Таинства Египта. Обряды, традиции, ритуалы - Льюис Спенс

Плутарх предупреждает Клеа, святую жрицу, которой он и посвятил этот рассказ, что существует большая разница между этой историей Осириса и теми сказками, которыми личность Осириса обросла при помощи многочисленных поэтов и сказочников. Это «отражение чего-то реального», о чем может свидетельствовать отношение египетских жрецов к обрядам, связанным со смертью Осириса.

«И эта же идея и далее утверждается в нас при помощи торжественной атмосферы горя и печали, которая неотделима от обрядов жертвоприношения, формы расположения их храмов, которые то вытянуты в виде просторных, наполненных светом пролетов, а то утопают в темных и мрачных залах, напоминающих потайные пещеры, предназначенные для приема мертвых».

Далее изложено несколько распространенных сегодня теорий, касающихся природы аллегорий Осириса. Первая заключается в том, что божественные существа, на которые делаются ссылки в этой легенде, воплощали созвездия. Вторая говорит о том, что они были гениями, или духами природы. Что Осирис символизировал реку Нил, соединяющуюся с Исидой – землей, а Сет был воплощением моря, в котором река теряет себя. Еще одна теория гласит, что Осирис символизировал влагу как первопричину всего растущего и плодоносящего, то есть, другими словами, мужское начало. Сет же воплощает зрелость и жесткость – то, что разрушает влагу. Еще одна теория сравнивает Осириса с солнцем, а Сета – с засухой и злым началом. Более сложное объяснение представляет солнцем Сета, а Осириса – луной, поскольку серп луны, согласно древней философии, дает жизнь всему, а солнце, напротив, разрушает все живое (собственно, в это легко поверить, если мы вспомним о климате). Согласно этой теории, Исида является жизнетворным влиянием, присущим луне, которая, таким образом, бисексуальна: в ней есть женское начало, так как она получает влияние солнца (то есть Сета), и мужское, когда она разбрасывает «семена жизни». Последняя теория сравнивает пантеон Осириса с феноменом эллипса и говорит, что аллегория Осириса, заточенного внутрь сундука, символизирует лунный эллипс.

Плутарх вполне разумно замечает, что «ни одна из этих теорий, рассматриваемых по отдельности, не содержит описания предшествующего развития событий, а все вместе они превосходно с этим справляются». Под Сетом понимаются разрушительные силы в целом. Мир состоит из противостоящих друг другу сил, но добро все же преобладает, хотя злое начало не может быть уничтожено до конца. Под Осирисом следует понимать такое свойство Вселенской Души, как разум и логика, то есть все, что разумно и постоянно в природе.

По Плутарху, египтяне мистическим образом представляли вселенскую природу как правильный треугольник, причем перпендикулярная линия воплощает мужское начало, основание – женское, а гипотенуза – их общее дитя (то есть соответственно Осириса, Исиду и Гора). Точно так же метания Исиды должны были означать, что все в природе должно находиться в постоянном возбуждении и быть готовым к действию.

Священные одежды Осириса и Исиды имеют особое значение. Одежды Исиды выкрашены в разные цвета, чтобы подчеркнуть ее связь с многоцветной природой. Что касается Осириса, то они, напротив, одноцветные и сияющие, как это и положено первому принципу, чистому разуму, незамутненному и неделимому.

Философ Прокл (412–485 н. э.) приводит фрагменты из эссе Иамблиха в комментариях к «Эннеадам» («Девятерицам») Плотина, которые были изданы учеником последнего Порфирием (232/233–304 н. э.). Иамблих (философ, который умер ок. 330 г. н. э.), взял имя и манеру письма некоего египетского жреца Аб-Аммона, что соответствовало интонации и характеру сочинения.

Эпистола Порфирия была адресована египетскому пророку Анебо и ставила вопросы природы и положения богов. В ответ на это Иамблих просит Порфирия считать его тем человеком, к кому обращены эти вопросы, «что, кстати, не имеет никакого значения». Единственные части работы, которые интересуют нас, – это те, которые непосредственно посвящены египетским таинствам, и они могут быть выделены из общего контекста.

В разделе VII своего эссе Иамблих обращает особое внимание на мистический символизм египтян. «Они показывают, – говорит он, – некоторые образы и делают это через мистические, оккультные и невидимые символы, точно так же, как природа… выражает невидимые причины через видимые формы… Поэтому египтяне, считая, что все высшие силы радуются, видя свои черты в низших существах, и желая наполнить последних добром через подражание первым, демонстрируют таким образом образец теологии, адаптированной к мистической доктрине, прячущейся за символами».

