Под ногами остров ледяной - Михаил Евсеев

Аэропорт Внуково. Родные и знакомые многих полярников приехали провожать нас в Москву. Запомнилась мать Эда – маленькая худенькая женщина, неотрывно смотревшая на сына.

Мерно гудят моторы Ил-18. Хорошенькая стюардесса разносит минеральную воду, шумит вентилятор над головой. А мысленно я еще дома. Вспоминается последний день перед отъездом, лица родных и знакомых.

Слева от меня через проход сидит Олег Смелков. Для него, высокого и здорового парня, путешествие в самолете истинное мучение: некуда деть ноги. Он сидит боком в кресле, перекинув ноги через поручень и выставив их в проход. На лице – мировая скорбь.

В соседнем кресле – Эд. Интересно, о чем он думает?

В самолете мной обычно овладевает состояние отрешенности от всех мирских забот. На несколько часов ты подвешен между небом и землей и должен либо спать, либо предаваться воспоминаниям. Но спать не хочется…

Итак, опять дорога. Помнишь, как под самую печальную музыку на свете – музыку прощальных гудков – начинались наши экспедиции? Суда гудели по-разному: высокие ноты брали дизель-электроходы, сипло, как простуженные старики, подавали голос морские буксиры и пронзительно свистели гидрографические суденышки. Торжественно печальная музыка.

Сегодня гудков не было. Не будет их и при высадке на дрейфующий лед – станция высаживается самолетами. Впервые в условиях полярной ночи. А пока, на прощанье, московский таксист уже в аэропорту спросил вдруг:

– Ты что, в самом деле на полюс? – И, получив утвердительный ответ, радостно воскликнул: – Ну, труба! Замерзнешь!

Очень оптимистическое начало. Посмотрим, что будет дальше.

А ведь, казалось, с Севером простился навсегда. После нескольких лет зимовки в Тикси забрался в самую глубинку – к Рыбинскому морю. Но и здесь нашло письмо Артура. Вспоминая прошлые годы дружной совместной работы в Тикси, Артур приглашал принять участие в дрейфе СП-19. Разбередил душу. И хотя нелегко было оставлять интересную работу, Галю с сыном, которому едва минуло полгода, – решился. И теперь лечу в Арктику.

Через три часа – короткая остановка в Амдерме. Здание аэровокзала. Все мне знакомо здесь до мельчайших подробностей. В том же порядке, как и год, и два тому назад, стоят кресла, за буфетной стойкой – традиционный томатный сок, все на том же месте висит реклама – улыбающаяся девушка настойчиво советует вам летать самолетами Аэрофлота.

Снова в воздухе. Смотрю на часы и мысленно прикидываю расстояние, которое мы пролетели. Вот под нами должен быть Диксон… сейчас будет Хатанга.

– Товарищи пассажиры, самолет делает короткую остановку в Тикси, – сообщила в микрофон наша милая стюардесса. Стремительный спуск, короткая пробежка – и в люк врывается холодный арктический воздух. Темно. В свете прожекторов виднеются аэродромные сооружения и здание аэровокзала – точное подобие амдерминского. Вдали, на фоне звездного неба виднеются вершины сопок, окаймляющих бухту Тикси.

Заправившись горючим, наш самолет снова взлетает и берет курс на перевалочную базу. Начало светать. Из-за горизонта выкатился красный диск солнца и осветил бескрайние белые просторы арктической тундры. Прошел всего час – и под нами уже Индигирка, широкой извилистой лентой протянувшаяся по безлюдной равнине. У широкой излучины – маленькая группа домиков. Самолет разворачивается и идет на посадку. Едва останавливаются моторы – пассажиры нетерпеливо вскакивают со своих мест и устремляются к выходу.

Здесь стоит уже настоящая стужа – 30 градусов ниже нуля. С непривычки дух захватывает. Бежим все к зданию аэровокзала – небольшому одноэтажному приземистому строению. Маленький зал ожидания сплошь занят пассажирами, чемоданами, мешками.

Через маленькую дверь с задней стороны вокзала я вышел из душного помещения на воздух. Скрипел под ногами снег, искрились на солнце мельчайшие ледяные кристаллы, образующиеся в воздухе при ясной и очень морозной погоде. По обе стороны широкой дороги низенькие одно– и двухэтажные деревянные домики.

Вот большое здание школы. На площадке перед входом играет группа ребятишек, якутов и русских. Раскрасневшиеся лица, расстегнутые пальто и шубы, громкий смех и крики.

