Под ногами остров ледяной - Михаил Евсеев

– Володя, ну что ты так без толку командуешь? – раздраженно начал Эд. – Надо ведь за одну сторону тянуть сильнее, а вторую только поддерживать. Иначе ничего не получится, хоть до утра тут возись!

Володя бросает канат и обиженно смотрит на Эда:

– Ну и командуй сам, если ты такой умный! – недовольно говорит он.

Эд берет канат и кричит:

– Левая сторона – подготовиться тащить! Правая – поддерживает снизу! Раз-два, взяли!.. Еще взяли!

Самолет сильно накренился в сторону, что-то затрещало, но тяжелая махина словно приросла к месту. На этот раз заспорили все сразу, каждый обвинял другого в неумении и нерасторопности. Наконец, накричавшись, устроили перекур. Страсти улеглись. Молчание…

Паузу нарушил Миша Судаков:

– Мужики, надо не так, – спокойно и негромко начал он. – Всем надо сначала набок его… а потом поднажать сзади…

– Да пробовали уже, Миша, не получается! – устало сказал кто-то.

– Надо еще раз попробовать!

Все молча заняли свои места.

– Сюда еще кто-нибудь, – попросил Миша, – вот так. Тяни кверху за эту часть, – говорит он Горбунову. – Саруханян, командуй, больно уж у тебя голос зычный!

Все рассмеялись.

– Раз-два, взяли! – командует Эд. Стальная махина вздрогнула. – Еще взяли!.. – изо всех сил закричал Эд. Неповоротливое сооружение медленно, со скрипом влезло наконец в самолет…

Вечером я сидел в теплой и уютной комнате Александра Ивановича Паршина. Впервые я встретил его на острове Диксон в 1962 году, где под его непосредственным руководством делал свои первые шаги в оперативной прогностической работе. Александр Иванович – страстный любитель-охотник и рыболов. Все свободное время он отдает реке и тундре. В награду за труд Арктика отдает ему свои богатства: жирных, необыкновенно сочных гусей, омуля, чира, нельму.

Александр Иванович сидел на широкой тахте, положив на стол крепкие мускулистые руки, и расспрашивал меня о Москве, Ленинграде, моей работе и планах на будущее. Он давно не выезжал на Большую Землю, отпуск проводил на реке, в тундре.

– У меня там выстроена настоящая дача, – добродушно улыбаясь, говорит он. – Даже душ сделан. Летом, когда у нас в тундре бывает жара, придешь с рыбалки потный, мокрый, разденешься и поливаешь себя прохладной водой из душа. Вот только комарья много. Без накомарника далеко не уйдешь. Приехал бы ты ко мне летом, вот бы порыбачили!

Вошла Анна Никитична, супруга Александра Ивановича, и поставила на стол тарелку со строганиной.

– Давай, Миша, отведай моей строганинки, – сказал он.

Здесь, в Арктике, под строганиной понимают мелкую стружку из свежезамороженной рыбы, приправленной особым образом приготовленным соусом, состоящим из перца, томатного соуса и чеснока. Строганина у Александра Ивановича просто изумительная. Операция ее приготовления доведена до искусства. Рядом с тарелкой Анна Никитична поставила чашку с соусом. Я взял тонкий замороженный ломтик рыбы, окунул его в чашку и положил в рот. Холодный ломтик с соусом сразу растаял во рту, оставив нежнейший аромат. Никто не умеет так делать строганину, как Александр Иванович. Обычно строганина хоть немного, но пахнет сырой рыбой, часто попадаются кости и хрящи, соус бывает то слишком острый, то, наоборот, лишен своего специфического аромата. У Александра Ивановича, видимо, есть секрет приготовления… А впрочем, секрет ли? Наверное, просто большой опыт рыбака и страстное увлечение любимым делом.

Поздно вечером возвратился я в гостиницу.

– Что слышно от Артура? Как он там? – спросил я Эда.

– Ничего пока нет, ждем телеграмму…

«…Первая ночь на льдине, – записывал в это время в свой дневник первые впечатления Артур. – Первые неполадки. Вышел из строя приемник, промучились всю ночь и решили, что сгорела лампа. Но запасных пока нет. Говорят, приехал начальник – и все стало ломаться.

…3/XI-1969 г. С утра ждали самолет. Уже отчаялись. Пошли с Константиновым смотреть место для лагеря, прошли два с половиной километра вместо физзарядки. Вдруг шум – летит Ли-2. Побежали обратно. Привезли основную часть трактора. Стало легче, видимо, план выполним. Молодец, Лев Афанасьевич!»

В столовой все жадно выспрашивали Артура о первых впечатлениях об острове.

