Эльвис! Эльвис! - Мария Грипе

И никто Эльвиса не видел. Розовые хризантемы очень красиво смотрятся на фоне серого двора. Правда, огромное здание школы как-то грозно нависает над ними. Весной, когда поднимутся тюльпаны, и хризантемам станет веселей.

Интересно, а будет ли он сам тогда ходить в школу? Очень интересно…

А до той поры надо бы иногда прокрадываться сюда по вечерам и понемногу поливать цветы, чтобы они прижились, то ж, он готов.

Но вот сейчас Эльвису пора домой.

Дома Эльвис застал бабушку — папину маму: она сидела месте с родителями в гостиной.

Родители показывали бабушке цветной телевизор. Она ведь его ещё не видела. Папа нажимал подряд все кнопки объяснял бабушке достоинства телевизора.

— Самый лучший аппарат из всех, какие сейчас выпускают, — говорил папа.

Бабушка кивала, но слушала не очень внимательно.

Было видно, что Эльвис интересует её много больше, чем телевизор. Но мама сказала:

— Видели вы, что он со своими волосами наделал? Ужасный вид у мальчика, не правда ли? Просто даже не хочется на него смотреть!

А бабушка вдруг как чмокнет Эльвиса в голову, прямо в безобразные патлы. И сказала, что ей нравится его причёска. Эльвис смущённо покосился на бабушку, но в душе обрадовался.

Мама выразительно посмотрела на папу, но папа был весь поглощён телевизором.

Аппарат высшего качества, — то и дело повторял он, — одни достоинства, никаких недостатков.

Бабушке завтра с утра пораньше надо идти к зубному врачу. Поэтому она сегодня заночует у сына. Спать она будет на диване в кухне. Бабушка привыкла рано ложиться и не очень-то интересуется телевизором. Как только Эльвису велели идти спать, бабушка сразу сказала, что, пожалуй, она тоже ляжет.

Мама с папой остались сидеть у телевизора. Показывали полнометражный фильм.

Эльвис охотно забрался в постель. Он немножко устал.

Чуть погодя к нему вошла бабушка сказать «спокойной ночи». Эльвис уже лежал в кровати. Бабушке хотелось немного посидеть с внуком, поговорить.

— В этом году будет холодная зима, — сказала она, — потому что много рябины.

— А при чём тут рябина? — удивился Эльвис.

— Такая примета есть, — отвечала бабушка.

Эльвис задумался. Прислушался к звукам, доносившимся из гостиной. Кинофильм ещё не кончился. Значит, можно говорить. Эльвис пристально взглянул на бабушку.

— А я знаю, где Юхан, — сказал он.

Бабушка вздрогнула и отвела глаза.

— Ты правда знаешь? — тихо спросила она.

— Да, знаю.

Оба помолчали. Бабушка не глядела на Эльвиса, а смотрела прямо перед собой, в пустоту.

— Я уже очень давно это знаю, — сказал Эльвис, — просто я никому не говорил, только дедушке.

— И что же ответил тебе дедушка?

— Он сказал, что я прав. Юхан умер.

— Да. Юхан умер, — прошептала бабушка. Долго смотрела она на Эльвиса.

— Хорошо, что ты это понял, — наконец сказала она. Эльвис кивнул. Да, хорошо, что он это понял. Он хочет знать всю правду. Всегда и про всё.

— Только маме мы не скажем, что я догадался. Она этого не вынесет, — зашептал Эльвис бабушке.

— Не вынесет? Почему? — удивилась бабушка.

— Мама не хочет, чтобы я знал про такие дела, о которых не надо знать детям. Если скажем ей, она только попрекать меня будет, — пояснил Эльвис.

Бабушка погладила его по стриженой голове.

— Спокойной ночи, Эльвис, — сказала она. — Славно мы вечер с тобой провели.

8

Обычно Эльвис никогда не смотрится в зеркало, но теперь стал глядеться в него, всё ждёт, когда же отрастут волосы. Папа чуть-чуть подровнял их, и самому Эльвису не кажется, что голова его так уродлива, как говорит мама. Он даже считает, что эта стрижка лучше той, что сделала ему она.

Вот только мама почти не глядит на него.

Однажды уже приключилось что-то вроде этого, вспоминает Эльвис. Когда он был ещё совсем маленький. Тогда у него выросли длинные, очень длинные волосы, которые даже немножко вились.

Как-то раз они всей семьёй поехали в гости к дедушке и бабушке, а дедушка вдруг взял и отрезал Эльвису локоны — в ту пору стояло лето, и Эльвису было очень жарко, он весь вспотел под огромной шапкой волос. И дедушке не нравилось, что Эльвис разгуливает повсюду в таком виде и его принимают за девочку, — в то время еще всех мальчиков стригли коротко.

Так случилось, что дедушка с Эльвисом остались дома одни. Эльвис совсем не спорил с дедушкой и был согласен стричься. И он не отбивался, не кричал, когда его стригли.

