Советская агентура: очерки истории СССР в послевоенные годы (1944-1948) - Джеффри Бурдс

Вступление на территорию Западной Украины Красной Армии, а вслед за ней и пограничных войск НКВД, не избавило население от страха, вызванного ожиданием возвращения советской власти в регион, который в целом был настроен к ней враждебно. За первые 17 месяцев повторной оккупации Западной Украины советскими войсками (с февраля 1944 по июнь 1945 включительно) доклады НКВД с грифом “совершенно секретно” показывают, что советские части провели 15 733 военных и милицейских операций против украинских националистов. Количественные результаты этих операций поражают воображение: 91615 “бандитов” (т. е. украинских повстанцев-националистов) было убито, 96446 захвачено живыми, 41858 сдалось в плен. За первый год после установления советской власти на Западной Украине в ходе жестоких военных операций было депортировано 10139 украинских семей (26093 человек). Десяткам тысяч еще предстояло быть депортированными в течение следующих нескольких лет[71]. В таблице 2 представлены сравнительные данные, отражающие масштаб советских репрессий в повторно завоеванных западных приграничных областях СССР.

Таблица 2 Подчинение западных окраин советской власти, 1944–1945 гг.

* Включая “националистических бандитов”, а также “дезертиров”, уклоняющихся от службы в Красной армии.

Источник: совершенно секретный доклад Л. П. Берии И. В. Сталину, датированный 22 ноября 1945. ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 102. Л. 1–5.

Другие данные показывают, что масштаб репрессий не сократился. В информационном донесении под грифом “совершенно секретно”, адресованном Хрущеву и датированном 28 мая 1946 г., Министр Внутренних Дел Украины Т. А. Строкач подводил первые итоги. Националистическому подполью на Западной Украине был нанесен сокрушительный удар: за 28 месяцев, с февраля 1944 г. по 25 мая 1946 г., партийными и советскими органами и внутренними войсками МВД было проведено 87571 военных и милицейских операций и устроено засад, в результате убито 110825 “националистических бандитов” и других преступников, арестовано 250676 человек[72]. Хотя эти показатели намного меньше тех оценок, которые традиционно приводились украинскими эмигрантами на Западе, они тем не менее подтверждают грандиозный размах той бойни, которая сопутствовала установлению советского режима в Галиции после Второй мировой войны.

Советское руководство было действительно уверено в своем подавляющем военном превосходстве. Как на этом начальном этапе, так и позднее, параллельно с беспощадными военными операциями велась массовая агитация, пропаганда и просветительная работа “с целью окончательно подорвать влияние подполья ОУН на население и в особенности на сельскую молодежь, которая в основном и поддерживает его вылазки”[73]. Результаты советских репрессий и пропаганды стали сказываться. Как отмечалось в донесении ОУН-УПА: “В настоящее время большевики активизировали кампанию, нацеленную на то, чтобы отколоть от нас массы. Украинское население колеблется под влиянием большевистского террора и пропаганды”[74].

На смену первой волне террора, направленной на беспощадную борьбу с украинским националистическом подпольем, пришли согласованные усилия по проведению в жизнь масштабной программы культурного строительства[75]. Под рубрикой “массовая политическая работа” в каждом городе и селе советской властью проводились встречи, устраивались разъяснительные беседы с членами партийно-хозяйственного актива, обходившими местных жителей по домам. В этой работе советские власти подчеркивали три момента. Во-первых, украинские повстанцы были бандитами, “украино-германскими буржуазными националистами”, под фашистскими знаменами совершавшими злодеяния против местного населения. Во-вторых, многие стремления украинских националистов могут воплотиться в жизнь, если они станут сотрудничать с Советами. Нельзя забывать, что только при советской власти у украинских националистов появилась мечта о создании единого украинского государства и об окончательном решении “польского вопроса”, связанном с депортацией этнических поляков. Советская власть добилась того, чего не удавалось достичь украинским повстанцам, — и Советы попытались использовать этот козырь для привлечения убежденных националистов на свою сторону. Советская Украина — утверждали новые власти — сможет достичь большего, нежели независимая украинская нация. В-третьих, такое сотрудничество не останется без награды, в то время как всякое сопротивление будет беспощадно подавлено. Целью этой пропаганды было противопоставить советскую власть предшествующему периоду — эпохе польского владычества. Как заметил крестьянин Иван Пришляк на сельском сходе: “Моего сына за службу в Красной Армии наградили орденом Славы III степени. Разве могло такое случиться при польских панах — чтобы бедный [украинский — Дж. Б.] крестьянин получил бы такую правительственную награду?”[76] Пришляк считал, что повстанцам следует дать возможность самим сложить оружие. Тех же, кто откажется это сделать, нужно “убивать как собак”[77].

