О Милтоне Эриксоне - Джей

Подчеркивая позитивное

Для Эриксона нормальное поведение и личностный рост — это процесс жизни, а психопатология мешает этому процессу. В человеке позитивные силы стремятся взять вверх над негатив­ными, и цель терапии Эриксона — помочь этому произойти. Эта нацеленность опирается на его концепцию бессознательно­го, находящуюся в резком контрасте с фрейдистским утвержде­нием, что бессознательное — это трясина конфликтующих по­буждений и малоприятных мыслей. По Эриксону, бессозна­тельное — это позитивная сила, которая способна устроить все к лучшему, если ей не мешать. В качестве аналогии он приводил пример с ходьбой пешком: сознательно следя за процессом ходьбы, начинаешь спотыкаться, а отпустив его на волю под­сознания, передвигаешься легко. Корни подобного отношения к бессознательному лежат в традиционном гипнозе. Следует, однако, проводить границу между тем, что Эриксон говорит о бессознательном пациенту, и тем, что он говорит, анализируя это понятие.

Вследствие позитивного отношения к бессознательному, Эриксон не изучает отрицательные мысли или желания пациен­та с тем, чтобы обнаружить за ними еще худшие бессознатель­ные желания и мысли. Напротив, в беседе всплывает одобрение позитивных аспектов мыслей пациента. Этот же подход Эрик­сон применяет и в работе с супружескими парами и семьями. Он не концентрируется на том, чтобы помочь супругам выяс­нить, насколько они враждебны друг другу. Он поможет им об­наружить лучшее в их взаимоотношениях.

Обычно то, что пациент считает своим недостатком, Эрик­сон определяет как достоинство. Так, например, большой нос у женщины придает ее лицу неповторимую индивидуальность, а редко посаженые зубы позволяют девочке брызгать сквозь них водой на мальчиков. Одно из главнейших умений Эриксона — его способность показывать вещи с положительной стороны, причем делать это не в виде компенсации или переубеждения. По Эриксону, позитивный взгляд — это реалистический взгляд.

Акцент на приятии того, что предлагает пациент

Наиболее парадоксальный аспект эриксоновской терапии зак­лючается в его стремлении одновременно и принять то, что пред­лагает пациент, и стимулировать изменение. Психотерапия — это процесс принятия точки зрения пациента с одновременным подталкиванием его в новом направлении. Это словно повер­нуть поток воды так, чтобы сила потока проложила новое рус­ло. Например, в своей статье “Гипнотические техники для со­противляющихся пациентов” Эриксон описывает, как он рабо­тает с враждебно настроенными пациентами:

“Существует много типов тяжелых пациентов, кото­рые, хоть и обращаются к психотерапевту, тем не менее настроены враждебно, сопротивляются, защищаются и используют малейшую возможность, чтобы продемонстри­ровать нежелание лечиться. ...Такое сопротивление следует принять открыто, даже с благодарностью, так как оно — жизненно важная часть взаимодействия с проблемой паци­ента и часто может быть использовано как брешь в его обороне. Это то, что сам пациент не осознает; напротив, он бывает подавлен, так как считает свое поведение ско­рее неконтролируемым, неприятным и не располагающим к сотрудничеству, нежели демонстрирующим его насущ­ные потребности. Осознающий данную ситуацию тера­певт, особенно если он искусен в гипнотерапии, может легко и быстро трансформировать это противостояние в полноценный контакт, чувство взаимопонимания и пол­ное надежд ожидание удачного завершения лечения. ...По­жалуй, это можно проиллюстрировать примером крайней враждебности: один пациент, впервые пришедший на прием, с порога выразил свое отношение ко всем психо­терапевтам, используя выражения, мягко говоря, вуль­гарные. Я немедленно ответил: “Не сомневаюсь, что у вас есть веская причина сказать это и еще кое-что покруче”. Выделенные слова были незаметным для пациента внуше­нием стать более открытым к общению и произвели нуж­ный эффект”.

Подобным же образом он отреагирует и на поведение паци­ента, не открыто враждебного, но напуганного. Эриксон рас­сказывает[3]:

“Энн, 21 года, вошла в приемную нерешительно, с опаской. Она и по телефону говорила со мной точно так же, выразив абсолютную уверенность, что я не захочу ее принять. Разумеется, я настоял, чтобы она пришла. Войдя в приемную, она сказала: “Я Вас предупреждала. Мне не место среди живых. Мой отец умер, моя мать умерла, моя сестра умерла, и единственное, что мне ос­тается, — отправиться вслед за ними”. Я заставил ее сесть и после секундного размышления понял, что един­ственно приемлемый для нее тип общения — жесткость и грубость. А потому именно грубость убедит ее в моей ис­кренности. Любой другой подход, любое проявление доброты могло быть неверно истолковано. Она, вероят­но, и не сумела бы поверить словам сочувствия...

Энн вкратце изложила мне свою историю, и я задал ей два важных вопроса: “Какой у тебя рост и сколько ты ве­сишь?” Крайне удрученная, она ответила: “При росте 1 м 47 см я вешу почти 120 кг. Я всего-навсего заурядная тол­стая распустеха. Все вокруг смотрят на меня с отвращени­ем”. Ее слова открыли мне подходящую лазейку. И в от­вет она услыхала: “На самом деле ты всей правды не рас­сказала. И я собираюсь тебе ее открыть, просто чтобы ты все о себе узнала и поняла, что я о тебе думаю. И тогда ты поверишь, действительно поверишь тому, что я скажу тебе. Ты не простая, толстая, отвратительная распустеха. Ты — самый жирный, никчемный, омерзительный кусок сала, который я когда-либо видел, и смотреть на тебя — сущий ужас”. (Только через шесть месяцев после такого “приятия” Эриксон позволил девушке похудеть и стать дос­таточно привлекательной для замужества).

Эриксон принимает потребности своих пациентов не только в маневрах с “открыванием”. Принятие является основным моти­вом всего лечения. Обычно это принятие только формы, пред­лагаемой пациентом, а Эриксон наполняет ее содержанием, ве­дущим к изменению. В качестве примера годится любой случай из практики Эриксона, но один из наиболее эксцентричных описан в его статье “Особые техники краткосрочной терапии”. К Эриксону обратился за помощью молодой человек призывно­го возраста, который мог мочиться только через деревянную или металлическую трубку длиной в 25 см. Эриксон согласился с необходимостью такой процедуры и убедил парня воспользо­ваться для данной цели еще более длинной бамбуковой трубкой. Согласившись, что длину и материал инструмента можно изме­нять, молодой человек был вскоре подготовлен к идее о том, что его пальцы вокруг пениса также образуют вполне подходя­щую трубку. Последним шагом стала мысль, что пенис и сам по себе является неплохой трубкой.