Судный день - Тамоников Александр

– Задача не совсем понятна, Анатолий Иванович, – Старцев в недоумении поднял брови. – Разрешите уточнить?

– Спрашивай, Николай Викторович.

– Первый вопрос для прояснения ситуации: речь идет о группе Богданова?

– У тебя на этот счет имеются возражения?

Лазарев сдержал усмешку, он прекрасно понял, откуда подобный вопрос. Для того чтобы это понять, опыт работы в разведывательных службах не требовался: дело взял под личный контроль сам Леонид Ильич, а последнее дело группы «Дон», которое он курировал, оказалось провальным, так что логично было предположить, что Генеральный секретарь пожелает сменить команду. Лазарев не ошибся, именно об этом думал Старцев, задавая вопрос.

– У меня возражений нет, – произнес Старцев. – Группа подполковника Богданова даже в урезанном составе является лучшей во всем Управлении нелегальной разведки КГБ.

«Лишь бы не было возражений у товарища Брежнева, – подумал он про себя. – А ребята справятся, они уже достаточно отдохнули и наверняка рвутся в бой, мечтая восстановить подмоченную репутацию».

– Вопрос состава уже решен, – заявил Лазарев. – Будет твоей группе пополнение. Какие еще вопросы?

– Решен? Не знал. Предполагалось, что кандидаты будут проходить подготовку и отбор до апреля следующего года. Стоит ли торопить события? Не хотелось бы получить в распоряжение не до конца подготовленных людей.

– К этому мы еще вернемся, давай по существу. Ты ведь сказал, что вопросов для прояснения достаточно.

Старцев понял, что генерал-майор по какой-то причине уходит от разговора о составе группы, но настаивать не стал. Позже так позже. В любом случае без его личного одобрения этот вопрос не решался ни разу, так что, если появятся сомнения, он сумеет переубедить начальство в целесообразности введения новых людей, особенно накануне серьезной операции.

– Вы сказали, группа должна действовать так, чтобы ни завербованный шпион, ни агенты МОССАДа не поняли, что имеют дело с советскими разведчиками. При личном контакте скрыть этот факт вряд ли возможно.

– Личных контактов следует избегать.

– Задержать шпиона, не входя с ним в контакт? Сложная задача, – Старцев задумался.

– Никто и не обещал, что будет легко, – заметил Лазарев.

– Хорошо, с этим разобрались. Да, задача сложная, но выполнимая, – Старцев начал размышлять вслух. – Последний вопрос: каким образом группа сможет вычислить шпиона в окружении Анвара Садата, если сам президент не должен знать о том, что вопросом занимаются советские разведчики?

– Группе «Дон» не придется контактировать с людьми Садата, – перебил полковника Лазарев. – Они не поедут ни в Каир, ни в Александрию.

– А куда они поедут?

Лазарев не спешил отвечать. Он поднял трубку внутренней линии:

– Олег, организуй два чая и чистую пепельницу.

Не дожидаясь ответа, Лазарев положил трубку на место.

– С пяти утра во рту маковой росинки не было, – пояснил он, хотя необходимости в этом не было. – Ты, я думаю, тоже позавтракать не успел.

– Да мне как-то не до чая, – высказался Старцев. – Разобраться бы в ситуации.

– Успеешь. Час сидим, столько сигарет выкурили, от дыма в горле першит, и тошнота подступает, – противореча своим же словам, Лазарев потянулся к пачке. – Под чаек и курить приятнее, верно, Николай Викторович?

Старцев промолчал. Его напрягала непривычная медлительность начальника Управления. Обычно Лазарев вводил в курс дела быстро и четко, если и требовалось отступление, то оно носило информативный характер. А тут они успели обсудить все аспекты советско-египетских отношений, а до конкретики так и не дошли. Кроме того, в кабинете чувствовалась какая-то напряженность, что тоже не способствовало сохранению спокойствия. Старцев интуитивно понимал, что главная новость еще впереди, и от этого нервничал еще сильнее. «Лучше бы генерал начал с плохих вестей, – размышлял Старцев в ожидании, пока принесут чай. – Хуже нет – ждать и догонять». Но, по всей видимости, у генерал-майора Лазарева на этот счет имелись свои соображения.

