Любовница короля - Энтони Хоуп

Когда я вошел, Финеас стоял посреди гостиной, перевертывая листы своей Библии, как бы отыскивая какой-то текст. Я прошел мимо него и прислонился к стене у окна.

Нелли вошла нарядно, хотя довольно небрежно, одетая. Ее лицо сияло улыбкой, и она смотрела на меня так непринужденно, как будто наша встреча была в порядке вещей. Увидав фигуру Финеаса, неподвижно стоявшего посреди комнаты, она невольно вскрикнула:

– Я ведь хотела быть наедине с Саймоном, с моим милым Саймоном!

– Наедине с ним? – подхватил Финеас. – А подумали ли вы о том времени, когда вы останетесь наедине с Господом Богом?

– Разве вы еще не кончили? – нетерпеливо спросила Нелли, подходя и садясь у стола. – Право, я думала, что вы уже все сказали на улице. Ну, я испорчена до мозга костей – и дело с концом.

Тэт подошел к столу и вытянул руку над ее головой. Положив подбородок на руки, она, насмешливо улыбаясь, смотрела на него.

– О, ты, которая живешь в открытом грехе, – начал он, но я сейчас же перебил его:

– Замолчите! Какое вам до этого дело?

– Пусть он говорит, – сказала Нелли.

И Тэт говорил и говорил – боюсь, что говорил правду.

Нелли слушала терпеливо, изредка встряхивая головой, как бы отгоняя надоедливое насекомое. Потом он упал на колени и стал горячо молиться. Кончив молитву, он устремил на молодую женщину пристальный взгляд. Она встретила его без всякого замешательства, дружелюбно. Тогда Тэт воскликнул:

– Дочь моя, ты все-таки не понимаешь? О, как зачерствело твое сердце! Молю Вседержителя, чтобы Он отверз твои очи и смягчил твое сердце. Да спасет Он твою грешную душу!

Нелли внимательно рассматривала свои розовые ногти.

– Не думаю, чтобы я была грешнее других, – сказала она. – Ступайте ко двору и проповедуйте там!

Лицо Финеаса приняло суровое выражение.

– Слово Божие будет услышано. Чаша переполнена, грех переступил всякие границы! Кто доживет – увидит.

– Очень возможно, – зевнула Нелли и лукаво взглянула на меня. – А что будет с Саймоном? – спросила она.

– С этим молодым человеком? У него честное лицо; если он будет хорошо выбирать друзей, то для него все будет благополучно.

– Я принадлежу к его друзьям, – промолвила Нелли.

Желал бы я видеть того, кто мог бы отказаться от такого признания.

– Твоего сердца не смягчит Господь! – сказал Финеас.

– Многие находят, что оно и так слишком мягко, – заметила Нелли.

– Мы еще увидимся, – сказал ей Финеас и, еще раз пристально взглянув на меня, вышел из комнаты, оставив нас одних.

Нелли облегченно вздохнула, вскочила с места и, подбежав ко мне, схватила меня за руки, после чего спросила:

– Ну, как дела в нашей деревне?

– Сударыня, – сказал я, освобождая свои руки и отодвигаясь, – здесь не деревня и вы – не та, которую я знал там…

– Да, но вы-то – тот самый, которого я знала там, и притом так хорошо!

– Зато вы не похожи на ту, которую знал я.

– Ну, не так непохожа, как вы думаете. Разве вы тоже собираетесь читать мне проповедь?

– Миледи, – холодно сказал я, – благодарю вас за воспоминание обо мне и за оказанную мне услугу; поверьте, я умею ценить ее, хотя и не могу ее принять.

– Не можете принять? – воскликнула Нелли. – Что такое? Вы не можете принять назначение?

– Нет, – сказал я, низко кланяясь.

Лицо красавицы выразило капризное разочарование.

– А что с вашей рукой? Как вы получили рану? Разве вы уже успели поссориться с кем-нибудь? – спросила она.

– Уже!

– Но с кем и почему?

– С лордом Кэрфордом, причиной же этой ссоры я не смею утруждать вас.

– Но если я желаю знать ее?

– Повинуюсь. Лорд Кэрфорд сказал, что мое назначение состоялось благодаря мисс Гвинт.

– Но ведь это – правда.

– Без сомнения, и все-таки я с ним дрался.

– За что же, если это – правда?

Я не ответил Нелли.

Она отошла и снова села у стола, глядя на меня смущенным взглядом, а затем застенчиво сказала:

– Я думала, это порадует вас, Саймон.

– Никогда в своей жизни я не был так горд и счастлив, как в тот день, когда получил это назначение… разве, может быть, лишь тогда, когда гулял с вами в Кинтонском парке. Но я не могу принять его и завтра пойду во дворец с отказом.

– Вы действительно намерены сделать это? – гневно крикнула Нелли. – И только потому, что оно идет от меня?

Опять я лишь мог поклониться в ответ, хотя в душе далеко не был доволен своей ролью в этой сцене.

– Лучше бы я не вспоминала о вас! – сердито сказала красавица.