Увидев сына, мама зарыдала и опрометью бросилась куда-то.

Потом она долго не могла смотреть на Эльвиса. Во всяком случае, сказала, что не может смотреть. И ещё говорила, что дедушка его изуродовал. Эльвис решил, что волосы уже больше никогда не отрастут, и не на шутку испугался. Должно быть, его изуродовали навсегда, и вообще ему скоро пора на свалку.

А волосы всё же отросли. Вот только локоны исчезли навсегда.

Мама была безутешна. Она то и дело осматривала волосы Эльвиса, щупала их. Но волосы его словно подменили, да и цвет изменился. Они стали грубые, жёсткие и торчали во все стороны. Прежние были куда красивее.

Она никогда не простит этого дедушке, говорила мама. С тех пор мама и невзлюбила его. «Этот старик» — так теперь мама называет дедушку.

— Дедушка изуродовал тебя! — говорила мама. — А ты был такой хорошенький, такой миленький!..

Да, с тех пор мама переменилась к Эльвису, и поделом ему. Он ведь и сам переменился, подурнел, на себя не стал похож.

Виноват во всём дедушка. Но Эльвис не может злиться за это на дедушку. Нет, ни за что. Дедушка вовсе не считает, что Эльвис подурнел, в глазах дедушки он не стал хуже.

В конце концов все позабыли эту историю. Да он и сам перестал о ней думать, вот только теперь ему сразу вспомнилось прежнее.

Вот как оно было тогда. И сейчас то же самое. Но на этот раз его изуродовал не дедушка — Эльвис сам изуродовал себя.

Теперь Эльвис стал уже постарше и знает, что человек не становится хуже оттого, что сострижёт у себя немного волос. А всё же ему то и дело начинает казаться, что он стал хуже, он вздрагивает всякий раз, когда мама начинает его корить. И тогда он бежит посмотреть на себя в зеркало…

На улицу он выходит в шапке, на улице ему не стыдно перед людьми. Потому Эльвис старается как можно больше времени проводить на дворе, всюду у него есть друзья — и на станции, и в городской посыльной конторе. И ещё у него есть Петер и дедушка. Но все они заняты своей работой, и дедушка редко наведывается в город. Случается, Эльвису за весь день не с кем словом перемолвиться.

Вот и сегодня, должно быть, такой день. На улице моросит дождь, дует резкий, пронизывающий ветер. А Эльвис всё бродит и бродит по городу и нигде не встречает знакомых.

Вообще-то говоря, сегодня самый обычный школьный день. Вот Эльвис прошёл мимо школы: на школьном дворе — никого. И Эльвис побрёл дальше. Ему-то нечего делать в школе.

Да, уж очень скучно сегодня ему одному…

Конечно, там, в центре города, народа полным-полно, и по обыкновению все куда-то спешат. Один только Эльвис никуда не спешит.

А вот и нет, вот впереди ещё человек, который тоже как будто совсем не торопится. Это — старушка: опираясь на палочку, она медленно бредёт по улице, стараясь держаться поближе к стенам домов.

Эльвис потянулся за ней; сперва он хотел её обогнать, но теперь неспешно шагает с ней в ногу. Может, старушке ещё пригодится, что кто-то идёт позади, вдруг она упадёт, она как-то не очень твёрдо держится на ногах. И ещё то и дело останавливается, чтобы передохнуть. Тогда и Эльвис тоже останавливается, но старушка ничего не замечает.

Вот старушка встала у какого-то подъезда. Помедлив, долго разглядывала дверь, потом толкнула её и вошла внутрь.

Эльвис остался на улице. Что же ему теперь делать?

Дождь заморосил пуще прежнего. Но Эльвису совсем неохота возвращаться домой. И он вошёл в подъезд, в котором исчезла старушка. Он постоит там немножко, и, как знать, может, дождь скоро перестанет. В чужих подъездах всегда так интересно…

Когда Эльвис вошёл в подъезд, старушка ещё не успела подняться на второй этаж, медленно, с трудом одолевала она ступеньку за ступенькой.

Эльвис стал красться за ней по лестнице, боясь, как бы она не оступилась и не упала, но старушка благополуч одолела все ступеньки. Вот она уже и наверху, а Эльвис нарочно замешкался на лестнице. Но старушка ни разу не обернулась назад и не заметила его. А теперь она остановись у одной из дверей и, видно, раздумывала, входить или нет.

«Антиквариат» — написано на двери. Эльвис прочитал подпись, но ему непонятно, что она означает.

Отставив в сторону палку, старушка долго вытаскивала что-то из просторной сумки, висевшей у неё на руке. Наконец, ей удалось достать из сумки свёрток. Свёрток был большой и много раз обёрнут в бумагу, которую старушка принялась разворачивать. Долго возилась она с упаковкой, под конец всё-таки разделалась с бумагой и вынула из нее книгу. Большую книгу в синем переплёте. Эльвис удивлённо уставился на неё. Это же атлас Аннарозы!