Отечеству, друзьям и Богу (сборник стихов) - Валерий Кириогло

Так сделай! Ведь я не могу.

Мне жаль, что для женщины сделан

Всего один праздник в году.

Судьба

Рассвет проник, разрушив тьму,

Оставив в уголках лишь клочья,

А вот в моей душе ему

Не удалось рассеять ночи.

Глядишь, старался, в общем, зря,

Хоть на пути был будто верном,

Но расплылась в грязи заря,

А грязь становится шедевром.

Всё будет так же, как вчера,

За тьмою должен свет явиться.

Но кто-то росчерком пера

Моей судьбой распорядится.

Совесть

Совесть жжёт и обжигает душу,

Мысли ранят, словно острый нож,

Мне вчера не пить бы было лучше,

Ох, как вспомню, так и бросит в дрожь.

Правда, в моей памяти пробелы.

Вот беда, не помню обо всём.

Говорят, от злости был я белым,

В общем, так сказать, шутил с огнём.

То твердил о дружбе, то лез драться,

То смеялся, то опять грустил,

Сам себе красавцем мог казаться,

В самом деле был, как крокодил.

Господи! Да что со мной творится?

Стыдно так, что хочется рыдать,

И так хочется куда-нибудь укрыться,

Только от себя не убежать.

История – пророчица

История нам будто бы пророчица

Она нам помогает выбрать путь,

Который то жжёт ноги, то промочится,

И невозможно уж с него свернуть.

Кто кипятком нечаянно облился,

На ледяную воду станет дуть,

А на кого пустой мешок свалился,

Не станет прятать голову ничуть.

Вот так с историей, которая родилась

В местах, где ныне ты живёшь.

Хотя она и сильно изменилась

Из-за того, что кто-то пишет ложь.

А ложь нужна, чтобы народ направить,

Словно овец, на послушанья путь,

А кто-то власть своим молчаньем славит,

А кто-то учит правду обогнуть.

Вот так живём – историю не зная,

И верим в то, что правильно живём.

И часто мыслью в облаках витаем,

Хотя земля нас держит под огнём.

Вдох – и жизнь на него стала меньше

Белый снег распушился, танцует

В ночном свете, играя цветами,

Изумрудом на окнах рисует,

Мелодично хрустит под ногами.

Вечер дышит в лицо мне морозом,

Как стилист, красит щёки под зорьку.

И снежок так похож на мимозы,

Хоть в глазах они вянут и только.

С каждым днём мы становимся старше,

Вдох – и жизнь на него стала меньше.

А характер такой же, как раньше,

Видно, он мне судьбою завещан.

Что прошло, уж того не изменишь,

А что будет, лишь Богу известно.

Как же быть, если Господу веришь,

А в душе порой больно и тесно?

У других, тех, кто с Богом не ходит,

Путь широк и ведёт к чудной сказке.

Взгляд на это от Бога уводит,

Верить в Бога нельзя по указке.

На погосте

Облака летят над спящим

В зелень спрятанным погостом.

Я бреду в тиши царящей

Интереса ради просто.

На надгробиях читаю

Смерти и рожденья даты,

Годы жизни вычисляю:

«До чего же, жизнь, мала ты».

В среднем люди проживали

Сорок восемь – пятьдесят.

Сколько лет из них в печали

Жить нельзя, чтоб не страдать?

Счастье? Да, конечно, было,

Хоть его легко пройти.

Вот и думаю уныло:

Горя больше на пути.

Словно золотом отлили:

«Дорогому…»

«Дорогой…»

Часто ль в жизни говорили

То, что высекли рукой?

Здесь, в земле, слезой омытой,

Ни чинов тебе, ни званий,

Все обиды позабыты,

Нет болезней и страданий.

Тихо-тихо на погосте,

Нет скандалов до крови.

Вот бы в жизни так же просто

Всё отнять, кроме любви.

Автобиография

В феврале у мамаши сердитой

Семимесячным был я рождён.

И врачи, не скрывая открыто,

Говорили: «Не выживет он».

Мне сказали, что снег серебрился,

Улыбалось мне солнце в окно.

От мамани папаня мой смылся,

Ситуация словно в кино.

Три денька моя мать переждала,

А я жил и крепился, как мог,

На четвёртые сутки сбежала…

Да остался со мною мой Бог.

И не надо мне счастья иного,

Лишь бы жить под защитой извне:

Дал Бог мать и отца мне другого,

И дарили любовь они мне.

Пусть не знаю я нации, племени,

Родовую пусть ветвь не веду,

И пускай все свои дни рождения

В високосном встречаю году.

Не скорблю я об этом ни грамма,

Ведь, как все, и любил и мечтал,

А о том, что любимая мама

Неродная, лишь взрослым узнал.