Удивительна приспособляемость детей в условиях Крайнего Севера к жестоким морозам и метелям. На острове Диксон мне приходилось наблюдать, как шести-семилетние дети играют на улице и катаются с ледяных горок на санках при морозе ниже 30 градусов и скорости ветра 10–15 метров в секунду. И надо отметить, что дети здесь почти не болеют простудными заболеваниями.

На другой стороне улицы виднелось длинное одноэтажное здание пассажирской гостиницы. Здесь мы и разместились. Длинный гостиничный коридор мгновенно заполнился топотом ног, гулом голосов, стуком чемоданов.

– Внимание! – стараясь перекричать всех, обратился к ребятам Артур. – План на сегодня такой: пообедаем, отдохнем, а вечером соберемся в большой комнате, где нас проинформирует о состоянии дел Павел Афанасьевич Гордиенко.

Вчетвером располагаемся в маленькой комнатке, где с трудом умещается пять коек и небольшой деревянный стол. Кидаем в угол мешки и чемоданы и спешим вновь выйти на воздух из душного помещения.

На улице заметное оживление. Видимо, наступило время обеденного перерыва. Мимо быстро проходят мужчины, одетые в рабочие ватные куртки или шубы, на ногах унты, валенки, сапоги. Женщины стараются не отстать от моды. Многие из них, невзирая на холод, идут в модных шубках и сапожках, точно в таких же, в каких ходят женщины в Ленинграде, Москве…

Вечером все собрались в большой комнате пассажирской гостиницы. Расселись на койках, на мешках. Вошел Павел Афанасьевич Гордиенко, или ПАГ.

ПАГ – опытнейший полярник, доктор географических наук, руководитель крупной высокоширотной экспедиции «Север-21», которая осуществляет в этом году научно-исследовательские работы на всем обширном пространстве Арктического бассейна. В ее задачи входит также организация новой дрейфующей станции СП-19 и смена составов уже дрейфующих СП.

Приколов к стене кнопками большую карту с данными последней ледовой разведки в районе ледяного острова, ПАГ начал свое сообщение негромким, чуть хрипловатым голосом:

– По данным ледовой разведки, ледяной остров находится сейчас в районе с координатами 74°30’ с. ш. и 160° в. д. На остров высажена группа Константинова, которая подготавливает ВПП вот в этом месте, – с этими словами он развернул другую карту с планом ледяного острова. – ВПП решено сделать на речке, она здесь довольно широкая и прямая. Можно считать, что нам повезло, природа дала нам почти готовый аэродром.

– Вообще этот остров изобилует речками, – продолжает Павел Афанасьевич. – Вот, посмотрите, сколько речек пересекает остров: одна, вторая, третья, четвертая. В будущем, я думаю, вы сами сможете устроить ВПП на одной из них.

Первоочередной задачей для вас является доставка на лед трактора. Трактор уже на аэродроме, разобран и готов к отправке. До ноябрьских праздников запланировано четыре рейса Ли-2. Самолет может брать тонну груза, трактор весит около четырех тонн – как раз четыре рейса. Кроме трактора, обязательно надо доставить один домик. Весит он немного, и мы перевезем деревянные щиты вместе с трактором.

Хочу вас предупредить, что трактор нужно доставить обязательно до праздников, иначе сорвете весь план перевозок и застрянете здесь на неопределенное время.

– Сколько всего груза надо перевезти? – спросил Углев.

– Всего нами запланировано перевезти на вашу станцию свыше семидесяти тонн грузов. Сразу после праздников прибудут сменные летные экипажи, и самолеты Ил-14 будут летать на остров круглосуточно, делая по пять-шесть рейсов за сутки.

– Как долго мы будем сидеть здесь? – задал вопрос Валера.

– Завтра на остров для разведки вылетаем Артур и я, остальные полетят недели через две, когда будет переброшена основная часть грузов.

Первое ноября. 11.00 Москвы. Летим с ПАГом на ледяной остров. В кабине Ли-2 – командир Нижне-Колымского объединенного авиаотряда Владимир Александрович Седляревич и командир летного отряда Лев Афанасьевич Вепрев.

Груз – продовольствие, палатка КАПШ. Летим навстречу солнцу. Внизу бесконечные белые поля, трещины, будто штрихи на белом листе бумаги. Под ровный гул моторов я задремал…

Самолет сделал глубокий вираж. От толчка я проснулся – и сразу к иллюминатору. Солнца не было. В сумеречном свете я отчетливо увидел остров. Его нельзя было не увидеть. Он разительно отличался от окружающих льдов. Среди белой заснеженной пустыни выделялся громадный серый монолит почти правильной четырехугольной формы. Три его грани мне были хорошо видны, четвертая терялась вдали… Остров был огромен. По краям его тянулся вал торосов. Отчетливо виднелись русла рек.