознает происходящее, но... абсолютно ничего не чувствует! В смысле физически. Мучения же жертвы, насколько тебе известно, обязательное условие ритуала!!!

– И долго он будет... э-э-э... непригоден? – хмуро осведомился «Хирам» Залумян.

– Не менее суток! – вместо «брата Альфреда» ответил второй гость, вислобрюхий, на тоненьких кривых ножках, удивительно похожий на обпившегося кровью паука-мутанта.

– Ладно, брат Якоб. Тебе виднее. Ты у нас крупный специалист в данной области! – сокрушенно вздохнув, согласился глава глюкозовского фонда. – Подыщем пока другое кушанье, – с минуту помолчав, добавил он, обвел цепким, оценивающим взглядом людей на поляне и вдруг рявкнул, обращаясь к Шевченко: – Хватай девку!!! Живо!!!

Экс-легионер коршуном налетел на Таню Меньшикову, ударил кулаком по голове, повалил лицом на траву и брючным ремнем сноровисто связал ей руки за спиной. Затем обрывком веревки туго стянул щиколотки ног.

– Положи «мясо» в палатку! – велел ему Залумян. – Достанем, когда потребуется!.. А ты, сучонок, – наклонившись ко мне, по-гадючьи зашипел он, – ты вскоре станешь свидетелем величественного, незабываемого зрелища!!! Любуйся, сволочь!!! Запоминай подробности! Завтра настанет твой черед!!!..

Глава VI

После окончательного установления «нового порядка» произошло очередное разделение на «элиту» и «быдло». В первую категорию вошли «Хирам»-Залумян, «Брат Альфред», «Брат Якоб» и «Сестра Лаура». Во вторую – все прочие, включая Сперанского. По распоряжению главы глюкозовского фонда Шевченко со Стасом оттащили меня к одному из джипов и усадили там, прислонив спиной к бамперу. «Высокое начальство» устроилось неподалеку, метрах в двух, на заботливо расстеленном Сержиком ковре. Затем Астахов со Сперанским отправились в лес, заготавливать хворост для костров, а остальным Залумян велел вытащить из погребальной камеры и установить посреди поляны известный читателю гранитный постамент-жертвенник.

Безмолвный, обездвиженный, я сидел на траве, волей-неволей слушал разговоры «персон», нисколько не стеснявшихся моего присутствия, и в результате узнал следующее: «братья», «сестра», а также «Хирам»-Залумян являлись руководящей верхушкой одной из сатанинских сект. Вообще-то до недавнего времени руководителей было шестеро, но двое вдруг скоропостижно скончались. (Один от рака, другой от СПИДа.) Дьяволопоклонники изначально возлагали на курган большие надежды (вычитали сведения о нем в каком-то древнем манускрипте) и поспешили профинансировать отправку сюда специальной экспедиции за счет покойного простака Константинова. (Идею начать раскопки подбросил любителю антиквариата глава глюкозовского фонда.) Он же пристроил в состав экспедиции двух рядовых членов секты. Сержика Астахова – для сексуальных утех, плюс Валентина Шевченко – для обеспечения собственной безопасности и, если потребуется, в качестве ударной силы. Меня чертов педераст (на пару с засевшим в нем бесом) тоже надеялся завербовать, но, как вы знаете, не получилось.

Когда в гробнице нашли то, что искали, «Брат Хирам» связался по мобильному телефону с находящимися в Москве коллегами, и Константинова моментально убрали. Заодно ликвидировали чересчур много знающего Толика Бессарабского. Оба убийства совершили особо квалифицированные боевики секты. Артур, Роман и Рубен (те трое, прибывшие на втором джипе.) Зачистив таким образом концы, подельники Залумяна не мешкая выехали на место раскопок, намереваясь устроить здесь своеобразную дьявольскую «презентацию».