Повесть дохронных лет - Владимир Иванович Партолин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Групповухи, разборки! Не заснять и не толкнуть такое «кино»! Зачем старшеклассники так жаждали заполучить парубка? Девчонок катать, за стеной Колизея резвиться над океаном? Не только. Чтобы переправлять воздушным путём в курортные города Новой Земли «кино» на дисках ПЗУ-ГГФ. В курортный сезон сыновья и дочери посельчан зарабатывали на этом больше своих родителей. Господин Вандевельде, мудрый мэр и директор школы, контрабандистов родителям не выдал, вылазки в курортные города привёл к чёткой системе. Каждый коммерческий вылет инструктировал, самолично проводил техосмотр вертолётов. В дальние районы приходилось лететь через стену — так ближе; потому-то необходим был мощный вертолёт, а не ученическая «стрекозка». Мэр обложил контрабандистов мздой в местный бюджет, и, знай, расширял на пришкольных вертолётных площадках число посадочных мест. Феномен выдачи детьми родителям «заработной платы» объяснял тем, что банк — японский, добросовестный, на вклад «на пропитание, и только» проценты вкладчикам начисляет немалые и справно. И все же основной прибыток казне давали налоги… с доходов контрабанды.
А теперь, конкретно, о разборке у «Полярника».
Скоро выяснение отношений виртуально для неудачников стало не таким интересным, как поначалу. Разборки они называли пошлыми, а «благородные дуэли» — для детишек. Неудачников, как водится, большинство. Среди учеников они, как правило, не «перхоть» какая, а мальчишки видные, сильные. В стычках за углом школы после уроков — победители как правило. Как же, футболисты, бейсболисты да регбисты. Таким не пристало соглашаться с поражением во сне. И драки наяву — вживую — возобновились, и случались теперь чаще прежнего. В казну мэрий прибывало с хорошим темпом. Господин Вандевельде постановил следить за тем, чтобы приводы в милицию оформлялись протоколами на штраф по таксе — сорок злотых за факт драки вживую, и по злотому за синяк и ссадину. Но скоро под давлением японской общественности разборки у «Полярника» милиция вынуждена была пресекать. И дело здесь отнюдь не в альтруизме японцев, просто на их рынки «видео» начало проникать наше «кино». А составило оно конкуренцию даже роликам с участием известных и знаменитых гетер. В нашем «кино» миловались парочки, украшенные юшками под носами: девчонки тоже не редко дрались, тоже вживую, будут они на дискотеке дожидаться ночного сна. Ну, а когда критично для рейтинга снизились просмотры соревнований по борьбе сумо, чуть скандал не возник. Хитрые сумоисты нашлись: на входе в соревновательный зал тебе входной билет обменивают на диск ПЗУ-ГГФ. Одним словом, чтобы не пускаться во все тяжкие от феномена общественно-социальной жизни Отрадного, Мирного и Быково, заострю только внимание на том, что с того времени штрафы за нарушения — и учеников и родителей — мэры увеличивали во сто крат. Разорительные, они били по карману. Особенно весной: когда фермы продукции ещё не дают; рыба — нереститься; охотиться — не хочется (грязь, топко); ягод и грибов — нет. Поэтому-то разборки у «Полярника» стали редкими и проводились тайно.
Вот вкратце об образе жизни моей и моих сверстников на Новой Земле. В нашу взрослую жизнь увлечение виртуальными снами привнесло свои плоды: многие из старших наших братьев и сестёр — они ещё успели до Хрона — стали знаменитыми и видными военными, бизнесменами, спортсменами, деятелями культуры, искусства и литературы. Некоторые приобрели зависимость: остались закоренелыми почитателями похождений «по ту».
* * *
Теперь вернёмся в скульптурную мастерскую, где я сижу на табурете и морщусь от боли в паху.
Напомнив Изабелле, что не только за поцелуи, но и за покусы установлен штраф, зоологичка обернулась к классному авторитету. Она ещё не знала, насколько богаты отрадновские эфиопы: им что поцеловала, что укусила — штраф заплатить, хоть какой без разницы. Но Батый, шептавшийся с Плохишом у стеллажа, никак не отреагировал: он к этому времени норму в два протокола уже выполнил, «мараться» третьим не желал. На такую халтуру классных авторитетов мэр и директор школы господин Вандевельде закрывал глаза — чтобы не обдирать до нитки своих избирателей. Потери в злотых компенсировал, создав обширную сеть «науськивателей» из учеников других школ — из числа потенциальных кандидатов в классные авторитеты. Мэры мешками тягали ему наличку.
— Все по местам и начнём урок! — облегчённо сказала Маргарита Астафьевна, несколько спустилась по ступенькам, мне видной осталась по шею.
Выстоять! Выстоять! Не сорваться, заставлял я себя. В первый свой полёт приглашу тебя, Изабелла Баба. Только согласись, и обмочишь свои трусики цвета кофе.
Прежде чем рассесться по местам, девчонки и мальчишки подходили к стеллажу. Батый и Плохиш, стоя по сторонам в позе приглашающего реверанса, вторили друг дружке:
— Плиз.
— Плиииз.
Девчонки прыскали со смеху, мальчишки шли к своим станкам, косясь на меня. С опаской поглядывали: мне, Покрышкину, не пристало спуска им давать, боялись даже не драки у «Полярника», а виртуальной разборки, той же «благородной дуэли» — ни одному из них со мной не совладать, а значит, рейтинг их падал бы, проценты взносов набегали бы.
С бегемота моего потешаются, терялся тем временем я в догадках. Так он на верхней полке, укрыт тряпицей с поделкой Марго. А что как Запрудный обнаружил, вытащил из-под тряпицы и переставил на среднею полку, с чего-то на ней смеются? Так, вроде, похож на бегемота. У самих-то как вышло? Ленка черепаху лепила, так это ж умора — лепёшка с шестью хвостиками. А ёжик Глашкин? Рукоять приделать, — расчёска массажная. Или Батыев тигр. Червяк с ногами и налепленными лентами, изображающими, надо полагать, тигровые полосы на шкуре. Жираф эфиопки, да скунсы Карима и Мазепы — одни только на жирафа и скунсов похожи. Ну, ещё Доцента хомячок реалистичен, хоть и огромен невообразимо.
— Да что ж это такое?! Прямо вертеп какой-то устроили! Быстренько рассаживайтесь! — негодовала Маргарита Астафьевна. Она отложила вязанье и, хлопая в ладоши, призывала учеников к порядку. — Есть не совсем удачные,
