Импотент, или секретный эксперимент профессора Шваца - Нестор Бегемотов

Правда, пару дней назад поступил экземпляр, который не укладывался в теорию моего приятеля – пришелец с далекой планеты Хрум. На новичка сбежалась смотреть вся больница, хотя, честно говоря смотреть было не на что. Обычный плюгавый гражданин, в плохо сидящем советском пиджачке и коротких брючках. Как рассказывал санитар Гоша, этот пришелец пытался прорваться в Кремль, чтобы поговорить с правительством Советского Союза о том, как сильно у нас в стране портят природу. Наивный! Будто в Кремле об этом не знают! Знают! Просто всем плевать! Дальше милиционера у Кремлевских ворот незадачливый инопланетянин не прошел, его отвезли сначала на Лубянку, потом, как и следовало ожидать, к нам. Мужичок размахивал руками и пытался втолковать ржущим санитарам и главврачу, что он самый настоящий пришелец, что прилетел на летающей тарелке.

Убедившись, что пришелец не собирается сильно буянить, главврач решил смирительную рубашку на него не одевать, новичка поместили в палату к Наполеону и забыли.

Итак, в эту ночь мы пили пиво. Очистив последнюю воблу и открыв по последней бутылке, мы рассказали друг другу по бородатому анекдоту, что не помешало нам весело поржать. И вдруг в коридор вышел этот пришелец.

– Здравствуйте, – сказал он, прошлепав босиком к нашему столику.

– Здравствуй, здравствуй, – ухмыльнулся Вася. – Не спится, что ли? Или ты в анабиозе выспался?

– Да нет, – горько молвил инопланетный гость. – Я решил покинуть вашу планету. Раз вы сами не хотите позаботиться о своей экологии, что могу сделать я? К тому же, никто не верит, что я прилетел из космоса. Даже психи смеются. Наполеон всерьез советовал мне переквалифицироваться в генерала Моро, тогда он меня сможет расстрелять.

– Да, – кивнул Вася. – Народ у нас недоверчивый. Пивка выпьешь?

– Спасибо, не пью.

– Каким же образом вы покинете нашу Землю? – поинтересовался я.

– Как и прилетел – на тарелке. Осталось, – пришелец глянул на часы, – три минуты, и она за мной прилетит.

– А, – Вася допил пиво. – Ну, ну!

– Мне бы дверь открыть во двор, – попросил пришелец. – Не хотелось бы у вас тут ничего ломать…

– Обрадовался! – возмутился Вася. – У нас тут и по коридору-то нельзя по ночам ходить, а ему еще и во двор захотелось! А ну пошел спать, псих долбанный!

Псих глянул на Васю, инопланетные глаза вдруг ярко вспыхнули на какую-то долю секунды, здоровяк Вася сполз на пол и захрапел.

«В натуре, пришелец!» – не на шутку перепугался я.

– Пошли, – предложил пришелец и с ожиданием посмотрел на меня.

Я открыл дверь во двор и остолбенел. Мигая разноцветными лампочками, перед зданием лечебницы стояла настоящая летающая тарелка, прям как на картинке из фантастической книжки.

– Прощайте, – сказал космический гость. – Ваша цивилизация пока не доросла до общения с собратьями по разуму. И, возможно, не дорастет из-за вашего отношения к экологии. Засранцы вы, сами в дерьме живете и все вокруг загадить стараетесь!

– Это не я, – шепотом произнес я. – Я даже не курю!

– Молодец, – похвалил пришелец. – К нам хочешь слетать?

– Куда к вам?

– На планету Хомм. У нас хорошо! Воздух чистый, птички поют!

– Спасибо, – я покачал головой. – Я уж как-нибудь… Привык я тут…

– Зря, – пришелец отворил дверцу и залез в тарелку. – Ну, бывай! Извини, если что не так!

– Это вы нас извините, – попросил я прощенья за всех землян. – Вы к нам – с визитом, а мы вас – в психушку!

– Счастливо оставаться! – дверца захлопнулась, тарелка стремительно взмыла в небо и исчезла.

Когда я утром все рассказывал главврачу, ни он, ни окружающие, в том числе и Вася Самойлов, который, проспавшись, абсолютно ничего не помнил, мне не поверили. Да я и сам бы себе не поверил, если б выпил чуть-чуть побольше! После моего пятого пересказа ночных событий в глазах главврача зажегся огонек профессионального интереса.

– Похоже, у тебя крыша поехала, братец! – внушительно произнес он. – Поместите-ка его к Наполеону…

И меня тоже определили в психи. Наполеон поинтересовался, не генерал ли я, узнав, что не генерал, расстроился и не стал со мной разговаривать. А я, махнув на все рукой, завалился спать, благо санитары – свои ребята, знали, что я после ночной смены, – меня не трогали.

