Повесть о глупости - Олег Котенко

* * *

Перед тем, как выпустить из кабины, на голову Максиму набросили черный мешок. Его провели через двор и завели в здание - это он сумел почувствовать. Мешок снимать не спешили, зато на запястья надели еще одну пару наручников. Максим усмехнулся про себя: какая разница, сколько железок на его руках? Он мог бы разорвать их все, если бы хотел, они могли бы это понять. Наконец, вокруг распахнулось обширное пространство. Максим не мог видеть, но ощущал это всем телом - когда его ведут по коридору, когда он входит в комнату, а когда в зал. С головы сдернули мешок. В глаза ударил резкий, абсолютно белый свет. Сквозь цветные пятна Максим увидел сверкающий никель, хром и сталь, а также белизну кафельной плитки. Сердце чуть не остановило свой бег. Опять!? Что они собираются делать? Второго такого испытания я не выдержу! Врач с короткой седеющей бородкой подошел к Максиму вплотную и заглянул в глаза, после чего удовлетворенно улыбнулся. - Феномен, - произнес он. - И сколько же лет понадобилось вам, молодой человек, чтобы восстановиться? - Много, - буркнул в ответ Максим. - А вы хотя бы осознавали, что происходит? Жест отрицания. Все происходило само собой. Просто в один прекрасный день к Максиму вернулось сознание - вот и все. - Отпустите его. Солдаты, которые, между прочим, были людьми, нехотя расстегнули наручники и сразу же отошли назад. Максим знал, что автоматы сейчас нацелены в его спину. - Что вы собираетесь делать? - процедил он. - Учтите, живым не дамся. К ЭТОМУ вы меня не вернете. - Стоп, стоп! - врач скрестил перед грудью руки. - Мы призываем вас к сотрудничеству, ничего более. Максим осторожно оглянулся - так и есть, два ствола, прямо в лопатки. - Это сотрудничество? Врач усмехнулся, отчего его бородка нелепо растянулась. - Это всего лишь осторожность. Вы должны нас понять. Черт, меня до сих пор пробирает дрожь! Я впервые в жизни разговариваю с Измененным. Нам бы хотелось узнать, каким образом ваш организм сумел противиться воздействию препаратов... - Под нож? Ни за что! Лучше убейте прямо сейчас. - Не стоит искушать наших друзей в форме. Почему этот тип постоянно улыбается? Может, с ним что-то не так?.. - Я на стол в второй раз не лягу, так что у вас есть только один выход... - Ты что, мать твою так, совсем тупой?! Максим вздрогнул от неожиданности - настолько резко слащавый голосок доктора сменился на железные интонации. Улыбка слетела с лица врача и теперь оно не выражало вообще ничего. - Похоже, в твоей башке до сих пор бродит человеческая химия. Н-да... Наверное, от Таросса к тебе перешла только определенная доля тупоумия. Смотри! Доктор взялся за лоб и потянул... Маска! Маска с двумя стекляшками на месте глаз сползла и обнажила лицо Чужого: абсолютно белая безволосая кожа, светлые фиолетовые глаза овальной формы, римский нос. В свете газовых ламп да еще вместе с белизной кафеля казалось, что его лицо само по себе источает свет. - Ну, теперь понял, тупица? Нам просто интересно, как это наши гены сумели найти компромисс с человеческими. В искусственных условиях. Подобные изменения должны были испоганить твои мозги. Это и произошло, но потом все вернулось на свои места. Как? Максим лишь пожал плечами. - Можно мне сесть? - брякнул он. Чужой подвинул ногой стальной стул. - Надо было с самого начала покончить с этим делом, - пробормотал Чужой. - Ладно, усыпите этого... пока, - он указал на Максима. Откуда-то возник еще один врач и в шею вонзилась игла. Через несколько секунд Максим уже проваливался в бездну сна.

