МАГА УВОДИТ СТАЮ - Виктор Потиевский

— Вижу…

— И вообще, — тоном учительницы добавила старшая, — волков не надо бояться. Мой дедушка говорит, что он не знает ни одного случая за всю свою жизнь, чтобы волки напали у нас на человека.

— Разве твой дедушка знает про все на свете?

— Может, и не про все, но про нашу деревню и про наши леса знает. Ведь он здесь самый старый. Про него говорят: «старожил».

Потеряв волков из виду, девочки пошли дальше. Они говорили о разном, но в их детской памяти осталась яркая картина: настороженно замершие среди сугробов волки, только одно мгновение во все глаза смотревшие на них…

Встреча с людьми напомнила волкам об общей опасности. Эти умные звери, тонко чувствующие обстановку, умеющие действовать не по привычке, не по шаблону, а исходя из обстоятельств — смело, разумно, подчас неожиданно, вновь, пусть на время, сплотились в единую семью.

7. АРЕНА

Ясным зимним утром, когда старый волк лежал в шаге от сетки, наслаждаясь теплом солнечных лучей, произошло событие, наполнившее новыми сильными впечатлениями его истомленное неволей звериное сердце.

Сначала к сетке подошли люди и, разговаривая, разглядывали его. Вой сразу же поднялся и ушел в будку. Он уже не рычал при появлении человека, он устал бесполезно рычать и скалиться, убедившись, что люди по ту сторону сетки не боятся его рыка. Он стал молчалив и еще более угрюм.

Потом к вольеру приставили щиты, образовавшие узкий коридор с высокими стенами, и открыли зверю выход в него. По будке постучали палкой, выпроваживая волка вон. Возбужденный и раздраженный, со вздыбленной на загривке шерстью, Вой выскочил из будки и рванулся в отворенную из вольера дверь…

В несколько прыжков он проскочил длинный коридор и оказался на небольшой арене, огороженной такой же высокой стеной, как и коридор. Снег здесь был истоптан, пахло людьми, собаками, лошадьми и машинами. Вой быстро обежал площадку вдоль ограды. За все время заточения он впервые ощутил какое-то подобие свободы. И это возбудило его, вызвало желание двигаться, действовать, бороться за свое освобождение.

Старый волк, чуткий и внимательный, вдруг заметил, что сверху, над самой его головой, нависла площадка, на которой стояли двое людей. Площадка с людьми была поднята машиной. Ее неприятный гул слышался из-за забора. Он сразу вспомнил тот страшный день, когда уходил от стрелявшего по нему вертолета. Воя тогда спас не быстрый бег — он понял, что от этой летающей машины не убежать, от нее можно только спрятаться. И он устремился в очень густой можжевеловый кустарник и затаился в нем.

Площадка с людьми, поднятая киносъемочным краном, сразу напомнила волку вертолет, но здесь не было того оглушительного грохота да и выстрелов не слышалось. Зверь понимал свою беззащитность. Тем не менее он оскалился, зарычал и отбежал подальше, прижался к стене. Люди на площадке не только не последовали за ним, они даже переместились немного в сторону. Это успокоило зверя. Но тут внезапно в заборе открылась дверь, и на арену втолкнули трех собак. Крупные серые лайки западно-сибирской породы при виде волка мгновенно ощетинились, злобно залаяли. Увидев, что здесь, внутри ограждения, нет людей, нет их надежной поддержки и защиты, тотчас сбились в кучу подальше от зверя.

Старый вожак спокойно стоял в стороне, настороженно наблюдая за людьми наверху и искоса поглядывая на собак. Лайки были ему совсем не страшны. Но людям, очевидно, нужна была драка между собаками и волком, и они втолкнули еще двух лаек…

Собаки осмелели и, развернувшись фронтом, стали с яростным лаем приближаться к зверю, осторожно, медленно наступая на него. Сейчас их было пятеро — целая стая, а волк стоял на голой площадке один-одинешенек. Но старый Вой оставался совершенно спокоен. Ни люди, ни их крепкие и хорошо обученные собаки не знали, что за волк был перед ними. Они видели, что он более чем вдвое крупнее каждой из лаек, однако это было далеко не самым главным его достоинством и преимуществом.

Псы осторожно приближались, захлебываясь надрывным лаем, с каждым шагом распаляясь все больше и больше.

Старый вожак все еще выжидал, понимая, что за стеной-забором полным-полно людей, что он, как и прежде, в плену и нападать на собак — значит навредить себе. Но спокойствие покидало его. В нем уже начинала бурлить острая злоба на этих наглых, шумных и трусоватых зверей, так преданных человеку. Он не мог нападать на них, но и не обороняться тоже не мог. И он ждал момента, чтобы достойно отразить нападение.

Люди на площадке откровенно восхищались могучим лесным зверем — выдержанным, бесстрашным, умным. Вой услышал, как у них наверху что-то защелкало, заметил краем глаза, что площадка, однако, не перемещается, находится там же, где и была. Это оператор уже снимал уникальные кадры…

Негромкое стрекотание камеры ободрило собак и еще более обозлило волка. Он, продолжая оставаться внешне спокойным, не удержался и переступил на месте передними ногами. Тотчас две собаки из пяти стремительно отпрыгнули назад. Псы были в трех шагах от нею…

И вот настал момент, когда самый злобный, самый смелый из них рванулся к волку, чтобы вцепиться ему в загривок…

Старый Вой знал, что за первым сразу же кинутся остальные, он ждал этого момента и готовился к нему. Волк был не только сильнее и умнее собак, его движения были быстрее, стремительней чуть ли не вдвое… Едва пес метнулся к нему, как волк перехватил собаку в прыжке, вскинул над собой, резко встряхнул и, бросив, отпрыгнул далеко в сторону.

Пес рухнул с переломанным хребтом, распластался на снегу, предсмертно хрипя…

Будто незримая сила отбросила собак. Они еще лаяли, но в их лае уже слышались испуг и растерянность, они звали человека на помощь. А старый волк и не собирался на них нападать. Убийство пса было вынужденным: Вой должен был показать и людям, и своре свою силу, свое умение постоять за себя.

— Стоп! Всё! Великолепно! — сказал человек сверху. — Уберите собак! На сегодня — всё!

Волк с опаской косился на людей, не ожидая от них ничего хорошего. Но вот снова открылась дверь в заборе, и собаки как ошалелые кинулись прочь с арены. Одновременно открылся проход в коридор, по которому он пришел сюда. Вожаку не хотелось идти обратно в клетку, но здесь оставаться было опасно, и он неторопливо усталым шагом проследовал в свой вольер.

Когда старый волк улегся на полу, привычно свернувшись клубком, покой и сон долго не приходили к нему.

А рядом, в ста шагах от Воя, в небольшом домике, сидя за чашкой кофе, люди решали судьбу зверя.

— Ну и работка сегодня была! У меня такое ощущение, будто волк этот все понимает и просто не хочет перед нами раскрываться. Потому и на собак — ноль внимания. Раз ахнул, чтоб знали свое место, и снова — молчок.