Так я стал психом. Но, к счастью, не надолго.

Поздно ночью старик Леший наконец-то вспомнил свое заклинание! Стены психиатрической лечебницы затряслись, пошли трещинами и со зловещим треском начали рушиться на головы очередной ночной смены санитаров. Леший стоял с поднятыми руками, над его головой сверкали молнии, а в глазах светилось торжество справедливости.

Психи разбегались, кто куда.

Ушел и я, тем более, что оформить меня, как сумасшедшего, еще не успели.

Работаю я теперь лесником. Ухаживаю за деревьями, защищаю животных от разных ублюдков. Часто ко мне заходит старый Леший, и мы, сидя за бутылочкой пивка, вспоминаем былое…

Может прилетит еще когда наш псих-пришелец. Не в Кремль ему надо идти тогда, а к нам, в лес! Я так мыслю, мы сумеем договориться!

Рафик Харитонович – большой начальник. Он сидит в своем кабинете, в мягком кресле, курит сигары «Сокол» и пьет «Цинандали». Рафик Харитонович – сам как сокол. Гордо и строго смотрят его прищуренные глаза.

Стук в дверь.

– Войдите! – разрешает Рафик Харитонович тем изумительно-начальственным тоном, которым отличаются большие начальники.

– Вай! Рафик Харитонович, дорогой! – восклицает вошедший, бросаясь пожимать протянутую руку. – Уважаемый, родной, любимый! Ты же мне совсем как брат!

– Да, да, – кивает важно Рафик Харитонович.

– Да какой там брат! – млеет от восторга посетитель. – Роднее брата! Благодетель ты наш! Отец родной!

– Да, да…

– Дорогой, мне бы вот бумажку подписать…

– Да, да… А! Что?

– Бумажку…

– Какую такую бумажку?

– Вот…

– Слушай, дорогой, – проникновенно говорит Рафик Харитонович, – мы же с тобой почти как братья… Ну, давай не будем ничего подписывать!

– Но, Рафик Харитонович…

– Милый мой! Уважаемый! Ну, зачем тебе моя подпись? Мы же и так как братья, а ты хочешь бюрократией все между нами испортить? Нехорошо, слушай!

– Рафик Харитонович…

– Нет! Не должны разные бумажки портить отношения между такими уважаемыми людьми, как мы! Нет!

– Но…

– Иди, дорогой! Ты же мне совсем как брат родной! Даже лучше! Как сын! Иди, сынок, сходи к Ибрагиму Ренатовичу, пусть он подпишет. И печать поставит.

– Но без вас…

– Э! Скажи, я согласен! Ведь почти как брат! Иди, дорогой, иди!

Понурившись, посетитель покидает кабинет.

Рафик Харитонович качает головой и допивает большой бокал «Цинандали». Со стены на него одобрительно смотрит портрет Владимира Ильича Ленина.

Рафик Харитонович – большой начальник.

Электропоезд был переполнен народом, как бочка протухшей селедки. Шестеро мужчин сидели друг напротив друга и читали газеты. Внезапно, один из них начал читать вслух. Кто знает, что ему приспичило, может на ногу кто наступил, а может в туалет захотелось. Он читал громко, с выражением, как на трибуне.

Сидящий рядом с ним гражданин справедливо возмутился:

– Товарищ! Вы тут не один!

– Не нравится – в такси надо ездить! – нагрубил тот.

Гражданин обиделся и тоже начал читать вслух. Возмутился еще один пассажир:

– Вы что, с ума сошли? Люди вокруг, вы ведь мешаете.

– В такси надо ездить! – хором ответили двое, и третий, злобно поправив очки на носу, тоже зачитал вслух.

Двое сидящих напротив вежливо попросили:

– А потише нельзя?

– В такси надо ездить!

И уже пять человек читали вслух. Шум стоял, как дым коромыслом.

Шестой отложил газету, открыл рот и…

– В такси надо ездить!!! – заорали все пятеро.

– Сам знаю, – сказал шестой и процитировал: – «Руководители братских партий обсудили кардинальные проблемы развития и совершенствования сотрудничества между социалистическими странами…»

Пятеро переглянулись, встали и хором произнесли:

– Товарищи! Подписывайтесь на газету «Путь к социализму»!

– Почему вы разбили камнем лобовое стекло у машины товарища Пенькова? – строго спросил милиционер у Сидорова.

– Случайно, – ответил Сидоров.

– Ни фига себе «случайно»! – завопил Пеньков. – Еду, понимаешь, на машине, а этот гад камнем в стекло!

– А почему он меня обрызгал? – поинтересовался Сидоров.

– Случайно, – пояснил Пеньков. – Недавно дождь был, лужи, понимаешь… Ехал мимо и случайно облил…