* * *

Путник брел по степи. Он уже потерял счет дням, восходам и закатам, беспокойным ночам. Его одолевала усталость, мучили голод и жажда. Иногда встречался родничок и тогда он напивался так, что подолгу не мог подняться на ноги и видел лишь цветные круги. Но пришел день, когда он увидел людей. Мало того - военных. Они прилетели на вертолетах, бегали по землей вокруг чего-то. Он попробовал закричать, но пересушенное горло рождало только хрип. Тогда он побежал. Знал, что если и добежит, то упадет без сознания. Последние частички сил уходили на этот бессмысленный шаг. Военные заметили его. А он увидел, что это не Черные Мундиры с Измененными, а солдаты-люди в камуфляже синего цвета. Они замахали руками, закричали, кто-то дал очередь в воздух - и путник остановился. Жестокая одышка сдавила грудь и он упал. Успел только увидеть две половинки огромного шара и прозрачный ящик с чем-то голубым. Он уже был открыт, солдаты извлекали из него странные белые предметы. И сознание погасло.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

- Гляди! Моби, больше человек, чем Чужой, ткнул пальцем в стекло кабины. Обращался он, судя по всему, ко мне, так что я лениво повернул голову. Обычно, Моби ничего действительно важного не замечал, а указывал на всякую ерунду. Через присыпанное пеплом поле тащилась полудохлая собака. За ней тянулась узкая полоска. Наверное, кровь. Собака больна, скоро она умрет, чума не жалеет никого. Чумой эту болезнь назвали только потому, что еще не существовало на Земле столь глобальных и жестоких эпидемий, как эпидемия чумы. Я так же лениво кивнул и откинулся на сидении. До начала оставалось всего несколько спокойных минут и я не собирался тратить их на созерцание подыхающего животного. Моби отрешенно пялился в стекло. Что он там увидел?.. Перед тупым носом вертолета вставали высотные здания города. Брохштайн, обычный европейский город без единой травинки-деревца. Меня всегда повергал в шок вид гигантских дворов, сплошь залитых отполированным гранитом и стеклом. Или здания со стеклянным потолком, наружными лифтами это что, здание или площадка перед домом? Жуть... Тем не менее, сейчас в городах уже невозможно найти ни парков, ни аллей, ни просто каштанов вдоль тротуара. Вокруг - поля, земля гуляет. Кармен - ее можно было бы назвать красавицей, если бы не бесцветные волосы и бирюзового цвета глаза - спрятала плэйер в нагрудный карман. Она обладала потрясающим ощущением пространства, времени и расстояния. Кто знает, что видела она своим внутренним зрением? - Что, Белая, руки чешутся? - оскалился Моби. Он обладал скверным чувством юмора, от его шуток обычно хотелось блевать - но никто не подавал виду. Ведь он не виноват, что уродился таким... - Я просила тебя не называть меня так! - Кармен легонько сжала пальцами кадык Моби и вперила свой взгляд в его лицо - на лбу полукровки обильно выступил пот. - Если мои кулаки вдруг начнут чесаться, я почешу их о твою рожу. В ней слишком много чужой крови. Слишком. Как и во мне, впрочем. Подсознательно мы оба ненавидим обе стороны, живем меж двух огней. Никто даже не пытается задуматься, насколько трудно бывает нам. Вертолет сел мягко - спасибо пилоту. Винт еще долго волнами гонял пепел по земле. Я первый спрыгнул на землю. Указатель "Брохштайн" стоял далеко от настоящей черты города. Белая надпись на зеленом фоне была перечеркнута двумя красными линиями - болезнь в городе! Как странно... Совсем недавно здесь пылали пожары. Люди жгли собственные дома, чтобы спасти себе жизнь. Отступила ли чума? Вряд ли. Я знал, как это делается: после официального объявления город берут в кольцо, перекрывают все пути. Потом присылают врачей. Это смертники. Ни один из них не выйдет уже наружу. Они лишь передают новости. Наконец, приходит ночь, когда город превращается в ад. Чума косит всех подряд, люди умирают тысячами. Тогда в небе появляются самолеты... Это конец. Все выжигается напалмом. А потом приходим мы и ищем живых, что спаслись с подвалах или канализационных трубах. Чаще