Чтобы понять интеллектуальное толкование символов в соответствии с понятиями древних египтян, необходимо забыть об их материальной природе и подняться до уровня интеллектуальной истины. И все эти завесы, окружающие священные действия, не являются ни случайными, ни ошибочными.

Египтяне верили в одного бога, самоотверженного и истинно доброго, источника всего сущего. По Гермесу, его звали Кнеф, и был он первым из богов. Демиурги, или созидательные силы природы, персонифицированы в Амоне, или Птахе. Существовали два своего рода природных «правительства», одно из которых подчинялось солнцу, а второе – луне. Разделяя небеса на части, они давали еще большее или меньшее число правителей. Эта общность управляла множеством. «Египтяне не считают, что все вещи на свете – физические объекты. Поэтому они разделяют жизнь души и интеллектуальную жизнь от природы не только в рамках всей Вселенной, но и в нас самих. Признавая, что интеллект и разум поддерживаются за счет собственных ресурсов, они утверждают, что таким образом возникали вторичные сущности. Точно так же они считают демиурга праотцем вещей в процессе их создания. И египтяне признают существование жизненно важной силы, стоящей над небесами и существующей за счет небес. Они также ставят чистый интеллект над миром, а также один неделимый интеллект в целом мире и другой, который проникает во все сферы. И все эти вещи они наследуют не только при помощи разума, но и через священное действо и магию. Египтяне объявляют, что они способны подняться к более возвышенным сферам, причем даже тем, которые стоят над самой Судьбой, то есть к Богу и Демиургу. И делают они это, не прибегая ни к чему материальному, а лишь соблюдая время проведения соответствующих ритуалов».

Эту деистическую точку зрения изложил Гермес, а объяснил ее пророк царя Аммона Битус, найдя ее среди записей в Саисе, и он же сообщил имя Бога, которое обошло весь мир. Однако и здесь мы можем найти разнообразные варианты одного и того же; «так что мне не кажется, что ты поступаешь верно, относя все связанные с египтянами вещи к физическим причинам. Ведь сами египтяне говорили о том, что есть много принципов и много сущностей, а помимо всего – высшие силы, которым они поклоняются через священные храмы и алтари».

Иамблих также выдвигает собственное учение относительно достижения единства с богами, которое было основной целью таинств. Он говорит: «Если сущность и совершенство всего доброго сосредоточено в богах, а первой и древнейшей их властью являемся мы, жрецы, и если начало и конец всего доброго добросовестно исполняется теми, кто одновременно следует более высоким началам и искренне достигает союза с ними; и если все это так, то именно тогда, и только тогда возникает познание истины и обладание наукой разума. А познание Бога идет рука об руку с превращением и познанием себя… Поэтому лучше в соответствии с твоей просьбой указать тебе единственный путь к счастью и показать, где и в чем заключается его суть. Отсюда начнется познание истины, и рассеются все сомнения. Поэтому я говорю, что божественен разумный человек, который ранее был соединен с богами через их образы, а позже вошел в другую душу, которая адаптирована к человеческим формам, и через это связал себя узами необходимости и судьбы».

Поэтому необходимо подумать, каким образом ему освободиться от этих уз. То есть получается, что другого способа, кроме как познать Бога, нет. Ведь идея счастья заключается в научном познании добра. Ну а идея зла заключается, напротив, в пренебрежении добром и относительном преобладании злого начала в человеке. Поэтому первое присутствует в Божественном, а второе – неотделимо от природы смертных. И первое познает суть разума через священное, а последнее, забывая о всех принципах, погружается в познание свойств человеческого тела. Равным же образом, первое – это познание создателя, а последнее – удаление от него, забвение Бога, который является праотцем всего сущего и самодостаточен. Одновременно первое сохраняет истинную жизнь души и возвращает ее к ее создателю; последнее же выстраивает правление смертного человека, которое непостоянно и текуче. Поэтому следует понимать, что это – первый путь к счастью, который дает душам многовариантность соединения с Божественным. Священный и теургический (теургия – один из видов магии. – Ред.) дар счастья поэтому называется Вратами Демиурга или Дворцом Добра. В первую очередь он обладает способностью очищения души, которая гораздо более священна, чем способность очищения тела. Затем он способствует участию разума в познании Добра и освобождении от всего постороннего. Ну и, наконец, он дает соединение с богами, которые являются изначальными источниками добра на земле.