– Я тоже предпочел бы забыть, – ответил я.

– Вы и забыли, иначе никогда не обходились бы так со мной.

– Это именно потому, что я не могу забыть.

– Не можете? – спросила Нелли, снова подходя ко мне. – Да, я верю, что забыть вы не могли. Да, Саймон, вы не забыли и не забудете никогда.

– Очень возможно, – просто сказал я, взяв свою шляпу со стола.

– Как поживает мисс Барбара? – неожиданно спросила Нелли.

– Я не видал ее, – ответил я.

– Значит, я счастливее, хотя наша встреча и произошла случайно… Ах, Саймон, как бы я хотела рассердиться на вас, но не могу сделать этого! Помните, – она подошла еще ближе и лукаво улыбнулась мне, – я не могла сердиться даже тогда, когда вы целовали меня, Саймон.

Не знаю, какого ответа ждала она на свой вопрос, но я опять только молча раскланялся.

– Вы примете это назначение, Саймон? – шепнула Нелли, становясь на цыпочки, чтобы достать мое ухо.

– Я не могу, – ответил я, с трудом сохраняя свой холодный вид.

Молодая женщина задумчиво отошла от меня. Я пошел было к двери, но она остановила меня:

– Саймон, у вас осталось хорошее воспоминание о тех днях в деревне?

– Лучшее в моей жизни, – невольно ответил я.

– Тогда лучше бы вы не приезжали в город и остались при своих воспоминаниях, – вздохнула она. – Они были обо мне?

– Они были о Сидарии.

– Ах, о Сидарии! – громко рассмеялась Нелли. – И все-таки ты не забудешь, Саймон, не забудешь никогда!

Я вышел из комнаты, а она осталась стоять в дверях, провожая меня веселым смехом.

Глава 6. Приглашение ко двору

Остальной день я провел в гостинице, следуя предписанию врача, а наутро почувствовал себя гораздо лучше, так как рана заживала и лихорадки больше не было. Я перебрался в новую квартиру Дарелла в Темпле, где он любезно предоставил в мое распоряжение две комнаты. Здесь я обзавелся слугою по имени Джон Велл и стал приготовляться к посещению Уайт-холла по приказу короля. Хозяина дома я не видел, он ушел раньше моего приезда, оставив мне записку, в которой извинялся за свое отсутствие, объясняя его служебными обязанностями. Несмотря на то, отправляться одному во дворец, что причинило бы мне немало тревоги, мне не пришлось, так как меня посетил лорд Кинтон. Мне нелегко было преодолеть свою былую робость пред ним, тем более, что он допрашивал меня о моих делах несколько сурово. Я поспешил сообщить ему о своем решении уклониться от назначения. Это известие сразу изменило обращение Кинтона со мной – он стал необыкновенно ласков и сам шутя стал рассказывать мне, как его недовольство против меня росло с каждым доходившим до его ушей слухом. Желая теперь загладить это предо мной, он предложил мне сопровождать меня во дворец, даже довезти меня туда в своем экипаже. Я с благодарностью принял его предложение, зная, что это спасет меня от многих промахов и поможет выполнить свою нелегкую задачу.

Дорогой лорд воспользовался случаем дать мне совет прекратить свое знакомство с мисс Нелл одновременно с отказом от доставленного ею мне места. Я ответил на это уклончиво, не желая связывать себя никакими обещаниями. Видя это, он, вздохнув, переменил разговор и начал говорить о состоянии королевства. Обрати я больше внимания на его слова, это помогло бы мне впоследствии избежать многих неприятностей, но я слушал только из вежливости; он говорил об отношении нашего двора к Франции, о приезде герцогини Орлеанской, сестры короля, о котором говорил весь город. Лорда Кинтона, ненавидевшего Францию и папистов, очень огорчала склонность к ним короля. Я поддакивал ему, соглашаясь во всем и ожидая услышать, как Барбара приняла известие о моей дуэли с Кэрфордом и полученной мной ране.

Мы вышли из экипажа и, идя дальше пешком, медленно подвигались вперед, причем мне было приятно идти под руку с таким человеком. Конечно, здесь он не был таким важным, каким казался мне в деревне, но все-таки пользовался известностью и держал себя довольно гордо. Мы непринужденно говорили о всяких пустяках, как вдруг я заметил неподалеку от нас каких-то трех мужчин, которых сопровождал богато одетый мальчик. За ними шло еще человек пять-шесть, и среди них я узнал Дарелла, секретарские обязанности которого были, как видно, вовсе не тяжелого свойства. Когда первая из этих групп проходила мимо, присутствующие обнажили головы, но я и без того догадался, что среди этих господ был король: его черты были мне знакомы, а смуглость его лица превосходила все описания, слышанные мною. Он держал себя очень свободно, хотя и с достоинством, и я так засмотрелся на него, что позабыл даже снять шляпу. Заметив нас, король улыбнулся и сделал приветливый жест лорду Кинтону; тот пошел к нему, предоставив меня моим наблюдениям над королем и его спутниками.