всего это уже почти трупы, из которых жизнь уходить никак не желает. Не имея возможности двигаться, они разлагаются живьем... Я толкнул ногой наспех сгороженные ворота из металлолома и цепей. На этих воротах красовался черный череп на белом фоне, ограниченном красным кольцом. Цепи звякнули и рассыпались - напалм съедает все. Я проклял ветер, но зажимать нос не стал, хотя из глубин города невыносимо несло падалью. Наверное, это жестоко и ненормально - называть мертвых людей падалью. Мне сейчас не до морально-этических норм. Я натянул медицинские перчатки, противогаз, снял с плеча автомат. Хотя, этот зверь нельзя было назвать просто автоматом. Не очень высокие здания - жилые дома в шестнадцать этажей. Такие легко обходить, тем более, что требуется это единственно для процедуры. Я видел только черные, покрытые сажей стены. Откуда-то из-под завалов камней выползла овчарка. Шерсть на ней висела грязными клочьями, шкура была покрыта кровоточащими язвами. Черный язык свешивался из пасти, словно кусок старой материи. Она посмотрела на меня и упала, издав странный булькающий звук. Я оборвал ее страдания единственным выстрелом. Еще и сейчас воздух был разогрет градусов до сорока-сорока пяти. Под катился градом, а от противогаза удовольствие было, как говорится, выше среднего. Я содрогнулся от мысли, что придется прикасаться к перилам. Они ведь из металла - я имею все шансы заполучить на ладони вторую, резиновую кожу. Да еще и обугленную. Не-ет уж... Я заглянул в первый подъезд - черная дыра воняла гарью, сажей, газом, но более всего - мертвечиной. Хорошо, что эмоции так и не вернулись ко мне полностью. Я вошел, будто нырнул в газовую камеру. Уж и не знаю, что бы делал без противогаза. Видеть было совершенно невозможно, даже сквозь фильтры к ноздрям добирался тонкий аромат паленого бетона. На лестничных площадках - чисто. Двери большей частью представляют собой обгоревшие обломки. Квартиры, естественно, завалены обугленными трупами - потолки кое-где прогорели, пламя лилось прямо в квартиры. Только в подвале обнаружилась еще живая женщина. Она, конечно же, была больна и бредила. Я убил ее. То тут, то там слышался сухой треск автоматов - коллеги работали на совесть. Нам надлежало убивать все, что движется. Так получилось, что я шел следом и мне доставалось только то, чего не заметили остальные наши. В основном это были бродячие животные. К вечеру мы прочесали несколько улиц. Душу схватила тоска от мысли, сколько еще осталось... Мы собрались все вместе, разожгли костер. - Странно, - сказала Кармен, бросая в огонь маленькие палочки-остатки мебели. - Мы здесь совсем одни... - Не в первый раз, - пробурчал Стэн, неудавшийся Измененный. Он не восстановился, как я, его просто не доделали. - И, наверное, не в последний. - Ну и что? Мне кажется, человек не вынес бы такой работы. - Для этого и существуем мы, - согласился я. - Не чувствующие страха, раскаяния, угрызений совести. - Вот насчет совести не надо! Люди - черт с ними, а кошек мне убивать жалко. - Жерм, мы все знаем, что ты маньяк, - Кармен рассмеялась, закинула голову и ее волосы рассыпались по плечам. В свете костра они казались оранжевыми. Даже немного светились. Полукровка Жерм насупился и замолчал. Его очень легко было обидеть. - А я сегодня нашел сувенир, - неожиданно сказал Моби. Кто сидел поближе к нему тут же шарахнулись в стороны. - С ума сошел?! - завопил Стэн. - Жить надоело, ты, ублюдок?! Так всех же утянешь! - Заткнись! - я с удивлением для себя увидел, что у Моби на глазах блестят слезы. - Заткнись, я тебе говорю, иначе схлопочешь пулю в лоб! Он сунул руку в карман и достал оттуда фарфоровую фигурку зайца с чем-то напоминающим овощ в лапах. Он положил ее на ладонь, залюбовался. Слезы текли у него по щекам. Кармен обвела наши лица удивленным взглядом. - Заткнитесь вы все... - прохрипел Моби. Он сжал фигурку так крепко, как только смог, а потом швырнул ее огонь, после чего уронил лицо на ладони. Он уже больше не мог сдерживаться. - Пора ему на пенсию, - прошептала