Сразу после войны одна из самых действенных стратегий советской пропаганды заключалась в том, чтобы изображать националистическое подполье просто как нацистский сброд, без разбора терроризирующий украинский народ. Акты возмездия со стороны местных жителей провоцировались с помощью тщательно подготовленных мероприятий, превращавшихся в настоящий спектакль. Советская власть заставляла захваченных в плен повстанцев ОУН в подробностях признаваться в содеянном перед местными жителями тех сел, где базировались их отряды. Так, например, когда в середине марта 1946 г. один такой “батько” — лидер украинских повстанцев — “выступал на собрании, крестьяне напали на него и убили. Вслед за тем крестьяне на сходе выдали бандитов и их пособников в этом селе”[78].

В селе Лешневе 24 марта 1946 г. на сход стихийно собралось 600 человек, потребовавших выдать им бандита “КАЗАКА”, чтобы он мог признаться во всех преступлениях, совершенных им вместе с бандой на селе.

Видя, что крестьяне намереваются устроить самосуд против бандитов, был поднят отряд из 30 человек, у которого местное население тоже попыталось отбить бандитов для самосуда. На сходе выступали тринадцать человек из местных крестьян — особенно женщины, чьи мужья и дочери были убиты бандитами.

Такие же собрания прошли в селах Корсуве, Шныреве и других[79].

Подобные показательные суды, дававшие выход озлобленности и гневу населения, стали на Западной Украине мощным орудием для создания опоры советской власти на селе. Приведем один из многочисленных примеров: в январе 1945 г. двое украинских националистов были публично казнены за военные преступления против советского народа. На центральной площади города Дрогобыча специально соорудили виселицы, затем туда вывели двух заключенных с табличками на груди, на которых было написано “разбойники” и “убийцы”. Когда пленных подвели к виселицам, им связали руки за спиной и надели на шею петлю. Был зачитан приговор советского суда: смерть через повешение. Преступление этих людей состояло, в частности, в том, что они убили девятерых советских партизан из десанта, сброшенного в этом районе в 1944 г. Они также обвинялись в вооруженном бандитизме против местного населения. По рассказам гражданских лиц очевидно, что советская власть сознательно рисовала яркие картины содеянных преступлений для того, чтобы возбудить толпу: “Они [двое осужденных — Дж. Б.] убили несколько советских партизан, жестоко издевались над их телами: выкололи глаза и расчленили тела на куски…” Несколько очевидцев отметили, что оглашение приговора вызвало громкие аплодисменты среди толпы, состоящей из местных жителей, этнических украинцев[80].

II. От Второй Мировой к Гражданской войне

З хати до хати, з рук до рук

ХРИСТОС ВОСКРЕС —

ВОСКРЕСНЕ Й УКРАЇНА

Хотя сегодня нам трудно вообразить, что борьба за независимость Галиции могла бы увенчаться успехом, в 1944–1945 гг. ОУН надеялась на победу, уповая на три фактора. Первым из них считалась полная поддержка со стороны населения Галиции. Руководство ОУН было убеждено, что никакой оккупационный режим не сможет покорить Галицию, если сами галичане откажутся признать законность этой власти. Вторым фактором была вера в успех, основанная на многочисленности населения. ОУН рассчитывала на то, что послевоенная реконструкция Западной Украины и утверждение советской власти в регионе окажутся не по силам даже Сталину — если все недавно оккупированные Советами области станут очагами упорного сопротивления режиму. Третьим было упование на то, что западные союзники будут настаивать на демократическом решении задач послевоенной реконструкции Восточной Европы. Многочисленные статьи в подпольной националистической печати, а также перехваченные данные разведки повстанцев показывают: ОУН возлагала большие надежды на Третью мировую войну между “Россией” и Америкой. После августа 1945 г. украинские националисты особенно рассчитывали на угрозу применения США атомного оружия[82].