Сирена (ЛП) - Тиффани Райз

- Ты уверена, что этот англичанин, подходящий для тебя редактор? Разве ты не можешь поработать с кем-нибудь другим?

Подняв чашку, Нора сделала глоток чая. Ей не хотелось обсуждать с Уесли ситуацию с контрактом. Жан-Поль говорил, что последнее слово в том, будет книга издаваться или нет, оставалось за Заком, но она не собиралась делиться этой информацией со своим практикантом. Бедный мальчик и без того достаточно о ней волновался.

- По всей видимости, нет. Боннеру пришлось практически умолять Истона о встрече со мной.

Пожав плечами, Уесли скрестил на груди руки.

- Не уверен, что он мне нравится. В нем есть что-то от… не знаю...

- Осла? При мне можно употреблять слово "осёл". Оно есть даже в Библии, - напомнила ему Сатерлин, подмигнув.

- Он вел себя с тобой, как придурок. Как так?

- Зак - деспот. Но именно это мне в нем и нравится. Навевает некоторые воспоминания.

Откинувшись на спинку стула, Нора улыбнулась, глядя в свой чай. Уесли простонал.

- Неужели тебе необходимо все сводить к Сорену?

Нора скривила лицо. Уесли ненавидел, когда она вспоминала про своего бывшего.

- Прости, малой. Но даже если Истон и осёл, в своей работе он великолепен. У меня такое ощущение, будто я, наконец-таки, учусь писать книгу. В Либретто, ценным товаром являлись книги. А для Главного Издательского Дома - это писатели, к которым они относятся, как к мастерам своего дела. Думаю, этот роман заслуживает большего, чем ему может дать Либретто.

Нора умолчала, что при всем ее желании, это издательство не стало бы публиковать ее работу. Как только Марк Кляйн разнюхал, что она присматривается к новому редактору, он оборвал с ней все связи, кроме предусмотренных контрактом. Уесли не нужно было знать, что ГИД оказался единственным авторитетным издательством, которое пошло ей навстречу. Несмотря на их шаткое начало, Нора предвкушала сотрудничество с Истоном. В издательской индустрии Зак славился безупречной репутацией, не говоря уже о том, что был сногсшибательным мужчиной, с которым было приятно флиртовать. Особенно, когда он притворился, что ему это не нравилось.

- И все же, о чем новая книга? - спросил Уесли.

- Это своего рода история любви. Не с привычным для меня сюжетом, "мальчик встречает девочку, мальчик шлепает девочку". Оба моих персонажа любят друг друга, но они не могут быть вместе. И вся книга о том, как вопреки их воле, они, все-таки, расстаются.

Уесли дергал за вылезшую из обивки кресла нитку.

- Но они же любят друг друга? Почему они не могут быть вместе?

Нора тоскливо вздохнула.

- Вопрос девятнадцатилетнего.

- Я люблю хэппи энды. Это что, преступление?

- Это неправдоподобно. Тебе не приходило в голову, что, даже расставшись, люди, все равно, могут быть счастливыми?

Уесли сделал паузу. Как правило, прежде чем что-то сказать, он всегда думал, что было несвойственно для его возраста. Нора разглядывала малого, пока он обдумывал ее вопрос. Прекрасный мальчик. Он сводил ее с ума своими большими карими глазами и милым, красивым лицом. И уже в миллионный раз, с тех пор, как она упросила его переехать к ней, Нора задалась вопросом, о чем, черт побери, она думала, перетягивая это невинное создание в свой мир.

- Ты ушла от него, - наконец, произнес Уесли.

Него... Сорена.

- Да, - ответила она, прикусывая свою нижнюю губу - привычка, которую Сорен пытался искоренить в ней в течение восемнадцати лет, - ушла.

- Ты счастлива без него? - Уесли снова посмотрел на Нору.

- В некоторые дни, да. В иные, я словно, просто существую. Но эта книга не про Сорена.

- Могу я ее почитать?

- Исключено. Может быть, когда она будет отредактирована. А, может быть...

Нора улыбнулась ему, и Уесли внезапно занервничал. Поднявшись со своего места, она села на край стола и поставила ноги на каждый из подлокотников кресла, в котором сидел парень.

- Давай поиграем в игру, - сказала Нора, наклоняясь к нему.

Уес выпрямился, вжимаясь в спинку кресла.

- Меняю книгу на твое тело.

- Я твой практикант. Это считается сексуальным домогательством.

- Этот пункт значится среди твоих должностных обязанностей, разве ты забыл?

Уесли поерзал в своем кресле. Норе нравилось то, сколько волнения она ему доставляла, даже спустя год их совместного проживания. Ему на лоб упал локон светло-песчаных волос. Она потянулась, чтобы смахнуть его, но до того, как успела к нему прикоснуться, Уес пролез под ее ногой, оказываясь вне зоны досягаемости.

- Трус, - поддразнила она.

Уесли начал что-то отвечать, но услышав пронзительный звонок, раздавшийся в районе ее стола, они оба замерли. Улыбка, искрящаяся в глазах Уесли исчезла, когда из-под стопки бумаг, Нора извлекла гладкий, красный мобильный телефон.

- Госпожа слушает, - ответила она.

- Книга, - произнес Уесли одними губами, смотря на нее умоляющим взглядом.

Все еще держа телефон у уха, Нора подошла к нему. Она встала так близко, что парень начал отступать назад. Нора сделала к нему еще шаг, он снова назад.

- Иди, займись домашним заданием, малой, - сказала она, и Уесли одарил ее самым язвительным взглядом, на который был способен.

- У тебя тоже есть домашнее задание, - напомнил он ей.

- Я не отличница по биоорганической химии в, мать его, престижнейшем гуманитарном университете. Вон. Взрослым нужно поговорить, - и закрыла дверь перед его носом.

- Говори, Кингсли, - произнесла Нора в трубку, - и лучше, если это будут хорошие новости.

***

- Вижу, ты, как обычно, заработался допоздна.

Подняв глаза от своих замечаний по книге Норы, Зак увидел стоящего перед своим кабинетом Жан-Поля с газетой подмышкой. Он посмотрел на часы.

- Уже больше восьми вечера? - спросил Истон, пораженный своей внезапной невосприимчивостью к течению времени, - Боже правый.

- Должно быть, ты читал что-то увлекательное, - зайдя в кабинет Зака, Боннер сел.

- Возможно. Вот, послушай.

Открыв рукопись на обозначенной странице, Истон зачитал вслух.

"Было удовольствием смотреть, как она работала. Мне, сидящему за столом своего кабинета, требовалось подвинуть кресло всего на шесть дюймов вправо, и в зеркале коридора, я мог видеть четкое отражение кухни, словно сам находился в комнате, как привидение. И вот, что открывалось моему взору: Каролина, в свои двадцать по-прежнему казавшаяся неуклюжей, словно маленькая девочка, тащила стул к столешнице. Тот нервно дрогнул под ней, когда сделав успокоительный вздох, она встала на него коленями. Девушка открыла шкаф с бокалами для вина - моей нарочито хаотично расставленной коллекцией - каждый из которых был старше нее самой, а один или даже два, старше этой молодой страны. Девушка брала бокалы с полки по одному, держа их за хрупкие ножки своими нежными, дрожащими пальчиками.