– Нормально, хорошо устроились, – улыбаясь говорил Артур и тут же, посерьезнев, добавил: – Ребята, к седьмому ноября надо открывать станцию. Завтра полетит «стартовая пятерка»: Прозоров, Углев, Васильев, Сериков и я. Наша задача там собрать трактор, домик, смонтировать как следует радиостанцию и начать четырехразовые метеорологические наблюдения. Работы очень много. Нам помогут Константинов со своей группой.

Утром на аэродроме провожаем товарищей. Настроение у всех бодрое, приподнятое – близка цель, к которой все стремились с осени. Ребята по металлическому трапу взбираются в самолет, звучат напутственные слова. Взревев моторами, Ли-2 взлетел с заснеженного аэродрома и взял курс на север…

«…Сегодня должен быть собран трактор, – записал в дневнике Артур 6 ноября. – Это движение и жизнь станции. Группой 8 человек цепочкой с волокушами двинулись на ВПП. Тащим детали к трактору. На полосе разделились: Быков, Жарков, Николаев – на трактор, остальные – на сборку первого домика. Прошу Михаила Ивановича все запоминать, так как потом хочу его сделать старшим по сборке. Собрали домик, затопили печку. Почувствовали себя как дома. Сборка трактора задержалась. Решили идти с Юрой Константиновым пешком, посмотреть место для лагеря. Нашли в получасе ходьбы на одной из последних речек. На берегу хорошая площадка для лагеря. Вбили колышек и дали ракету. Пошли обратно встречать трактор. Идти по целине тяжело, раза три садились – берега речки крутые, и мы по пояс зарываемся в снег».

7/XI-69 г. В ноль часов по московскому времени дали в эфир первую метеосводку. Станция СП-19 открыта! Первые координаты – 75°04’ с. ш., 160°02’ в. д. 04 час. 40 мин. – митинг у флага. Открываю я. Потом Константинов тепло поздравляет нас.

05 час. 00 мин. – подъем флага, салют из всех ракетниц.

Утро 8 ноября. Самолеты не летают, поэтому отдыхаем. Погода великолепная. На совершенно чистом небе низко над горизонтом висит желтый диск солнца. Полный штиль. Воздух необыкновенно прозрачен и чист. Мороз почти не ощущается. Стоит один из тех дней, которые представляют Арктику во всей первозданной красоте.

После завтрака все идем на Индигирку. За последними домиками начинается крутой спуск к реке. И сразу же нас охватила полнейшая тишина. Спит подо льдом Индигирка, блестят на солнце белые верхушки невысоких сопок. Будто злой волшебник вдруг заколдовал и заморозил эти места, и все вокруг застыло в напряженном и безмолвном ожидании, не в силах скинуть с себя злые чары.

Тишина – одно из удивительнейших свойств природы этих суровых мест. С ней вы сталкиваетесь почти в любом месте Арктики, как только выйдете в хорошую погоду за пределы поселка. Я вспомнил свое первое знакомство с этим удивительным явлением.

Стоял разгар арктического лета. Самолет ледовой разведки приземлился на одном из островов Северной Земли. Пообедав и немного отдохнув после беспрерывного двенадцатичасового полета над Карским морем, я вышел из домика. На безоблачном небе ослепительно сверкало солнце. И так же был полный штиль. Перешагнув через весело журчащий ручеек, я зашагал по заболоченной кочковатой низине, на которой то тут, то там виднелись кучки мхов с микроскопическими синими цветочками, такими маленькими, что для того, чтобы рассмотреть их, надо было встать на колени и почти в упор разглядывать сероватые клочки. Преодолев низину, я вскарабкался на довольно крутой каменистый гребень, обрывавшийся с другой стороны прямо к морю, прошел по нему несколько шагов и… остановился, внезапно пораженный тишиной. Тишина была необыкновенная, поразительная, оглушающая. Не было слышно ни единого звука, словно я очутился в каком-то ином мире. Ослепительное солнце, голубое небо, сияющая бледно-зеленая поверхность льда создавали обилие света. От нагретой темной поверхности каменистого гребня вверх струился теплый воздух, отчего далеко на горизонте сверкающие белые шапки далеких островов медленно колыхались, отрываясь от горизонта, и казались фантастическим видением неведомого мира.

Меня охватило чувство какого-то необычного восторга и радости. Я один в этом необыкновенном крае, где существует только свет, где все подвластно ему: и это небо, и эти скалы, и этот лед. Я один вошел в этот мир, открыл его, понял и вместе со всем покорился величию света, подчиняясь общему закону безграничной тишины. Открывшийся мир был прекрасен и суров. И то, что я открыл его, могу его ощущать, могу слушать его тишину, рождало во мне удивительное чувство свободы, легкости и счастья… Долго стоял я на одном месте и, затаив дыхание, наслаждался этим чудным ощущением, боясь потревожить этот мир хотя бы одним движением. Наконец, переполненный необычайными ощущениями, я медленно пошел дальше по гребню, осторожно переступая с камня на камень, боясь нарушить тишину…