История Франции - Марк Ферро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Таким образом, кельтские, а затем англосаксонские монахи в качестве миссионеров способствовали христианизации деревни на континенте. Обитель, основанная монахом Колумбаном в Люксее, где проживало шесть сотен монахов, со временем стала крупным монастырским центром, от которого отпочковались обители Жюмьеж, Корби, фонтенельская обитель св. Вандриля, Санкт-Галлен и т. д. Монашеское движение было поддержано крестьянами, такими, как св. Валерий; обряды, связанные с культом духов природы, в крестьянской среде трансформировались в обряды почитания святых. В Бретани кресты с изображениями святых заняли место менгиров; иногда сами менгиры также подвергались «крещению»: на их поверхность наносили маленькое изображение креста. Такое совмещение древних культов с новой верой помогло донести христианское учение до крестьянского сознания.
Монашеское движение не только способствовало христианизации деревни, но и помогло папам начать обновление церковной жизни.
Однако главная роль в этом обновлении принадлежала уже не ирландским или англосаксонским монахам, а св. Бенедикту, основателю монастыря в Монте-Кассино; деятельность местных монахов была проникнута духом сотрудничества и общинности, а не аскетизма, как у отшельников в Египте или Ирландии. Бенедиктинский монастырь становится своеобразным государством в миниатюре, со своей иерархией и хозяйственным укладом. Бенедиктинцы отвергают «ленивых монахов» и, следуя предписаниям Блаженного Августина, стремятся подавать пример трудолюбия и большего усердия в богослужениях.
Легат Святого престола Бонифаций сумел убедить Каролингов взять реформу Церкви под свою опеку. В монастырской культуре Церковь обрела силу, необходимую для своего возрождения — уже под покровительством государя.
Великая перемена состояла в том, что ключевой особенностью новой культуры стал ее религиозный характер. При Меровингах государство, несмотря на союз с Церковью, оставалось светским, тогда как Каролингская империя выстроила модель теократического государства, ставшего политическим воплощением христианского единства.
Следствием развития монашества в итоге стало восприятие труда как формы социальной активности. В обществе, основанном на рабском труде, предметом гордости, унаследованным от греко-римской традиции, была праздность; для варваров же привилегированным образом жизни считался образ жизни воина. Со своей стороны иудейско-христианская традиция восхваляла жизнь созерцательную. Когда бенедиктинцы потребовали закрепить в своем уставе регулярный физический труд, речь шла об особой форме покаяния. Ведь физический труд связан с падением, с божественным проклятием, а профессиональные кающиеся, каковыми являются монахи, должны лично подавать пример умерщвления плоти…
Но, как отмечает Жак Ле Гофф, сам факт того, что монах, стоящий на высшей ступени христианского совершенства, проводит время в трудах, возвышает этот труд, ибо на него падает отблеск совершенства того, кто этим трудом занят. Зрелище монаха за работой поражает воображение: «Монах, который, проявляя смирение, занят трудом, возвышает сей труд».
КАРЛ ВЕЛИКИЙ И КАРОЛИНГИ
Карл Великий: легенда и история
Приукрашенные преданиями, деяния Карла Великого и Каролингов всегда были ставкой в игре, именуемой Историей. Даже в ХХ в. нацистский режим дал название «Карл Великий» легиону, который должен был символизировать борьбу Европы с большевизмом.
Легенда о Карле Великом уходит корнями в древность. Она вышла за границы Старого Света. На острове Сан-Томе, расположенном в Гвинейском заливе, который стал первой португальской колонией, жители острова, разумеется чернокожие, с XVI в. и поныне ставят в театре эпическую поэму «Трагедия императора Карла Великого, или Чилоли». Разумеется, Карл Великий никогда не бывал на острове Сан-Томе, однако для островитян он олицетворяет власть короля Португалии, который силой привез их сюда и обратил в христианство. У него просят защиты от тех преступлений, которые совершаются от его имени. Среди подлинных фактов, на которых основано действие, упомянуты насильственное обращение в христианство, депортации саксов и роль императора как вершителя правосудия.
Другие, более близкие нам легенды, в том числе «Песнь о Роланде», донесли до нас сведения о Карле Великом как о полководце и воине, сражающемся за веру. Так как войны эти происходили на рубежах его государства — в Саксонии, Баварии, Ломбардии, по обе стороны Пиренеев, — из Карла сделали защитника «милой Франции», которую он оборонял от вторжений арабов, а затем и норманнов, хотя это и происходило лишь от случая к случаю…
Еще одна легенда, которая смешалась с историей: Карл Великий считается покровителем школьников — словно он сам был основателем школ. Впрочем, рассказ о том, как Карл явился в одну из школ и начал проверять знания школяров, подобно инспектору, известен всем французским детям. На самом деле эту историю придумал Ноткер Заика, монах Санкт-Галленского монастыря, в 844 г., т. е. семьдесят лет спустя после смерти Карла. Однако это нисколько не исключает интереса императора к преподаванию латыни: он лично просил клирика Алкуина исправлять его письменные сочинения. Ряд капитуляриев (указов) Карла имеют отношение к реорганизации школьного образования; такая настойчивость свидетельствует о его желании добиться результата, но, возможно, говорит также и о сопротивлении тех, кто должен был исполнять его указы. «Чтобы растолковать Священное Писание, — напоминает Карл в одном из писем, — надо обладать правильным языком и элементарным знанием латыни. В святых молитвах, с которыми наперегонки обращаются к нам братья из монастырей, мы распознали правильный смысл, но нескладную речь» («Письмо к епископам», которое приводит Пьер Рише). А однажды на свет появился праздник школьников в день Св. Карла Великого; рождение этого праздника отражает стремление Парижского университета, основанного около 1200 г., ограничить над собой власть епископа и короля. Рассказывают, что Алкуин якобы получил от Карла разрешение перевести свою школу из Экс-ла-Шапели в Париж. «В Университете вскоре приукрасили эту историю», — объясняет Жан Фавье: Алкуин велел перевести в Париж школу непосредственно из Рима. И, как добавляет Александр из Роэра, живший в конце XIII в., Карл
