Сказки русского мира (беспощадные, но со смыслом) - Ипатий Лютый (Казанский)

Когда же богатырь закончил, он, задрав голову, посмотрел ему прямо в подбородок и молвил: «На колени хоть стань, чтобы я глаза твои раскосые видел!»

Делать неча. Пришлось богатырю перед государем на колени опуститься. Хоть и без охоты это сделал да еще морду козью скорчил. Заметил это Путин, но виду не подал».

– Невозможно, – говорит, – такое чинить, ибо все мы россияне – буряты, туркмены, украинцы, прибалты, казахи, тувинцы и коряки с эвенками. Все мы – один большой советский народ, который америкосы разделить задумали. Вот поверь, чудо-богатырь, как превратим вскорости Америку в радиоактивный пепел, как снова Страну Советов вернем! Как исправим геополитическую катастрофу века, так и опять в мире и довольствии единой семьей советских народов и заживем! А бузу мне эту брось! Ведь Ленин и Сталин еще национальный вопрос решить пытались, да не выходило у них ничего. Так что для блага империи, советую тебе, добрый молодец, эти сепаратистские мысли отбросить, так как отсюдова и до беды недалеко. Вон погляди, что в Украине деется. Не хочешь войны в Бурятии – сиди тихо да помалкивай себе в трубочку. А сейчас испей чайка царского, вкуснейшего!

Тут же ему этот чаек в свинцовой чашечке и поднесли. Выпил его Хамбо-Дамбо без удовольствия да к другу своему охотнику Баратию возвернулся.

– Не хочет Путин-царь признавать мое бурятское происхождение в заграничном паспорте. Все мы – русские, говорит! – горько головой качает.

А Путин знай подзывает ФСБешного начальника и говорит ему:

– Уж больно много люду независимого в лесах бурятских завелось. Спали их, Михалыч, нахуй! То есть подожги реально леса, а МЧС хай делает вид, будто тушит!

Без особых проблем возвернулись в свою хижину Хамбо-Дамбо с Баратием. Да крепко занедужал с того дня добрый молодец. Лежит, стонет, блюет и весь будто бы изнутри светится. Волосы же, кое-где уж выросшие, как один повыпадали. Лицо бледное, очи впалые. Недели две мучился. Аккурат как первый снег на землю лег, богу душу и отдал.

Схоронил его в лесной чаще друг охотничек. Только ночью глядь, а могилка богатыря дивным светом светится. Думали, чудо расчудесное! Святым Хамбо-Дамбо после смерти сделался.

Однако причина прозаичнее оказалась. Дело все в радиоактивном полонии, который он с чайком царским заглотил. Уходили, значит, бурята нашего имперские прихвостни. Не судьба ему в славном городе Антарии на пляже потешиться, мудя свои в воды чистейшие средиземного моря окунуть.

А на следующую весну, как снег сошел, начались в Бурятии страшные лесные пожары. Полгода пламя бушевало, хоть МЧС все время чего-то там тушило. Половину лесов уничтожило. Хижину Баратия спалило. Где могилка Хамбо-Дамбо – и не поймешь уже.

Злопамятна ты и жестока к покоренным народам, Московская Империя! Даже мало-мальский намек на свободу огнем страшным выжигается.

Ну да ничего! Как поднимется еще вольная да славная Бурятия против хозяев своих лютых, как разверзнутся могилы предков да как восстанут из них богатыри чудные, все сплошь в синих шапочках, то имперским шовинистам небо в овчинку покажется! Грядут сии часы.

А пока время чаек идти пить с брусникою, богатыря земли бурятской Хамбо-Дамбо добрым словом поминаючи.

На том и сказке конец. Да только впереди то ли еще будет!

Как балерина Волочкова одним местом весь русский балет накрыла

Театр русский, балет, так сказать, классический, оченно во всем мире знаменит. Дягилевы всякие не даром хлеб, меценатами щедро оплаченный, жрали да с Нижинскими в противоестественной связи состояли, публично ее афишируя. Вбивали в сознание западной публики, что Россия-матушка, культурная, блядь, нация. Им пропагандисты западные про крепостничество да рабовладельческий строй до конца XIX столетия продержавшийся. А они им все о Прокофьеве, Стравинском да Карсавиной. Они – про зверства на Кавказе да этноцид покоренных народов, а они – о Фокине, Петипа да великой Истоминой. Они – про хамство да бескультурие бытовое оченно русским людям присущее, а они – о Баксте, Бенуа да Добужинском мычат.

– Ну и хуле, – говорят им европейцы на понятном татаро-монгольском наречии, – вы, русские, о своей культуре на каждом углу талдычите, когда у вас народ до сих пор газетами задницы подтирает да соплю из носа в общественных местах пускает, одну ноздрю пальцем прижавши?

А русская интеллигенция отвечает: «Это они так Бога ищут. Не обращают внимания на материальные ценности!»