Жаль, что молодость прошла

О, как мне жаль, что молодость прошла

И пролетело быстро жизни лето

И осень уже инеем легла

На волосах каштанового цвета.

И ничего уж не вернуть назад,

И, это понимая, я смирился.

Но жаль, что я, имея ценный клад,

Ужасно плохо им распорядился.

Бывало, сам я время подгонял,

И хоть оно совсем мне неподвластно,

Уж если я какой-то даты ждал,

Быстрей прийти в душе молился страстно.

Жаль, много раз в вине её топил,

До одури напившись, лез подраться,

А утром в оправданье говорил:

«Нам жизнь дана затем, чтоб наслаждаться»

А впереди зима стоит у двери,

И перед нею страх мне душу гложет.

О, как хочу я искренне поверить,

Что вечность есть и мне она поможет.

Я нищий духом

Я обращаю взор свой к небу,

Хочу у Господа спросить:

Ты мне даёшь для жизни хлеба,

Даёшь и чем его запить.

Ты дал мне руки, ноги, зрение,

Вполне как будто бы здоров,

Надежду, веру для спасения,

Ты дал семью мне и любовь.

И всё же сердцу часто больно

В объятьях дивной красоты.

Я нищий духом, я невольник,

Хранитель томной пустоты.

От нищеты уйти стараюсь,

Пустому сердцу трудно жить.

К Творцу с мольбою обращаюсь

Духовным хлебом накормить.

Хочу познать души богатство,

Покой и радость красоты,

Ума и сердца с духом братства,

Избавь, Господь, от нищеты.

Избавь

Хочу всегда добро творить,

И, как родных, врагов любить,

А испытание пришло:

Вновь отвечаю злом на зло.

Не знаю просто, как мне жить:

Когда хочу культурным быть,

Вдруг кто-то снова груб со мной,

И я ругаюсь, как шальной.

Потом душа горит огнём,

И я сильнее с каждым днём,

Осознаю, что очень слаб,

В плену пороков я лишь раб.

Всесильный, Всемогущий Бог,

Не будь ко мне ты слишком строг,

Избавь от зла, прошу Тебя,

Чтоб адского не знать огня.

Победа придет

Смотрю в небеса: цвет их сине-атласный,

Зари восходящей чарующий лик.

Вот так же Люцифер был видом прекрасный,

Печать совершенства, могуч и велик.

Как грех привлекателен, это я знаю,

Не раз, ошибившись, в его плен попал,

И вот потому я сержусь и страдаю,

Что «падшему ангелу» юность отдал.

Он сердце моё без борьбы тогда занял,

Поставил на руку клеймо «Счастья нет».

Терзал мою душу, не раз её ранив,

И злостью на зло был всегда мой ответ.

О сердце моё – бесконечное поле,

Где снова война между злом и добром,

Дай сил подчиниться, Творец, Твоей воле,

Прошу, преклонившись в молитве челом.

Береза

Кончились морозы,

На дворе весна,

Не рыдай, берёза,

Жизнь всего одна.

Дай-ка я губами

Слёзы осушу,

Мелкими глотками

Радость воскрешу.

Понял, что от счастья

Слёзы свои льёшь,

Красотой на части

Мою душу рвёшь.

Ишь, принарядилась,

Мне и невдомёк,

Что давно влюбилась

В солнечный денёк.

Знаешь, я ведь тоже

Радуюсь с тобой,

Но одно лишь гложет:

Как там дом родной?

Тороплю день каждый,

Чтоб в своих краях

Загрустить однажды

О твоих слезах.

Держись

Упал!

Подняться трудно,

Хоть он и знал о сыне блудном,

Но знаниями пренебрёг,

И вот в конце концов итог:

Людьми презренный раб пороков,

Незащищенный от наскоков,

Галдящих грифов, воронья,

Из грязи выползших в князья.

Лежал и думал, песня спета,

Давно прошли зима и лето,

А на молитву нет ответа

И осень холодно глядит.

Надежда разлетелась в прах,

Его судьба в его руках,

Но его руки так слабы,

Что он был сам в руках судьбы.

Молитва – звук в духовной сфере,

Когда недостаёт ей веры,

А без молитвы веры нет.

Молитва есть – Творца ответ.

Круг заколдованный, и только,

Поверь в себя и подымись.

Бог любит сильных и изволь-ка

Хоть за соломинку держись.

Сеятель

Тучи в небе весною рассеялись,

Солнце землю окутало золотом.

Вышел в поле душистое сеятель,

Подгоняемый внутренним голосом.

Сеял зёрна отборные, чистые

Равномерно, от сердца, с любовью

При дороге, места каменистые,