История Франции - Марк Ферро

Постепенно использование населением Галлии единого языка и единых правовых норм, обращение к одним и тем же институтам дополняли процесс романизации.

При династии Антонинов в Империи воцаряется определенная стабильность; первым тревожным симптомом становится вторжение алеманов, прорвавших окружающий Империю пограничный вал (лимес) в провинции Реция и дошедших до самого Милана; этим пользуются франки, проникающие в Галлию. Военачальник Постум, находившийся в конфликте с Валерианом, сыном императора Галлиена, поднимает восстание, провозглашает себя императором и казнит Валериана. Но это была борьба за власть между римлянами, и галлы не имели к ней отношения.

Другим поводом для беспокойства, причиной которого на этот раз стали галлы, явилось восстание крестьян — багаудов, начавшееся в районе расселения паризиев вокруг Парижа, который тогда именовался Лютецией. Около 288 г. восстание было подавлено императором Максимианом, но в это время франки возобновили многочисленные набеги на земли Империи.

Таким образом, крестьянские волнения, набеги варваров и сепаратистские настроения в Галлии были взаимосвязаны. В III в. эти события происходили во всех концах Римской империи: например, восставшие берберские крестьяне постоянно нападают на города североафриканского побережья, а количество военачальников, которые берут под свою защиту отдельные участки лимеса, а затем узурпируют власть и объявляют себя независимыми от Рима, не поддается подсчету. Сепаратистские устремления не могли не способствовать возрождению сопротивления римскому господству, однако наиболее деструктивным процессом, вероятно, стали противостояние и неуклонно возрастающая враждебность между городами и сельской местностью: римские города на Западе, которые кормило местное население, являлись всего лишь стратегическими пунктами, они практически ничего не производили и жили за счет налогов. И как это обычно бывает во время войны, торговля пришла в упадок, ресурсы государства истощались, а правящий класс греко-римлян утрачивал средства, необходимые для поддержания престижа. Города стали напоминать пустые ракушки, численность городских жителей неуклонно сокращалась, а процесс аграризации населения ускорился. Гражданская администрация утрачивала власть в населенных пунктах, и бразды правления переходили в руки военных: последние заботились прежде всего о своих войсках, состоявших частью из римлян, частью из галло-римлян и частью из варваров.

Роль христианства

К милитаризации власти, натиску варваров и внутренним мятежам, которые способствовали всеобщей дезорганизации, добавилась управленческая реформа Диоклетиана (285–324), в результате которой Европа была поделена на четыре самостоятельно управляемых региона. Императорский культ утратил всякое значение, и на его осколках, в атмосфере всеобщего равнодушия к государству, возрождаются и развиваются религии, претендующие на место официального культа, неэффективность которого отныне совершенно очевидна. Процветают мистериальные религии, еретические течения зороастризма; среди них числятся митраизм — поклонение Митре, которому приносились символические жертвы в виде быка; манихейство, приверженцы которого вслед за пророком Мани убеждали людей, что мир является объектом борьбы между Добром и Злом, и, наконец, христианство — иудейская ересь, постепенно вытеснившая все остальные мистериальные религии.

Христиане, презиравшие земные интересы, воспринимались императорами как вредные подданные; считалось, что их верность государю сомнительна, а для общественного порядка они представляют угрозу. При Траяне начинаются гонения на христиан; подобно евреям, которых римские власти преследуют уже давно, христиан, не пожелавших отречься от своей веры, предают смерти. В 177 г. Церковь, сложившаяся в Лионе вокруг группы христиан, прибывших из Азии, стала жертвой преследований: память о них связана с мученичеством св. Бландины, отданной на растерзание львам. Христианство привлекало к себе в первую очередь городской плебс, бедняков, покинувших городские предместья, изнуренных налогами жителей деревень. Новое учение было мессианским и отвечало потребности в утешении. Зародившись в городах Востока и завоевав там умы местных жителей, оно распространилось дальше, вплоть до императорского двора. Желая укрепить свой трон, Константин сам обратился в христианство: тем самым он рассчитывал опереться на приверженцев новой религии, получившей широкое распространение в деревнях и в армии, — правда, часть военных, варвары по происхождению, могли исповедовать не христианство, а его ереси.

Будучи поначалу для государства фактором деструктивным, христианство, тем не менее, способствовало возрождению Империи: Константин разглядел в новой вере идею морального единства, которая заняла место императорского культа, пришедшего в упадок.

Христианская доктрина — непротивление злу, смирение, прощение и т. д. — обесценивала земную славу и мирские блага. Ее принцип был чужд античной мысли, для которой политика и религия составляли единое целое, как это можно наблюдать еще сегодня в отдельных частях арабомусульманского мира. Христианство в лице Блаженного Августина в 427 г. выдвинуло идею противопоставления двух градов, Града земного и Града небесного, причем последний, по мнению Августина, существует далеко не только умозрительно.

В некотором смысле Средневековье начинается с того момента, когда Церковь делает попытку подчинить себе власть государей. Этот процесс именуется «политическим августинианством»; суть его ясно выразил папа Григорий Великий (590–604), заявивший, что «земное царство должно служить царству небесному».

Привнося христианство в политическое устройство мира, Григорий Великий политизировал христианство.

Появление варваров: вторжение или взаимопроникновение?

«Не ошибется тот, кто скажет, что в ту эпоху во всех уголках романского мира звучали боевые трубы. Самые дикие народы, охваченные яростью, сминали границы и вторгались на соседние территории: алеманы грабили галлов и ретов, сарматы и квады совершали набеги на Паннонию; пикты, саксы, скотты постоянно нападали на бретонцев… Грабители-готы разоряли Фракию… Персидский шах захватил Армению». Действительно ли натиск гуннов вынуждал вестготов, вандалов и свевов искать пристанища в Восточной и Западной Римских империях? Во всяком случае, именно такое впечатление произвело на Аммиана Марцеллина нашествие варваров, описанное им в 364 г.; с III в. варвары неуклонно множили свои набеги. Испытывая ужас перед варварами, чего галло-римляне боялись больше: ярости воинов или их суровых обычаев? За убийство или увечье, причиненное свободному человеку, варвары требовали заплатить жертве или ее семье вергельд — штраф, размер которого был пропорционален размеру нанесенного ущерба или социальной значимости жертвы. Мужчина в расцвете лет «стоил» больше, чем женщина, ребенок или