В кабинет вошел помощник генерала, капитан госбезопасности Олег Моренко. В руках он держал поднос. Ловко выставил на стол две чашки на блюдцах, сахарницу, вазочку с печеньем и пузатый чайник, из носика которого шел пар. Рядом поставил чистую пепельницу.

– Спасибо, Олег! Эту забери.

Моренко забрал полную окурков пепельницу и молча вышел.

– Угощайся, Николай Викторович, – Лазарев придвинул чашки, наполнил их до краев янтарной жидкостью. – Тебе с сахаром?

– Спасибо, нет.

Соблюдать этикет и вести светскую беседу за чаем Старцеву совершенно не хотелось, поэтому он ограничился обрывочными фразами. Лазарев же, напротив, не прочь был немного отвлечься от серьезной темы. Отпив глоток, он с наслаждением зажмурился:

– Прекрасный чай! Олег знает, какой сорт выбрать, чтобы без горечи и в то же время с достаточной крепостью. Печенье, скорее всего, из личных запасов, – Лазарев рассмеялся. – Когда-нибудь я его прижучу.

– В каком смысле? – не удержался Старцев.

– Моду взял подарки от моих визитеров получать, – продолжая смеяться, Лазарев положил в рот печенье. – Вкусные подарки, надо признать. Но такое положение вещей никуда не годится. В приемной начальника Управления нелегальной разведки принимать подношения!

– Он ведь не выпрашивает, – вступился за капитана Старцев.

– Еще бы выпрашивал!

– Чай и правда вкусный, – похвалил Старцев, отхлебывая из чашки, и вернул разговор в прежнее русло: – Так куда придется забрасывать группу «Дон», если не в Каир и не в Александрию?

– В Ливию.

Старцев чуть не поперхнулся. Отставил чашку, машинально стер ладонью пролившиеся на стол капли и посмотрел на Лазарева:

– В Ливию?

– Плохо со слухом? – поддел его Лазарев. – Или ответ не нравится?

Со слухом у Старцева было все в порядке, но ответ настолько обескураживал, что полковник не смог сдержать удивления. Ливия, хоть и являлась союзником Египта, но взаимоотношения между двумя правителями оставляли желать лучшего. Помимо личной неприязни Анвара Садата и ливийского лидера Муаммара Каддафи внешнеполитические отношения этих стран в настоящий момент находились на грани разрыва. Это было странно, так как судьбы Садата и Каддафи практически повторяли одна другую.

Муаммар Каддафи вышел из беднейшей бедуинской семьи, по его собственным словам, в детстве он «никогда не видел моря». Бунтарь и революционер, он неимоверными усилиями построил свою военную карьеру, дослужившись до капитанского чина. Он, как и Садат, являлся активистом в создании подпольной организации «Свободные офицеры юнионисты-социалисты», впоследствии совершившей переворот и свергнувшей монархию в Ливии.

План свержения монархии был разработан еще в январе 1969 года, но трижды переносился по разным причинам. И все же революция состоялась. Ранним утром 1 сентября отряды «Свободных офицеров» под руководством капитана Каддафи начали наступление в Бенгази, Триполи и других городах страны. Каддафи, как и Анвар Садат, зачитал первое обращение к ливийскому народу. Монархия была свергнута, Ливия провозглашена Арабской Республикой, высшим органом государственной власти стал Совет революционного командования, а двадцатисемилетний Каддафи был произведен в чин полковника и назначен Верховным главнокомандующим вооруженными силами страны.

На настоящий момент Муаммар Каддафи соединял в своем лице должности председателя Совета революционного командования, премьер-министра и министра обороны, являясь де-факто главой Ливии. Много лет Муаммар Каддафи был одержим идеей создания всеобъемлющего союза стран Арабского мира и всеми силами шел к воплощению своей мечты. В конце декабря 1969 года он присоединился к Египту и Судану при подписании Хартии Триполи, в которой содержались положения по созданию федерации арабских стран. После смерти Гамаля Абдель Насера переговоры продолжились с его преемником, Анваром Садатом. Позднее к обсуждению планов по объединению арабских государств присоединился и президент Сирии Хафез Асад.