Кармен мне на ухо. - Сдает... - Не сдает он, - так же тихо ответил я, - у него никогда не было ни родителей, ни дома, ни детства. Пусть. - Но ведь он может заразиться и... а потом мы все! - Значит так тому и быть. Кармен поняла, что поддержки от меня не дождется и вернулась на свое место. Только теперь она старалась держаться подальше от Моби. "Бедный парень, - подумал я, - он надеялся найти в нас сочувствие, а встретил только эгоистичность..." Потом костер медленно гас до самого утра, а мы спали. Утром я поднялся первым. По земле стлался тяжелый влажный туман. Я мысленно чертыхнулся - надо было надеть хотя бы маску. Туман наверняка пропитан всякой дрянью. Все были на месте, никто ночью не исчез. Это радует... - Эй, вставайте, утро уже! Кармен, Моби, Стэн, Жерм - через пару минут все были готовы. Мы заглотили положенные таблетки. Я, правда, всегда сомневался в их надежности, но пренебрегать этим никогда не следует. Таблетки быстро растворились в желудке, отчего там запекло, а по животу растеклось онемение. Через минуту это пройдет, препарат впитается в кровь. Это, по идее, должно защитить нас от вирусов. Но почему тогда до сих пор не существует вакцины против чумы? Снова трещали автоматы, снова падали покрытые язвами тела, вокруг плясала смерть. Я почти физически ощущал ее присутствие, ее ледяное дыхание. Смерть ненасытна, ей сколько ни давай - всегда хочет еще больше. Казалось бы, пищи достаточно, но нет... На четвертый день Моби заболел. Однажды утром я увидел его вдалеке от всего отряда. Он сидел, уставившись в одну точку. Все сразу стало ясно, мне даже не понадобилось видеть его усеянные язвами руки. - Моби, - тихо позвал я. Он повернулся. Я вопросительно качнул стволом автомата. Он сперва непонимающе смотрел на меня, а потом вздохнул: - А-а, это... Да, пожалуй, только подожди, я сам скажу когда... Моби зажмурился, закрыл лицо руками и просипел: - Давай! Я стрелял в голову, чтобы он мог умереть сразу. Думаю, это у меня получилось. Кармен подошла, посмотрела на тело парня, покачала головой. - Не надо было ему брать ту штуку, - сказала она. И, помолчав, добавила: - Пойдем, у нас много работы. А на шестой день... Я вошел в одну из квартир. Обычная квартира десятиэтажного дома. Самой кожей я почувствовал движение и палец уже почти нажал на курок. Остановиться меня заставил крик: - Нет! Не стреляйте! Я увидел две поднятые руки. Кто-то сидел за баррикадой из книжного шкафа и журнального столика. Пули запросто прошили бы такую преграду. - Не стреляйте, - из-за груды ДСП показалось лицо. Мужское лицо. Я подошел поближе, держа автомат наготове - он просто мог сойти с ума. Первое, что меня поразило, был синюшный оттенок кожи. Я с отвращением разглядывал то, что осталось от человека, - блестящее от пота лицо, шея, руки. Да еще и голубого цвета. Но язвы! Язвы зарубцевались! - Я выздоравливаю, - сказал он, - только очень хочется есть. Я по пояс высунулся из окна и что было силы заорал: - Кармен! Стэн! Сюда! Буквально через несколько секунд на лестнице затопали ноги. Они вбежали в комнату и, не будь здесь меня, все бы разнесли. - Смотрите, - я указал им на свою находку. - Фу, гадость какая, - Кармен тронула его лицо носком сапога. "А она все-таки красива", - неожиданно подумал я. Неожиданно даже для себя. Я уже давно не испытывал никаких человеческих чувств, кроме чисто физического отвращения. "Она все-таки красива..." - Видишь, его язвы... - я все же побоялся трогать его руками. Возможно ли это? - Почему бы и нет? - задумчиво произнесла Кармен. - Бывали случаи, даже от СПИДа излечивались. Мы возвращаемся. Немедленно. - С ЭТИМ? Кармен кивнула. - Конечно. Выходи на улицу. Будешь идти в пяти шагах впереди нас. И никаких резких движений, автомат, случается, имеет свое мнение насчет происходящего. В небо взмыли три красные ракеты подряд. Сигнал срочного отступления. За чертой города нас ждал автомобиль и вертолет. - Этого - в машину, - сказала Кармен. - Да не подпускайте его близко к людям. Похоже, он выздоравливает.