– Хорошо, – говорят, – если вы культурная нация, то отчего же все, кем вы сейчас гордитесь, все светочи литературы и философской мысли при жизни были гонимы или расстреляны?

– Это все вы виноваты, – отвечают, – революцию кто в стране затеял? Жид Ленин на немецкие денюжки. Задание у него, значится, такое было – Россию на колени поставить, а всю интеллигенцию извести под корень!

– Ну чушь же, чушь! Кто Пушкина донимал, кто Лермонтова убил? Кто над Чернышевским, Некрасовым, Герценым измывался? Кто Толстого от церкви отлучил и анафему ему еженедельно в храмах поет? Кто Маяковского, Есенина угробил? Не говоря уже о Пастернаке, Ахматовой-Цветаевой и Солженицыне сотоварищи? Кто Бродского из страны выпер? Лауреата, так сказать, Нобелевской премии? Ленин? Или народ ваш варварский, завсегда поддерживающий марксистско-ленинский курс партии и правительства?

– Да, неоднозначно все в российской культуре и политике. Все меняется и колеблется в соответствии с курсом партии…

– Так где ж вы, блядь, настоящие? В варварстве своем? Или в желании наебать весь мир, будто вы культурные. Культурой, так сказать, как витриной, или деревнями потемкинскими свою агрессию, бескультурие и разврат покрываете?

– Да, мы загадочны, непредсказуемы, но невъебически талантливы!

– Долбоебы вы брехливые. Изворотливые, как ужи скользкие. Вот танцуют балерины ваши в «Лебедином озере», а нам, европейцам, чудится, будто у них из-под пачек боеголовки ядерные торчат! Ибо культура у вас часть политики. Помню, как-то был в Питере на спектакле в Мариинке. Опосля решил прогуляться по городу. Иду знай себе по набережной. Под памятником основателю Петру Первому сидят два бомжа вида ужасного. Синие все, вонючие. И вот бомж у подруги своей спрашивает: «Какая ты, Верка, настоящая? Нихуя не пойму тебя, солнышко». А Верка ему отвечает, слова характерно растягивая: «Я, Витек, ра-а-азная…» Очень мне кажется, что эта картина метафорически ситуацию в целом по стране моделирует.

– Когда кажется, креститься надо, по старой православной традиции. А хуле? Да мы ра-а-а-азные…

– Бомжи, то есть, под железной рукою правителя?

– Да идите вы на хуй, пиндосы гейропейские! Уморили своими вопросами провокационными!

Вот так обычно диалог и заканчивается. То есть не получается нормальной беседы между Европой и Евразией. Вот уж действительно: оченно мы разные.

Но сегодня сказ не о том пойдет. Не о геополитике, не о гендерной, так сказать, проблематике, а о русском балете классическом, и о том, как одна балерина известная накрыла его местом женским типологическим.

Итак, наш рассказ начинается.

Ни далеко, ни близко, ни высоко, ни низко жила-была на белом свете русская балерина Настенька Волочкова. Хоть подруга заклятая светская, с позволения сказать, лошадушка Ксения Собчак ее Сволочковой завсегда кликала. Невзлюбили две уроженки Питера одна другую до глубины печеночки, что нередко в российском шоу-бизнесе случается.

Ведь Собчак – тощая, как жердь, да на язык острая. А Волочкова разговаривает медленно, обстоятельно, имеет глаза с паволокой да эти две… ну, они самые… сиськи дородные. Кормит ими всю прессу бульварную брехливую, да и себе на жизнь иногда зарабатывает.

Но это теперь. В мире тоталитарной «духовности», вместе с третьим царствованием царя-батюшки Владимира на Россию с небес снизошедшем. А когда-то действительно была Анастасия Волочкова звездою русского балета без иронии и преувеличения. Ибо танцевала главные партии во всех знаменитых театрах. Начинала в Мариинке, продолжала в Большом, да и по нынешний день делом этим хореографическим промышляет.

В послужном списке многое значится. Тут тебе и лебеди всех размеров и конфигураций, Раймонды, Жизели, Жар-птицы, фей без числа всяческих. Оченно все ее эти па-де-труа, па-де-де да рондежан партеры азиатским правителям нравились.

Ну еще бы! Белая баба красивая с тугими (не знаем силиконовыми ли) сиськами, типа высокое искусство пропагандирует. Всякие там декорации городит, оркестры за собою таскает, стилистов, визажистов, кордебалет, меманс содержит и, представьте, – это все ради того, чтобы толстые жирные дядьки с южным акцентом могли ей беспрепятственно в промежность заглядывать, когда она ноги на авансцене задирает. Тешить, так сказать, свое азиатское извращенное сознание мечтами эротического характера. Восток ведь, дело тонкое, Петруха! Посмотрят на такое действие часик-полтора. Несколько десятков тысяч долларов в кассу занесут, приходят домой, а к ним жены и дочери бегут: «Тятя, тятя, купи нам пианину, чтобы и мы могли музыке учиться!»