Сирена (ЛП) - Тиффани Райз

- Я жесткий редактор.

- Мне нравится жесткость.

- Я заставлю тебя переписать всю книгу.

- И сейчас ты пытаешься меня этим напугать? Ну, так что?

- Ладно, - наконец, ответил Истон, - тогда спаси меня.

- Легко, - сказала Сатерлин, - но если Боннер начнет отчитывать тебя за то, что ты оставил вечеринку со мной, скажи ему, что это была моя идея уйти и позаниматься моей книгой. Жан-Поль не станет меня шлепать.

- Я в этом не уверен, - ответил Зак.

- Я знала, что он мне нравился неспроста.

- Если мы уходим, мне надо кое с кем попрощаться.

Для начала с Жан-Полем. Потом с Мэри, с мужем которой Истон не успел познакомиться. В том числе, с Роуз Эвели.

- Нет. Не надо этого делать, - сказала Нора, - никогда не прощайся, покидая мероприятие. Тем самым, ты оставляешь за собой тайну. Гостям больше понравится говорить о нас, нежели с нами. Разве до тебя еще не дошли слухи? Зак Истон ушел с вечеринки с Норой Сатерлин. Неужели между ними... конечно же, нет... конечно же, да...

- Конечно же, нет, - заключил Истон.

- Я это знаю. Ты это знаешь. Но вот они этого не знают.

Зак оглядел зал. И куда бы он ни посмотрел, на них отовсюду украдкой стреляли взглядами, самый прожигающий из которых был у Томаса Финли, его "любимого" коллеги. Однако, Истон заметил, что тот смотрел не столько на него, сколько на Нору Сатерлин. И посыл, читающийся в его глазах, был совершенно недружелюбным.

- Я предпочитаю не становиться темой для сплетен, - сказал Зак.

- Слишком поздно. Во всяком случае, мое участие обеспечит слухам, по-настоящему, яркие краски.

Сатерлин спустилась по лестнице, с каждым своим шагом вызывающе цокая каблуками. Истон последовал за ней. Толпа расступилась перед Норой, словно разрезанная надвое кроваво-красным ножом. Наконец, выбравшись с мероприятия, Зак накинул свое пальто, и вдохнул живительного, зимнего, вечернего воздуха.

Такси остановилось перед Сатерлин через считанные секунды, и она грациозно скользнула в машину. Истон резко вдохнул, когда ее обутые в сапоги ноги исчезли в салоне. Спросив себя в последний раз, какого хрена он делает, Зак следом полез в такси.

Нора ничего не сказала, когда он присоединился к ней, и только отвернула голову, вглядываясь в ночь. Казалось, будто она играла с Нью-Йорком в гляделки. У Истона было ощущение, что город моргнет первым. Он нервно потер пустующее место, где когда-то носил обручальное кольцо. Потянувшись к нему, Сатерлин обернула ладонь вокруг его безымянного пальца, и, посмотрев Заку в лицо, вопросительно приподняла бровь.

- Грейс, - ответил он.

Нора кивнула.

- Ты женился на принцессе.

Принцесса Грейс - так ее называла мать.

- Она не любила, когда ее называли "Принцессой".

В своем голосе Истон услышал тоску.

Подняв его руку, Сатерлин поднесла к шее, и прижала пальцы к своему горлу, под теплой, мягкой кожей которого бился пульс.

- Сорен, - произнесла она, встретив взгляд Зака.

В этих темных, опасных глубинах, он увидел проблеск чего-то человеческого - не только сочувствия, но и сопереживания. В ответ Истон ощутил что-то нечеловеческое - не страсть, а чистую, животную потребность. На короткий миг, он представил свои пальцы, впивающиеся в ее бедра, и следы от ее кожаных сапог, оставленные на его спине. Зак отвел взгляд до того, как Сатерлин со своей сверхъестественной способностью читать мысли, распознала голод в его глазах.

Когда такси остановилось у дома Истона, Нора отпустила его руку. Открыв дверь, он вышел из машины. Зак хотел предложить Сатерлин подняться, и провести несколько часов вдвоем, забыв о своей боли, и причинах, ее породивших. Но он не мог этого сделать, или мог? Из-за Грейс, хотя ее это вряд ли взволнует. Истон открыл рот, но прежде чем он успел пригласить Нору к себе, она захлопнула дверь.

- Видишь, Зак? Я же сказала, что спасу тебя.

***

Нора смотрела, как Истон проводил взглядом такси, после чего повернулся и зашел в дом. Какой прекрасный, сломленный мужчина. Кингсли всегда говорил, что прекрасные и сломленные были по ее части. Ему лучше знать. Разумеется, к их числу он относил и себя.

- Куда, мисс?

На мгновение Нора задумалась. В течение следующих шести недель, они с Заком займутся переписыванием ее книги. И если он примется надирать ее зад с завтрашнего дня, то ей было бы неплохо надрать чей-то зад сегодня.

- Мисс? - повторил водитель.

Нора проговорила адрес особняка на Манхэттене, и чуть не рассмеялась, увидев в зеркале заднего вида округлившиеся глаза таксиста.

- Вы в этом уверены? С наступлением темноты, да и вообще независимо от времени, хорошим девочкам там не место.

На этот раз, Нора рассмеялась в открытую. Каждый таксист в городе знал домашний адрес Кингсли. И ни один, кому было что терять, в этом районе не появлялся. Хорошо, что ей нечего было терять. Во всяком случае, теперь.

Нора оглянулась на городскую ночь. Сорен может наказать ее за то, что она связалась с человеком, вроде Зака – все еще официально женатым мужчиной. Но желание взбесить Сорена - еще одна причина, чтобы на это пойти.

- Не переживайте.

Закинув ногу на ногу, Нора откинулась на сидении. Она оставит водителю приличные чаевые только за то, что он ее рассмешил.

- Я не хорошая девочка.

Глава 4

Болело все: спина, руки, запястья, пальцы, шея - абсолютно все. Нора не испытывала подобной боли уже многие годы, с тех пор, как изменила свой стиль жизни.

Зак не шутил - он был жестким редактором. И она была права - он надрал ее зад. Нора позволила себе улыбнуться. Она и забыла, как сильно ей нравилось, когда ей надирали зад.

Она перечитала замечания Истона по первым главам, и ей было приятно видеть, что в нем оказались задатки садиста. Сатерлин, конечно, не могла себе представить, как он берет настоящий кнут и порет ее..., а жаль. Но Зак обладал даром суровой критики. Он был ее редактором всего три дня, но за это время уже успел назвать ее "писательницей всякого мусора", чьи книги были "мелодраматичными", "маниакальными", и "нездоровыми". Эпитет "нездоровые" был ее самым любимым.

Нора растягивала свою ноющую спину, когда в комнату вошел Уесли, и плюхнулся в кресло, стоящее напротив ее стола.

- Как идет процесс переписывания? - спросил он.

- Ужасно. Сегодня третий день, а я еще... ничего не переписала.

- Ничего?

- Зак пустил книгу на шредер.

Нора подняла сноп измельченной бумаги. Это произошло утром после вечеринки по случаю выхода книги. Истон направил ей двенадцать листов с замечаниями только по первым трем главам.